Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

— Осталось еще раз навестить нашу терпеливую Гризельду, — весело сказала миссис Брэдли.

— Вы имеете в виду эту придурковатую вдову? — уточнил мистер Пратт, который, как обычно, проводил выходные в Стоун-хаусе. — Чтобы привести эту женщину в чувство, стоило бы поставить ее на горячие кирпичи. Она просто разорвала в клочья все обвинение.

— Mea culpa, это моя вина, — заявила миссис Брэдли отнюдь не виноватым тоном.

Пратт, разжигая трубку, пристально посмотрел на нее.

— Вы что-то задумали? Только не говорите мне, что мы будем отмазывать Беллу.

Усмехнувшись, миссис Брэдли спросила, сможет ли она в этом случае рассчитывать на его содействие.

— На меня вы можете рассчитывать в любом случае, — галантно произнес мистер Пратт. — Но сначала расскажите мне все. Я весь внимание.

— Тогда пойдемте вместе расспрашивать Мьюриэл Терни. Мы можем сделать это завтра. Она живет неподалеку. О нашем визите я ее извещать не буду. Она точно дома. И прошу вас сегодня вечером перечитать дневник Беллы Фоксли. В следующий раз я ей его покажу. И думаю, ее реакция будет достаточно интересной.

— Вы весьма опасная дама, — подытожил мистер Пратт.

— Я пришла, чтобы кое-что выяснить, — произнесла миссис Брэдли.

Мьюриэл озадаченно посмотрела на нее. Когда, открыв дверь, она увидела на пороге миссис Брэдли, то удивленно ахнула и ее встревоженное личико побледнело.

— Да, конечно, — еле слышно ответила она. — Присаживайтесь.

Миссис Брэдли села.

— Итак, начнем с самого начала или, скорее, с конца, если вы не возражаете против столь необычного подхода. Что вы собираетесь делать, если Беллу все же оправдают? Надо смотреть правде в глаза: это вполне возможно. Какие дальнейшие шаги вы предпримете?

— Ну, не знаю. А вы думаете, ее могут оправдать?

— Я сильно удивлюсь, если случится иначе.

— Но это было бы ужасно. Вы и вправду считаете, что ее могут выпустить?

— Мы должны быть к этому готовы. Что вы на это скажете?

— Ничего не скажу. Бедная Белла! Думаю, она и так уже наказана. Наверное, это даже к лучшему.

— У вашего мужа было чувство юмора?

Этот вопрос, никак не связанный с темой разговора, привел Мьюриэл в замешательство. Она, явно нервничая, попросила его повторить.

— Ладно, оставим это, — смилостивилась миссис Брэдли, махнув своей желтоватой рукой.

— Я просто не расслышала, что вы спросили.

— Вы прекрасно все расслышали. Что я, по-вашему, спросила?

— Было ли… было ли у Тома чувство юмора.

— Все правильно. Так было или нет? Особенно когда он что-то писал.

— Ну, он иногда пошучивал насчет духов и того, что они говорили.

— Значит, пошучивал, — мрачно повторила миссис Брэдли, вздрогнув. Во всяком случае, так показалось несчастной Мьюриэл.

— Но все его статьи были очень серьезными. Ведь он писал их для Общества изучения паранормальных явлений…

— Вы хотите сказать, что они публиковались в их журнале?

— Я… наверное, все-таки нет… Вообще-то я не знаю, для кого он писал. Он никогда мне не говорил. Считал, что мне незачем забивать себе голову такими вещами.

— Так у него была любовь на стороне?

— Я…

— Не переспрашивайте. Я именно это имела в виду.

— Но… вообще-то… женатые люди не говорят о таких вещах.

— Почему нет?

— Ну…

— Я всегда считала, что большинство разводов происходят именно по этой причине.

— По какой? Я что-то не понимаю, к чему вы клоните, — произнесла Мьюриэл, покраснев и чуть приподнявшись со стула.

— Вот к чему: мальчики умерли от голода, ну, или не совсем умерли. Тела, живые или мертвые — для жестокой и безнравственной женщины это значения не имело, — были закопаны. Уже после суда мне пришло в голову, что здесь есть какая-то нестыковка. Вы понимаете, о чем я?

— Нет, не понимаю.

— Странно.

— Не понимаю, чего вы добиваетесь, — злобно выкрикнула Мьюриэл. — Но если еще хоть слово скажете об этих проклятых мальчишках, я за себя не ручаюсь.

— Мы сейчас одни в доме?

— Не знаю.

— И все же сами открыли мне дверь. Вы всегда открываете дверь сами?

— Да. У нас с хозяйкой такая договоренность: открываем двери поочередно — один день я, другой день она.

— Очень разумно. Так о чем мы говорили?

— Не помню.

— Зато я помню. Я сказала о нестыковке. Может быть, вы мне поможете понять, в чем тут дело. Возможно, все очень просто