Ордынская броня Александра Невского - Дмитрий Абрамов

Горислав и Путята хорошо видели, что творилось саженях в четырех ста южнее их. Солнце взошло и ярко осветило ледяной простор озера и место сечи. Вдруг по рядам княжеского полка прошли какое-то волнение и шум. Детский услышал, как юный княжеский отрок по имени Феодор поднял десницу и, громко крича что-то, указал перстом на восток. Горислав обернулся и увидел, что одесную слепящего солнечного диска в сиренево-зеленом сиянии по небосводу движутся конные полки, направляемые на запад. Он хорошо различил коней, воев в седлах, их серебристые доспехи, мечи и копья. Не веря глазам своим, дотянулся до плеча Путяты и толкнул его. Но Путята уже и без Горислава во все глаза смотрел на то, что происходило в аэре. В те минуты движение небесных полков видели все русичи, стоявшие у острова Озолицы. Но особенно остро видел это князь Александр. Он узрел, как златокудрый воин доскакал до скалы Вороньего Камня и протрубил там рог. Затем видение исчезло. Князь велел немедля трубить, поднял десницу, указуя воям на ворога, опустил копье и тронул коня. Гремя доспехами и коваными копытами коней, княжеский полк ринулся в соступ.

Стефан Твердиславлич, Збыслав Якунович, Гаврила Алексич, Коста Вячеславич, Судимир со Славны и другие новгородские мужи уже полчаса смотрели на то, как на южном берегу Вороньего Камня бьется насмерть в пешем строю их братия и конный полк низовских русичей во главе с князем Андреем. Конные новгородцы и псковичи числом до семисот человек стояли позади их на берегу острова Городец близ обоза. Новгородские мужи видели и слышали, что вои волнуются и рвутся в бой. Но повести людей в сечу самовольно без веления князя они не могли. Княжеский полк был ближе к месту схватки, но его было почти не видно за поворотом озерной косы и прибрежных зарослей, потому новгородцы ждали четырехкратного сигнала княжеского рога. Они видели, что ожесточение сечи нарастает, понимали, что там, у Вороньего Камня немцы берут верх. Но надо было ждать. Солнце уже ярко освещало место сечи. Но вот над островом Городец в это ясное, безоблачное утро сгустилась и прошла какая-то сень, словно сиреневое облако, гонимое восточным ветром. Послышался какой-то шум, ржание и топот коней, пение молитв. Люди поднимали головы, смотрели вверх, не понимая, откуда в безоблачном апрельском небе вдруг взялось это. Шум сечи и крики сражавшихся усилились и отвлекли внимание людей. Видимо немцам еще раз удалось потеснить русичей у Вороньего Камня. Новгородцы и псковичи вновь заволновались, выкрикивая разное в сторону воевод и требуя вести их в бой. Гаврила Алексич заерзал в седле, привстал на стременах, всматриваясь на запад, выругался матерно и громко. И тут с Озолицы прозвучал четырехкратный призыв рога. Воеводы увидели, что оттуда, с севера, как будто серебристо-стальная молния сверкнула на глади озерного льда под лучами солнца и заскользила в сторону Вороньего острова. Степан Твердиславлич повернулся всем корпусом к воям, что стояли на берегу, махнул рукой и указал им на запад.

Горислав плохо запомнил момент, когда их полк вошел в соступ с ворогом. Казалось, что воздух сотрясается от ударов и ломления копий, от звона мечей, а замерзшее озеро двинулось, скрежеща льдом о камни. Он почти оглох от этого гула, гремевшего вокруг, и был словно пьяный. Усилием воли напряг свои силы и разум. Одно было ясно ему, немцы не ждали их удара в плечо. Но и он не ожидал, что враг столь многочислен и упорен. Княжий детский, Путята и еще двое гридей столкнулись с пешими воями немецкой рати, видимо чудью, вооруженной копьями и секирами. Чудь дралась стойко. С трудом русичи положили троих и ранили одного молодого воина, бросившего секиру и поднявшего руки. Это спасло ему жизнь. Но через несколько мгновений из задних рядов немецкой рати на княжеских гридей налетели верховые в островерхих шеломах с мечами и булавами. Один из них, в чешуйчатом доспехе, призывая своих соратников и круто матерясь, бил наотмашь тяжелой булавой. И Горислав понял, что это верно русские из Медвежьей Головы или псковичи — сторонники Твердилы.

От удара переветника один из княжеских гридей вылетел из седла. Горислав тронул коня и скрестил с ним свой меч. Тот, свирепо вращая очами, ударил детского в круглый щит и Горислав почувствовал силу его могучей десницы. Однако пока ворог размахивался для нового удара, детский изловчился и саданул переветника по ошеей стороне шелома. Шелом и подшеломник слетели с головы воя. Горислав увидел копну рыжих волос и потускневшие зелено-желтые глаза врага, наполненные ненавистью. По этим глазам детский понял, что сильно ошеломил недруга. Внутренне чувство и память подсказали, с кем довелось ему встретиться в битве. Но тут все качнулось перед очами, он почувствовал, что конь его упал на передние ноги, потом стал заваливаться. Наверное, кто-то из чуди сразил коня. Падая плашмя, грудью и головой вперед, Горислав успел выдернуть ноги из стремян. Удар о лед принял щитом. Десница не выпустила меча. Удар был сильный, в глазах потемнело, но через несколько мгновений детский уже был готов подняться на ноги. Когда он открыл очи, то не увидел льда. Перед глазами были лишь лошадиные копыта и ноги людей, по щиколотку утопавшие в кровавой расплывшейся жиже. Кровь, не впитываемая льдом, парила и издавала тошнотворный, сладковато-острый запах. Горислав быстро поднялся на ноги, мгновенно осмотрелся. Рыжеволосого уже не было рядом. Вал сражавшихся сместился в сторону от него на несколько саженей. Среди жуткого воя, звона железа, детский все же услышал, что его окликнули. Повернулся и увидел Путяту, ведущего к нему на поводе коня сраженного гридя.

Удар княжеского полка в ошее плечо вражеской рати обескуражил немцев. Напор их на пешие русские полки у берега стал ослабевать. Русские лучники продолжали гвоздить немцев стрелами с каменного уступа, а копейщики оставляли уступ и выдавливали немцев с берега на лед. Солнце уверенно шло к зениту, и распаленным воям становилось жарко. Многие скидывали полушубки и оставались в одних доспехах.

Прошло всего десять-пятнадцать минут с того момента, как княжеский полк вступил в сечу. И тогда новгородский и псковский конные полки ударили немцам в десное плечо. Теперь перевес сил был явно на стороне русских. Но ожесточение, с которым дрались немцы, нарастало.

Лед начал обламываться у самого берега — там, где был Тоньше всего. Первыми у острова провалились несколько немецких верховых. Вода в тех местах достала брюха лошадей. Вои оставляли коней и, выбираясь на лед, вытаскивали их за узду. Ливонцы отхлынули от берега на твердый и прочный лед. Центр сечи стал смещаться западнее. Вскоре у берега стали проваливаться и пешие русичи. Искупавшись в ледяной воде по пояс, многие выбирались на твердь и тут же вступали в схватку. Но и там лед трещал и прогибался под ногами и коваными копытами коней. В нескольких местах вода стала выходить из берегов и подтапливать лед, смывая кровь.

Новгородцы и псковичи соступились с врагом и сразу понесли большие потери. Вражеская рать умело перестраивалась, и из ее задних рядов вперед выступили свежие силы — русские воины из Оденпе, возглавляемые князем Ярославом-Герпольтом и Твердилой Иванковичем. Вот тут и встретились лицом к лицу старые враги и бывшие соотечественники. Русские, дравшиеся за немцев, умело сомкнув строй, отразили удар своих земляков щитами и копьями. В этой копейной сшибке погибли многие новгородские мужи. Смертельно раненые пали на лед Судимир со Славны и Коста Вячеславич. Тяжело раненый Гаврила Алексич сполз с коня и упал на бок, обливаясь кровью из колотой раны в грудь. Ранен был, но остался в седле новгородский посадник Стефан Твердиславлич. Однако остановить напор русских полков, видимо, стало невозможно. Тысячи людей с обеих сторон уже были убиты или ранены. Остервенение сражавшихся нарастало. И тут по немецкой рати ударила перестроившая ряды и переведшая дух дружина князя Андрея. Под напором русских ливонцы медленно, но неумолимо начали откатываться все далее на запад от берега Вороньего Камня.

Горислав на коне своего погибшего сотоварища вновь дрался в первых рядах княжеского полка. Весь его дощатый доспех и руки в кольчужных рукавицах с того момента, как он упал на окровавленный лед, были забрызганы кровью. Он уже обломил меч, откинул изрубленный щит и дрался секирой, обжимая обеими дланями ее рукоять. Сразил в схватке какого-то доброго немецкого воя с красным крестом на серой рубахе, одетой поверх кольчуги. Тот выпал из седла под ноги коня и более Горислав не видел его. Теперь детский и Путята бились против двух пеших кнехтов, что умело дрались копьями. Вдруг краем десного глаза Горислав увидел рыжеволосого. Забрызганный кровью от пят до волос, тот был страшен. Рыжая грива его была всклочена и растрепана, лицо искажено дикой, полубезумной улыбкой. Перекрикивая шум схватки, Горислав проорал Путяте, что надо оставить кнехтов и настичь переветника. Содруги вместе повернули коней. Кнехты быстро попятились назад, отступая в глубь строя своей рати и ругаясь на своем непонятном русичам языке. В этот момент затрубили рога и немецкое войско, смыкая ряды, медленно, но слаженно и дружно двинулось по льду на северо-запад от Вороньего Камня. Русские лучники сошли на лед и осыпали стрелами отступавшую вражескую рать. Конница русичей вновь ринулась в соступ.