Последнее испытание - Уоррен Мэрфи

Самолет вырулил к зданию аэровокзала, и все стюардессы замерли в ожидании, когда Римо двинется к трапу.

Устремившись к выходу, Римо жал руку каждой девушке и при этом приговаривал:

– Я – евнух. Честное слово, евнух…

Шагнув на трап, мастер Синанджу так хлопнул дверью, что фюзеляж содрогнулся и затрепетал, точно выброшенная на песок рыба. Дверь заклинило намертво.

Изнутри по металлу бешено замолотили кулачки, но Римо с учителем уже скрылись в людном помещении аэровокзала.

А вот и такси. Водитель улыбнулся и кивком пригласил в салон. Чиун забрался первым, и шофер тут же получил все необходимые инструкции.

Машина вскоре влилась в плотный поток автомобилей, запрудивших центральные улицы Каира.

– Может, просветишь несчастного туриста насчет того, куда мы сейчас направляемся? – Римо поднял стекло, чтобы хоть как-то укрыться от удушливой пыли и выхлопных газов.

– Тебе предстоит сразиться со Львом-Солнцем. Очень опасный противник.

– Я не боюсь львов.

– Это очень крупный лев.

– Какой примерно? – уточнил ученик.

Но мастер Синанджу не удостоил его ответом, а лишь злорадно поджал тонкие губы.

* * *

Под скучающими взорами каирских полицейских Терон Моиниг, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, крупнейший специалист по аномальным явлениям, установил по всем сторонам света от величайшего сокровища древних египтян, статуи Великого Сфинкса, четыре лазерных следящих устройства.

Лазеры были калиброваны так, что могли регистрировать смещения до сотой доли нанометра и потому способны были уловить малейшие вибрации в теле идола из известняка. Приближался великий момент.

Целых шесть лет готовился к нему Терон Моиниг Шесть лет – на получение грантов, вытряхивание денег из разных фондов, закупку и переделку специального оборудования для тестирования структурной целостности и прочности небоскребов. И вот наконец он близок к заветной цели.

О, у него обязательно все получится! Именно он разгадает сейчас одну из величайших тайн, окутывающих Большого Сфинкса Пазы на протяжении веков.

Конечно, тайн и проблем, связанных со Сфинксом, довольно много.

Например, кто его построил?

Зачем построил?

И кого или что символизировала эта гигантская статуя лежавшего на лапах льва с головой фараона.

Одни ученые утверждали, что это изображение фараона Хуфу, известного еще древним грекам под именем Хеопса. Другие считали, что прообразом Сфинкса послужил сын Хеопса Хафре – ведь статуя располагалась у подножия его пирамиды. Большинство сходились во мнении, что Сфинкс воздвигнут примерно в конце эпохи так называемого Древнего мира. Но кое-кто не соглашался, считая Сфинкса старше самого первого из фараонов.

Вопросы множились. Шли века, а все теории так и повисали в пыльном и жарком воздухе пустыни, все оставались без ответа. Если он вообще существовал, этот ответ…

Профессор Моиниг приехал в страну фараонов вовсе не затем, чтобы возиться со всеми этими старыми бездоказательными теориями. Он прибыл для того, чтобы задать совершенно новый вопрос, который прежде никому и в голову не приходил.

Передвигается ли Сфинкс?

Проблема казалась совершенно абсурдной – вот почему на получение гранта в полмиллиона долларов от археологического факультета Калифорнийского университета ушло целых шесть лет. Ни один человек на свете никогда не задумывался над тем, мог ли Сфинкс переместиться с того места, где его изначально установили. Ведь оно давным-давно похоронено под песками пустыни, которую древние египтяне называли Красной землей. И к тому же святыню раскопали всего четыре с половиной столетия назад. Потому-то он и не пострадал, а сохранился до наших дней.

Мысль о перемещении статуи пришла в голову Моинигу, когда он изучал месторасположение Большого Сфинкса. Все сохранившиеся до наших дней записи свидетельствовали о том, что Сфинкс должен находиться под прямым углом к восточной стороне пирамиды Хуфу. Однако на снимках, полученных с помощью спутников, отчетливо просматривалось отклонение в три градуса.

То, что Сфинкс, в течение веков сидевший столь терпеливо и мрачно на предназначенном ему месте, мог вдруг переместиться, казалось совершенно невероятным. Но только не для Моинига.

Падающая башня в Пизе тоже все время отклоняется – факт общеизвестный. Накренился Биг Бен в Лондоне – также общепризнанное явление. Моря отступают, ледники тают, а реки меняют русла. Так оно все и происходит.

Но движение Сфинкса?!

Профессор Моиниг твердо вознамерился все выяснить. Получив в общей сложности шесть миллионов долларов от Калифорнийского университета и разных фондов (чтобы подкупить все египетские власти, вполне хватило бы и одного миллиона), он поселился в трехсотдолларовых апартаментах гостиницы «Хилтон» в Каире. И готов был жить здесь до конца столетия, если понадобится.

* * *

Раскрыв большой зонт, чтобы защититься от палящего солнца, ученый уселся перед компьютером, на экране которого светились схематические очертания Сфинкса, исчерченные лазерными лучами, достал из рюкзака роман в бумажной обложке и приготовился ждать. Чем дольше, тем лучше.

* * *

Такси с Римо и Чиуном промчалось по мосту и вырвалось за пределы города. Вдали, в дымном мареве, показались пирамиды, столь знакомые с детства по картинкам в учебниках. Вокруг простирались пески. По ним величественно плыли «корабли пустыни» – верблюды, оседланные туристами и путешественниками.

– У Хуфу было много сыновей. – Чиун словно бы продолжал рассказывать сказку. – Но стать фараоном мог лишь один. В те времена мастером Синанджу был Саджа. В наследники престола Хуфу выбрал сына по имени Джедифре. Но одна из его многочисленных жен вознамерилась сделать фараоном своего сына, юношу по имени Рама-Тут. Невзирая на желание мужа, женщина с помощью визиря-предателя решила избавить сына от соперников и претендентов на трон: на сыновей Хуфу внезапно посыпались несчастья. Сам же фараон следил за сооружением великих пирамид, тех самых, что сейчас перед нами. Ибо фараоны верили в то, что являются сошедшими на землю богами и после смерти должны подняться на небо и править уже оттуда.

– Потому и строили пирамиды? – спросил Римо.

Чиун кивнул.

– Да. Пирамиды – это одновременно и надгробные памятники, и лестницы к звездам. В каждой из них есть шахта, ведущая на север, прямиком к тому, что древние египтяне называли Вечными Звездами.

– Типа Полярной звезды, что ли?

– В те дни Полярная звезда была еле заметной желтой звездочкой, которую египтяне называли Тубаном. Причем находилась она в хвосте созвездия, известного у древних римлян как созвездие Дракона. Это теперь Полярная звезда сияет так ярко, а когда все мы превратимся в пепел и прах, ее место займет другая. Звезда, которую корейцы именуют Чик-ньо. Так что видишь, Римо, даже звезды не вечны. Остается лишь надеяться, что и при свете звезды Чик-ньо Дом Синанджу не оскудеет мастерами.

Горячий воздух совсем загустел от пыли, солнце над головой затянулось серым маревом. Пирамиды росли прямо на глазах, хотя казалось, до них все так же далеко.

Чиун продолжил свое повествование:

– Итак, у фараона Хуфу забот хватало: он строил пирамиды, а тут как назло на головы его многочисленных сыновей посыпалось несчастье за несчастьем! И вот он призвал к себе главного визиря и спросил, благословляют ли звезды восшествие на престол его сына Джедифре. И визирь-предатель, уже состоявший в сговоре с подлой матерью Рама-Тута, сообщил Хуфу, что Джедифре никогда не быть фараоном. Что звезды больше расположены к Рама-Туту.

Фараон страшно расстроился, поскольку знал, какой черствостью и неблагодарностью отличается Рама-Тут. Отец доверял одному лишь сыну – Джедифре, способному, по его мнению, продолжить его славные деяния и сохранить его памятник. И вот Хуфу посылает гонцов в деревню Синанджу за мастером Саджа. Его привезли в Египет и фараон изложил мастеру свои сомнения Саджу ни минуты не колебался. «Мы обманем звезды», – сказал он. Фараон не понял и потребовал у мастера объяснений. Но тот был немногословен: «Если мастер Синанджу обведет звезды вокруг пальца, обещай, что возведешь его Дому памятник, который простоит долгие века».

Фараон пообещал, и они ударили по рукам.

В ту же ночь Рама-Тут скончался во сне, и ни одному знахарю, ни одному лекарю не удалось обнаружить, какая именно болезнь стала причиной его смерти. Мать Рама-Тута с горя утопилась в Ниле. Прошло какое-то время, фараон Хуфу умер, а место его, как и обещал мастер Саджа, занял Джедифре.

Римо усмехнулся.

– Кажется, я знаю, отчего умер старина Рама-Тут.

– Тс-с! Это тайна по сей день!

– Господи, да ведь с тех пор прошли столетия! В чем проблема?

– А вдруг шофер окажется одним из потомков… – прошептал Чиун. – Египтяне же известны как мастера сводить счеты с заклятыми врагами.