Кто стоял за спиной Сталина? - Александр Островский

В аргументах А. М. Еремина была логика. Однако Министерство юстиции не согласилось с ней{71}. Характеризуя принятое на этот счет решение, Департамент полиции писал: «Со стороны судебного ведомства следствие о партии „Дашнакцутюн“ сосредоточено у судебного следователя по особо важным делам Новочеркасского окружного суда Лыжина; объединение и руководство произведенных и предстоящих ликвидаций возложены по приказанию генерал-майора Курлова на начальника Тифлисского губернского жандармского управления полковника Еремина, в помощь которому командирован из Петербурга Отдельного корпуса жандармов подполковник Дацевич»{72}.

28 марта 1909 г. Лыжин направил в Тифлис предписание о необходимости производства обысков и аресте 192 человек{73}. Затем последовало решение о производстве обысков и аресте еще 241 человека. Обыски планировались в 18 городах. К середине января 1910 г. их было произведено около тысячи{74}. Однако 696 арестованных вскоре вышли на волю, и в обвинительном акте, подписанном 28 мая 1911 г., в качестве обвиняемых фигурировало лишь 159 человек{75}.

Дело партии «Дашнакцутюн» рассматривалось в Особом присутствии Правительствующего Сената. 20 января 1912 г. закончилось оглашение обвинительного заключения, 21-го начался допрос свидетелей, в середине марта был объявлен приговор. Большую часть обвиняемых (103 человека) Сенат оправдал, 52 человека получили различные сроки тюремного заключения с зачетом времени, проведенного под следствием, в результате чего многие из них сразу же по оглашении приговора вышли на свободу. И только 4 человека были приговорены к каторжным работам{76}.

Предполагалось, что дело партии «Дашнакцутюн» повлечет если не разгром партии, то по крайней мере ее паралич. Ничего подобного не произошло. Как говорится, гора родила мышь.

Могут найтись скептики, которые скажут, что расследование тифилисской экспроприации и дела партии «Дашнакцутюн» отражает лишь специфику Кавказа. И хотя подобному возражению противоречит то, что оба следствия велись не только на Кавказе, но и за его пределами, чтобы исключить любые сомнения на этот счет, обратимся к другому громкому делу, не имеющему отношения к Кавказу — делу Петербургского Совета рабочих депутатов 1905 г.

Петербургский Совет рабочих депутатов был арестован почти в полном составе 3 декабря 1905 г. Основанием для этого послужил так называемый Финансовый манифест, с которым Совет выступил в печати 2 декабря и которым он призвал население страны к финансовому бойкоту правительства{77}. По факту публикации этого манифеста Петербургское ГЖУ сразу же возбудило формальное дознание{78}. В марте 1906 г., когда оно уже подходило к концу, прокурор Нижегородского окружного суда Владимир Александрович Бальц получил предложение занять пост товарища прокурора Петербургской судебной палаты. Ему и было поручено довести дело Совета рабочих депутатов до суда{79}.

Ознакомившись со следственным материалом, В. А. Бальц приступил к составлению обвинительного заключения. «После месяца работы, — вспоминал он, — проект обвинительного заключения был готов»{80}. В этот ответственный момент ни председателя Петербургской судебной палаты П. К. Камышанского, ни министра юстиции И. Г. Щегловитова в Петербурге не оказалось, поэтому один экземпляр обвинительного заключения В. А. Бальц направил товарищу министра юстиции М. Ф. Люце, второй — (по его личной просьбе) дворцовому коменданту В. А. Дедюлину{81}.

Итог полугодовой работы В. А. Бальца сводился к следующему: из 223 арестованных[72] 171 человека следствие признало невиновным. Обвинение было предъявлено только 52 членам Петербургского Совета рабочих депутатов{82}. В связи с окончанием следствия В. А. Бальц счел возможным удовлетворить просьбу 23 обвиняемых и выпустить их до суда под залог{83}. Все они по выходе из тюрьмы или перешли на нелегальное положение, или же предпочли уехать за границу. В результате перед судом могли предстать только 29 человек{84}.

Первое заседание суда было назначено на 20 июня, затем по просьбе защиты отложено до 19 сентября{85}. В чем заключалась причина этого, остается не совсем ясным. Но обращает на себя внимание то, что за это время произошла замена председателя суда{86}. Суд продолжался около месяца и завершился 19 октября{87}.

Производившее формальное дознание Петербургское ГЖУ предъявило членам Петербургского Совета два обвинения: а) призыв к неисполнению законов и неповиновению властям и б) подготовка вооруженного восстания{88}. «Обвинение всех подсудимых в приготовлении вооруженного восстания» судом было «признано недоказанным[73] и по этому поводу все подсудимые оправданы»{89}. Что же касается другого обвинения, то в отношении 12 человек суд признал его тоже необоснованным. В результате он приговорил к различного рода наказаниям только 17 обвиняемых, двоих — к заключению в крепости с зачетом времени, проведенного под стражей, 15 — к ссылке на вечное поселение в Сибирь{90}. Прошло около года, и на поселении осталось только 3 человека. Все остальные бежали. Предлагали бежать и оставшимся, но они отказались, решив отойти от политической деятельности.

Таким образом, процесс над Советом рабочих депутатов показал, что «рабочее правительство» даже за решеткой оказалось непобедимым.

Правомонархическая печать неистовствовала. Исходом дела было недовольно Министерство юстиции. Вице-директор одного из департаментов Министерства юстиции А. А. Глищинский получил распоряжение произвести служебное расследование, но оно завершилось ничем{91}.

Через три года, 6 июня 1909 г., В. А. Бальца все-таки удалили из столицы на должность прокурора Казанской судебной палаты. Но прошло совсем немного времени, и он снова вернулся в Петербург. 1 января 1912 г. его произвели в действительные статские советники, 17 августа 1915 г. он стал директором Второго департамента Министерства юстиции, 11 августа 1916 г. занял пост товарища министра внутренних дел. 4 января 1917 г. Николай II произвел его в тайные советники и сенаторы{92}.

Итак, за 10 лет прокурор провинциального окружного суда, имевший чин коллежского советника, несмотря на проявленную им неспособность защищать основы правящего режима, достиг чина тайного советника и занял одно из первых мест в системе правительственных учреждений дореволюционной России.

И история с расследованием тифлисской экспроприации, и дело партии «Дашнакцутюн», и процесс над Петербургским Советом рабочих депутатов свидетельствуют, что в России существовали силы, которые, обладая большим влиянием, использовали его для поддержки антиправительственного движения. Для того чтобы понять, что это были за силы, попробуем заглянуть за кулисы этого движения.

ПРИМЕЧАНИЯ

Загадки и догадки

1 Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. М., 1990. С. 73.

2 Николаевский Б. Н. История одного предателя. М., 1991. С. 146; Алексеев И. В. Провокатор Анна Серебрякова. М., 1932.

3 Провокатор. Правда о революционном терроре в России. Л., 1991. С. 139.

4 Троцкий Л. Д. Сталин. С. 65.

5 ГАРФ. Ф. 102. 5Д. 1904. Д. 383. Л. 9.

6 Там же. Оп. 304. Д. 118. Л. 2, 14–15.

7 Тайны политического сыска. Инструкция о работе с секретными сотрудниками. СПб., 1992. С. 14–15,

8 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 308а. Д. 24. Л. 1.

9 Дело провокатора Малиновского. М., 1992. С. 125, 228.

10 Там же. С. 102, 156.

11 Там же. С. 111, 161, 228.

12 Из глубины времен. Вып. 6. СПб., 1996. С. 180 (формулярный список директора Департамента полиции С. Г. Коваленского).

13 ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1909. Д. 5–3-А. Л. 49–53.

14 Там же. 1913. Д. 5–46-Б. Л. 4.

15 Вакар Н. Сталин. По воспоминаниям Н. Н. Жордании // Последние новости. 1936. 16 дек.

16 РГАСПИ. Ф. 157. Оп. 2. Д. 16. Л. 14 об.

Версия не подтверждается

1 ГАРФ. Ф. 102. ЗД. 1895. Д. 1253. Л. 5.

2 Там же. Ф. 110. Оп. 3. Д. 110. Л. 1–7; Оп. 17. 1905. Д. 269. Л. 63.