Дурная кровь (редакция 2003 г) - Сабир Мартышев

Толпа, похоже, увеличилась в размерах, и я на себе ощутил, как она постепенно уплотняется. Танцующие не стояли на месте, поэтому, лишь разок повернувшись, можно было оказаться совершенно в другой компании. То Веру, то меня относило в разные стороны, но она постоянно возвращалась ко мне, за что я был ей благодарен.

Так и в этот раз – я на секунду-другую потерял ее из виду, но она тут же возникла рядом. Ее пальцы залезли под мой пиджак и нащупывали пуговицы на рубашке. Хорошо, что все это происходило в темноте. Я почти не видел Вериного лица, а значит, никто другой не увидит, что она делает со мной.

Хотя во мне уже росло возбуждение, навеянное танцем, теплом разгоряченных тел вокруг и начавшим действовать алкоголем, я еще не был готов ответить ей. Почти. И потому я просто прижал Веру к себе, а мои пальцы робко гладили ее по бедру сквозь разрез платья.

Стоп. Вера же переоделась. На ней должны быть брюки!

– Не останавливайся! – Верин голос прозвучал у самого моего уха.

Я почувствовал, как она сзади прижимается ко мне, плавно повторяя каждое движение вслед за мной, своим телом подталкивая меня еще ближе к таинственной незнакомке в моих руках.

В скупых отблесках зеркального шара я разглядел лицо девушки. На вид не больше семнадцати лет, стройная, я бы даже сказал, худая, иссиня-черные волосы, уложенные а-ля Клеопатра, раскрасневшиеся щеки, мутный взгляд, говорящий о возбуждении и нежелании останавливаться. Кажется, она еле держалась на ногах от выпитого за этот вечер.

Ее пальцы уже расстегнули половину пуговиц на моей рубашке, и сейчас ее чуть влажная ладошка гладит мою грудь. Вера сзади все настойчивее подталкивает меня своими бедрами к ней так, что я невольно повторяю ее движения. Девушка истолковывает это по-своему, и ее ноги расходятся, чтобы пропустить мою.

Вера обнимает меня за шею и обходит нас, чтобы теперь прижаться сзади к девушке точно так же, как она только что прижималась ко мне. Кажется, незнакомка совсем не против такой компании. Теперь мы танцуем втроем, образуя некий бутерброд из тел.

Я вижу, что Вера покусывает мочку уха девушки и смотрит мне прямо в глаза. Незнакомка, забыв на время о моем присутствии, откинула голову назад и прикрыла веки. Она отдалась новым ощущениям.

– Ну что же? – на секунду оторвавшись от нее, спрашивает Вера. – Ты можешь сделать с ней все, что захочешь. Она будет этому только рада.

Странное ощущение дежа вю. Что-то подобное я уже видел во сне.

Я все еще нерешительно топчусь на месте, хотя возбуждение гостьи передалось и мне, и с каждой секундой оно все усиливается. Оставив одну руку на моей шее, Вера кладет другую на левую грудь девушки, совсем небольшую, и принимается ее гладить.

– Посмотри на нее, – вплотную наклонившись ко мне, шепчет она. – Она же хочет тебя. Хочет здесь и сейчас.

Я не сомневаюсь в ее словах – чувствую все движения девушки собственным телом. Как она прижимается, извиваясь между нами, как ее руки скользят от Веры ко мне и обратно. Уже неважно, что подумают люди вокруг – для меня остались только мы трое.

Моя ладонь сама ложится на горячую влажную от пота шею девушки, и я привлекаю ее к себе. Наши губы встречаются, в мой рот врывается ее язык, отдающий водкой. Я слышу ее возбужденное сопение. Вторую мою руку она опускает себе под юбку. Там я нащупываю насквозь взмокшие трусики. Мне достаточно оттянуть эту тонкую материю, чтобы проникнуть в святая святых.

Какофония музыки, стук крови в голове, пьянящее возбуждение, ее язык у меня во рту, рука, нащупывающая мою ширинку, ощущение ее липкой влаги на моих пальцах – все это бурлит, заполняя меня и пытаясь управлять мною.

Но я чувствую буравящий взгляд Веры на себе, она смотрит, изучает, выжидает чего-то. От одного ее взгляда пропадает все мое возбуждение. Нет, так…

– … не должно быть, – выкрикиваю я вслух и пытаюсь вырваться из цепкого хитросплетения женских тел.

– Что не должно быть? – интересуется Вера.

Я, наконец, вырываюсь на свободу, и меня тут же окружает толпа танцующих.

– Все, – задыхаясь, говорю я и окидываю взглядом зал. – Ты, я, она, этот танец, такие отношения. Должно быть все проще, правильнее.

– Как? – Вера удерживает сзади незнакомку, которая, пытается вернуть меня обратно. Словно маленький похотливый зверек она с полузакрытыми глазами протягивает в мою сторону руки, сладострастно улыбаясь.

– Не знаю, но только не так, – я с неприязнью отцепляю руки девушки от своего пиджака.

– А с этой мне что делать? – она сжимает ее груди вместе, отчего та невольно вскрикивает, возбуждаясь еще сильнее.

– Сама решай, но ты, кажется и так, неплохо справляешься.

С этими словами я разворачиваюсь и начинаю пробираться сквозь толпу разгоряченных, дергающихся тел, таких же животных, как я сам. А в том, что я животное, сомнений нет. Вера была права и в этом. Я до сих пор чувствую возбуждение, и где-то там на закоулках сознания, я знаю, что хочу эту пьяную Клеопатру. Меня тянет к ее ловким пальцам и раскрытым губам, к ее мутным глазам и горячему языку. Мне плевать, сколько ей лет и что она за человек, я хочу только ее послушное тело. Не животное ли я после этого? Если бы не злость на Веру…

Очень скоро я окончательно теряюсь среди толпы. Кружится голова, создается ощущение невесомости, когда невозможно упасть или убежать – повсюду тебя подпирают чужие спины и плечи. Не видно выхода, куда не посмотришь – все те же лица, те же позы, те же движения, выхватываемые из темноты безумной светомузыкой, которую, оказывается, включили снова. Однообразный ритм, долбящий по ушам, чьи-то выкрики, смех, самодовольное бормотание ди-джея в микрофон. Запах пота, дезодорантов, духов, гормонов, возбуждения. Всеобщий бедлам.

Еще немного и я, кажется, сойду с ума. Мне срочно надо наружу!

ЕЩЕ НЕМНОГО И Я СОЙДУ С УМА.

Вращаю головой, как полоумный. Наступаю на ноги окружающим.

Расталкиваю их руками.

ГДЕ ВЫХОД?!

Кто-нибудь знает?

Только мелькание светомузыки. И люди. Дергаются, вращаются.

Веселятся.

– Да выпустите меня, наконец! – кричу я, но мой возглас тонет в темноте и окружающей меня людской массе. Кажется, я сейчас расплачусь.

«Разве ты не чувствуешь себя потерянным?»

Они одна большая семья. А ты? В семье, как говорится, не без урода.

Потеряв всякую надежду выбраться, я останавливаюсь и тут же получаю удар плечом в грудь от веселящегося рядом верзилы. Сделав глубокий вдох, я пихаю его в сторону и, заметив впереди небольшой просвет, выбираюсь на свободу.

Переведя дыхание, я оборачиваюсь. Мои предположения подтвердились – танцующих явно прибыло. Неудивительно, что я почти затерялся среди толпы – теперь их было так много, что пришлось убрать передний ряд столиков, дабы вместить всех желающих потанцевать.

Во мне все еще играло возбуждение, не желавшее просто так пропадать. Что же делать? Кто мне поможет отсюда выбраться?

Лешик! Он увезет меня отсюда – я же именинник, он исполнит любое мое желание. Наплету ему что-нибудь, только пусть увезет, а за Верой потом вернется.

Подойдя к столику, за которым по-прежнему сидел мой потенциальный спаситель, я понял, что на него рассчитывать не придется. Немного ссутулившийся верзила сурово смотрел на ряд пустых стаканов, расставленных перед ним на столе. Кажется, он что-то объяснял одному из них.

У меня буквально подкосились ноги, и я бухнулся на стул напротив него. Черт, у меня даже нет с собой денег, чтобы оплатить такси. На автобусы надежды тоже никакой – из такой глуши до дома всего один маршрут ходит. К тому же, в столь поздний час все маршрутки давно уже по гаражам спят.

Только сейчас я понял всю безысходность своего положения – уехать я не мог, а просить денег у Веры мне не позволяло засевшее неприятным комом в груди чувство обиды. Я бы, скорее, пешком пошел. Хотя сама мысль об этом вызывала у меня недобрые предчувствия.

– О! Пашка вернулся! – только сейчас заметил Лешик. – С днем рождения, бра… тан!

Он поднял стакан со стола, но тот оказался пустым. Тогда он поднял второй – тот же результат. Алексей принялся вертеться на своем стуле в поисках неуловимого официанта, но я остановил его благие начинания.

– Не стоит. Мне сейчас не до выпивки.

Лешик вперился в меня пьяным взглядом.

– Ну, ты совсем сдал, – качая головой, постановил он. – Если уж бухлом нельзя… Что, сестренка достала? Это она может.

Мне очень хотелось рассказать ему правду. Что, мол, никакая она мне не сестра, а вообще непонятно кто – просто спим вместе. На людях не бываем, я про нее почти ничего не знаю, да и она моей жизнью практически не интересуется. Так, видимся иногда. Только есть одна маленькая, малюсенькая, деталь – я без ума от Веры. Нет, это не любовь, то есть, я надеюсь, что любовь совсем не то, что происходит между нами. Смесь похоти, страха и непреодолимого влечения – вот какие чувства я к ней испытываю. Если любовь такова, то лучше уж мне больше никогда не влюбляться.