Дети Богов и Воинов - Шона Лоулес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дружина Глуниарна и все викинги встретили это одобрительными возгласами, к которым присоединились и многие полукровки. Народ затопал ногами по полу: Тор еще не посылал к дублинским берегам раскаты грома, способные заглушить этот гомон.
– Может, на словах он и хранил им верность, – воскликнула Мор, пытаясь перекричать шум. В ее зеленых глазах коренной ирландки стояли слезы. – Но я говорю вам: он молился Иисусу каждое утро.
Толпа заревела еще громче. Язычники оскорбляли ирландских христиан. В ответ те набожно охали и цокали языками, а некоторые из них и вовсе указывали на золотые кресты на шеях скандинавских воинов и насмехались над язычниками, украсившими себя символами столь презренной веры. В тронный зал не дозволялось входить с оружием, но в этот момент казалось, что кровопролития не избежать.
Ситрик решительно шагнул вперед и встал возле Мор, а затем поднял руку, усмиряя толпу.
– Быть может, прежде чем похоронить Глуниарна, стоит поразмыслить, какая загробная жизнь подойдет ему больше?
Насмешки стихли. Собравшиеся нахмурили лбы. Я пристально смотрела на сына, не больше остальных понимая, к чему он задал этот вопрос. Мы ни о чем подобном не договаривались, к тому же все, кроме Мор, прекрасно знали, что христианин из Глуниарна примерно такой же, как из Одина. Только храбрецы и глупцы идут наперекор жаждущей крови толпе. Безнадежные глупцы. Я осторожно подошла ближе.
Ситрик взял Мор за руку.
– Мор, ты точно знаешь, что Глуниарн веровал в единого Бога и его сына Иисуса?
– Да.
– И уверена, что Бог позволит его душе попасть в этот ваш… рай?
Мор взглянула на стоящего рядом священника, и тот торжественно перекрестился.
– Я верю, что это так, – сказал он. – Король Глуниарн лишь на прошлой неделе получил прощение всех грехов. Он пожертвовал церкви немало золота и дозволил мне проповедовать горожанам истинную веру. Душу короля Глуниарна непременно ждет отрада вечной жизни.
Ситрик устремил взгляд в зал и нашел в толпе королевского провидца.
– А что же Вальхалла, Вальдемар? Валькирии уже отнесли моего брата на славный пир Одина?
Послышались приглушенные перешептывания. Я могла догадаться, что они обсуждали, даже не вслушиваясь. Глуниарн умер не так, как пристало воину. Что, если валькирии унесли его в царство мертвых?
– Глуниарн был отважным воином, – встрял Фальк, прежде чем Вальдемар успел ответить. – Может ли Всеотец пожелать лучшего воина на Рагнарек? Да, король пал без меча в руке, но лишь потому, что из последних сил всадил его в брюхо Эгиля! – Фальк оглушительно ударил себя кулаком по кожаному нагруднику. – Глуниарн встретил смерть достойно!
Воины из дружины Глуниарна одобрительно закричали, но тише, чем раньше. Воодушевившись их поддержкой, Ситрик улыбнулся и прижал ладонь к сердцу.
– Я превыше всего в жизни желаю, чтобы мой брат вволю попировал с отцом в загробной жизни. Что скажешь, Вальдемар? Мои надежды не напрасны?
Вальдемар доковылял до королевского стола, с каждым шагом стуча деревянной тростью об пол. Он был провидцем Дублина еще до того, как я вышла за Амлафа, и уже тогда мне казалось, что он стоит на пороге смерти. Невероятно длинный подбородок и потерянный из-за обморожения нос придавали ему на редкость уродливый вид, а пах он козьим дерьмом и мочой. Его учения о древних богах казались мне столь же несуразными, что и проповеди христианских священников, но, похоже, это мнение никто не разделял. Чистокровные викинги внимали каждому его слову с благоговейным почтением. Вот и на сей раз зал затих в ожидании вердикта провидца.
Вальдемар остановился возле Мор, намеренно загородив священника.
– Гибель Глуниарна напоминает мне о смерти Бальдра. Ведь Эгиль рожден племянником Глуниарна, а Бальдр – племянником Локи.
Взгляды всех гостей теперь были прикованы только к провидцу. На мгновение он опустил голову, опираясь на посох всем телом.
– Бальдра сразило копье из омелы, зачарованное Локи – его названым дядюшкой. И пусть Бальдр был достойным и отважным воином, он отправился к Хель в царство мертвых, а не в Вальхаллу. – Вальдемар устремил взгляд в пол. – Похоже, что Глуниарна, как и Бальдра, обманул его близкий сородич. Все вы видели, с каким напускным почтением Эгиль относился к Глуниарну, и король, точь-в-точь как Бальдр, узнал о предательстве слишком поздно.
Ситрик ударил себя кулаком в грудь.
– Покажи мне дорогу в царство мертвых, Вальдемар, и я бесстрашно отправлюсь на поиски брата, чтобы вызволить его.
– Тебе не занимать храбрости, Ситрик Шелкобородый, – усмехнулся провидец, – но лишь богам дозволено войти в царство мертвых и вновь покинуть его. У Глуниарна нет выбора, кроме как остаться в чертогах Хель.
В зале вновь послышался шум: кто-то шептался, кто-то рыдал. Слова Вальдемара не пришлись по душе никому – даже христианам.
Священник отпихнул провидца в сторону.
– Не предавайтесь отчаянию! Короля спасет истинный единый Бог. Пусть я сам и не верую в это царство мертвых, но если бы оно существовало, наш всемогущий Господь вызволил бы Глуниарна из заточения столь же легко, как… как мы достаем занозу из кожи!
– Тогда решено, – молвила Мор, и ее глаза заблестели. – Мы должны похоронить Глуниарна по-христиански. Прошу вас. Молю.
Никто из собравшихся не ответил. Прерывисто дыша, королева переводила взгляд с одного гостя на другого в поисках тех, кто мог ей возразить.
– Ситрик, прошу тебя. – Мор потянула моего сына за рукав. – Ты его брат. Как нам поступить?
Ситрик взял ее за руку.
– Мы с Глуниарном не были близки и часто враждовали. Мне не пристало решать его судьбу. Харальд, брат мой, что думаешь ты?
Харальд – сильный как бык и такой же недалекий – нахмурился, обдумывая вопрос.
Мор крепко сжала ладонь Ситрика.
– Пожалуйста, ответь мне. Да, вы с Глуниарном не ладили, но, по крайней мере, ты говорил все ему в лицо. Он всегда признавал, что уважает тебя за это.
Ситрик призадумался, поглаживая бороду. Все собравшиеся в чертогах молча ждали его ответа.
– Я считаю, что лучше жить вечно в христианском раю, чем томиться в царстве мертвых до самого Рагнарека.
Я взглянула на Фалька. Теперь все зависело от того, как ближайший товарищ Глуниарна воспримет слова Ситрика. К тому моменту Фальк нахмурился еще
