Ралли «Конская голова» - Елена Ванслова

А трибуны уже ревели. Когда Карман обошел других еще на один круг, даже судьи повскакивали на столики и кресла. Карман бежал все быстрее. Он рассказывал мне, что скорость заглушила в нем все чувства, кроме одного; благодарности к Профессору, к его науке, Струна в груди звенела высокой, триумфальной мелодией, мозг работал ясно и четко. Он выдавал приказы, которые рождались в этой ясности один за другим.

Уже на третьем обгоне заметил, как оба англичанина обходят вконец измотанного Хмелинского, Он говорил мне, что воспринял это как кинокадр, как вещь, которая не имеет к тебе отношения. Вот такое у него было ощущение.

Англичане? Теперь уже они обошли на круг лучшего нашего бегуна. Карман бежал все быстрее. На пятом километре Хмелинский не выдержал, упал на беговую дорожку. Об него споткнулся лучший из островитян, и обоих пришлось вынести на носилках. Второй англичанин сразу сбавил темп — понял, что второе место ему и так обеспечено, а Кармана догнать невозможно.

— Паршивая ситуация, — вставил мой собеседник.

— Конечно. Аутсайдер побеждает с рекордным временем. Чемпиона Европы выносят с дорожки. Выносят и Хмелинского, как бы там ни было, тоже первоклассного стайера, а Польша, располагая двумя такими звездами, как Карман и Хмелинский (а Карман в глазах всех оказался теперь новой звездой), вместо того, чтобы выиграть, терпит поражение. Разница между первым и вторым местом, вы знаете эту идиотскую систему подсчета очков, — эта разница была слишком мала для победы в матче. Слишком мала! Даже вничью не свели. Черт возьми! Когда я об этом вспоминаю, во мне что-то переворачивается.

И одновременно мне становится смешно. Очки, выигранные на дорожке… Какое они имеют значение?

— Неправда, — прервал он меня. — У каждого есть нечто такое, что для него важнее всего. Продолжайте.

— Считаете, что вы правы всегда? Но ладно. Стадион разделился на два лагеря. С одной стороны "ура", с другой — свист. Дошло даже до драки редкость на легкоатлетических соревнованиях. Пришлось вмешаться милиции. Хмелинский, когда его несли в карету "скорой помощи", ухитрился по дороге ударить Кармана по лицу: "Мерзавец!"

Тренер под давлением взглядов и выкриков своих воспитанников пробормотал без особого убеждения: "За это вас (он сказал "вас", не "тебя"), пан Карман, нужно было бы вывести из сборной команды. Вы не коллективист. А индивидуалисты немногого стоят…" Пробормотал он это без всякой убежденности. И он единственный подал ему руку на прощание, другие не захотели. Карман говорил, что именно тогда впервые проклял Профессора и его изобретение.

— Проклял? За что? Он ведь сам был во всем виноват.

— Был виноват, это легко сказать. Любой на его месте поступил бы точно так же. Ученый этого не предвидел. Так какой же он был ученый?

— Вы хотите от науки слишком многого.

— А вы — от человека.

— Погодите. Почему он погиб? Как это случилось? Может быть, именно вы, — мой собеседник встал, именно вы не остановили его вовремя?

Выстрел попал в цель. Я опустил голову. И увидел в воде его силуэт, искаженный и темный, без лица…

— Эта история далась мне нелегко, — сказал я.

— Так все-таки — вы или не вы?

— Не знаю. Потому и рассказываю.

Я сам себя не мог понять сам себя. Лишь час назад познакомился с этим типом и уже раскрываю душу. Правда, это был человек интересный, интеллигентный. Тот самый слушатель, в каком я нуждался.

— Вы знаете о дальнейшей судьбе Кармана? — спросил я.

— Да. Но вы? Я спрашиваю о вас.

— Когда я познакомился с ним, он уже не бегал.

— Разве вас это оправдывает?

— Почему вы меня оскорбляете? Не я заварил эту кашу.

Я вскочил с камня, поскользнулся и чуть не упал в воду. Это меня немного успокоило.

— Почему? — повторил я. — Прежде всего мы были друзьями. Добрыми друзьями.

— Друзьями… Возможно, он так и считал. А я — это тот самый Профессор, который, как вы выражаетесь, "заварил кашу". Это я прописал ему курс. Трудный и совершенный курс, и он его чудесно переносил.

— Так я и думал, — буркнул я.

— Разве? Вы были так увлечены своим рассказом…

Теперь я успокоился совершенно. Профессор в рассказах Кармана выглядел фигурой отталкивающей и демонической. Теперь он стоял передо мной в плоти и крови, и не было в нем ничего, что приписывал ему Карман. Абсолютно ничего. Самый обыкновенный человек. Да, и к тому же он на голову ниже меня… "Почему именно это имеет для меня какое-то особое значение?" — подумал я. А вслух спросил:

— Каким же это образом случайность сталкивает таких, как мы?..

— Вовсе не случайность. Я приехал сюда за вами.

— Зачем?

— Я быстро потерял контакт с Карманом. Он не желал со мной видеться, хотя даже антидопинговое обследование не дало результатов. Пришел только раз, чтобы спросить, на сколько хватит ему этой ускоряющей мощи. Видимо, он сохранил ее до конца. Так?

— Это единственное, что вы хотите узнать?

Он молчал. Я не ощущал к нему ни ненависти, ни даже неприязни. Как ни удивительно, его личность совсем не ассоциировалась для меня с образом Кармана. Все, что их связывало, осталось в прошлом. Тем не менее я попытался его спровоцировать.

— Вы просто не представляете, как он вас проклинал. Говорил о вас только плохо.

— Говорить так о вас он уже не может.

Я вспомнил Кармана. Словно увидел его лицо в этой темной воде. Ветер прекратился. Наши отражения Профессора и мое — вновь не искажала ни малейшая даже морщинка. И Кармана между нами уже не было.

Я вспомнил, как он рассказывал: "Он устремлял на меня эти свои глаза из-под стекол. Так и принудил меня к этому проклятому курсу. На кой он мне понадобился? Не будь этого, побыл бы еще пару лет "одним очком", а потом научился бы какой-нибудь профессии. Или вернулся к старой. Возможно, меня взяли бы тренером, все-таки какие-то заслуги у меня были. А я… из-за него… по этой скользкой дорожке… Свалял дурака. Совершенно не знал себя. Такие вещи затягивают; только начни, и колесо уже вертится, и невозможно его удержать…"

— Он не мог себя удержать, а завели его вы.

— Вздор. Разве вы не понимаете этого?

Профессор придвинулся ко мне ближе. Положил ладонь на мою руку. У него была очень тяжелая, неожиданно тяжелая ладонь.

— Расскажите о нем еще.

— Пожалуйста.

Вода перед нами. Лес на том берегу. А на этом сидят два человека и разговаривают о третьем, которого уже нет, которого нет совсем, но который им кажется отчасти живым…

— Пожалуйста, — повторил я. — Несмотря на отрицательное отношение коллег по команде, тренер не вывел его из сборной. В конце концов, Карман показал фантастическое время, а с этим в спорте считаются.