Память (Книга вторая) - Владимир Чивилихин

Однако «чаяние выше меры» состояло и в другом, более опасном для судеб Руси. Да! Мамай знал, конечно, об усилении в степной Синей Орде хана Тохтамыша,.законного, по родове, наследника верховной ордынской власти, знал о жестоком и могучем, объявившемся за Каспием, железном Тимуре и понимал, что его узурпаторс — кая власть в Орде недолговечна.

Нет, Мамай затеял не просто грабительский поход, каких Русь вынесла без числа. Этакую силу он собрал и не для того также, чтобы восстановить прежний размер дани или увеличить ее. Снова прислушаемся к угрозам Мамая: «Баскакы посажаю по всем (курсив мой. — В. Ч.) градом русским, а князей русских изобью»… Есть и летописное сведение, касающееся планов завоевателя: «Царь Батый пленил всю Русскую землю и всеми странами и всеми ордами владел, также и Мамай мысляще во уме своем паче же в безумии своем».

Политический авантюрист задумал одним ударом ликвидировать войско Дмитрия, узурпировать власть не только в Московском княжестве, но и во всей Руси, передать ее землю, как главную ценность, в грабительскую эксплуатацию тем «князьям», что в тот момент служили ему и шли на Русь в его войске. Такой порядок, между прочим, существовал незадолго до событий на Руси в Китае, где вся земля была отобрана у земледельцев. Талантливый китайский историк профессор У. Хань, погибший во время «культурной революции», писал: «Бедняки вносили залоговые деньги и подолгу умоляли о милости, прежде чем им сдавали по нескольку му (му — 0,061 га. — В. Ч.) земли; целый год надо было вставать до света, работать при луне, проливать пот, трудиться без отдыха, чтобы получить хоть какой — нибудь урожай». Более половины этого урожая шло владельцу земли. «После уничтожения империи Сун население было организовано в двадцатидворки (цзя) во главе с монголом, который пользовался абсолютной властью над семьями, включенными в двадцатидворку». Захватчики — вельможи и их китайские прислужники получали обширные земли вместе с людьми «на кормление». «Максимум был у императрицы Борта — хатун в Чжэньдине: 80 тыс. дворов». И бесконечные поборы! Чудовищно велики они были при восшествии на престол очередного императора династии Юань, протокольные их описи сохранились в китайских архивах. Например, «по случаю воцарения императора Жэньцзуна общая сумма пожалований составила 39550 ляпов золота (лян — монета весом 37,3 is — B. Ч.), 1849050 лянов серебра, бумажных денег на сумму 203279 динов (дин — денежная единица, равная 50 серебряным ляпам. — В. Ч.) и шелковых тканей 472434 куска» (Хань У. Жизнеописание Чжу Юаньчжана. М., 1980). Не этот ли порядок, о котором, безусловно, были наслышаны в Орде хотя бы через среднеазиатских чиновников, служивших там и тут, задумал Мамай перенести на Русскую землю, где основная часть тружеников — земледельцев была еще лично свободна?

Быть может, речь шла даже о создании обширнейшей и сильной новой Орды на Русской земле — во главе с Мамаем, и эти честолюбивые «чаяния выше меры» представляли серьезную угрозу для сопредельных государств и народов.

Во время встречи с Мамаем Захарий Тютчев держался с достоинством, отвечал смело, и охрана Мамая собралась было его убить, однако золотоордынский темник, уже мнивший себя властелином Руси, остановил их и пригласил русского дипломата к себе на службу. Тот прямо не отказался, попросив прежде отправить ответное посольство в Москву, Мамай отрядил четырех мурз и послал с ними и Тютчевым наглый ультиматум Дмитрию: «Ведомо ли ти, яко улусами нашими обладаешь: еще ли еси млад, то прииди ко мне да помилую тя».

Встретив на Оке первый русский отряд сторожей, Захарий Тютчев повязал мурз, разорвал в клочья грамоту Мамая и отправил одного из сопровождавших посольство вражеских воинов сообщить обо всем в ставку.

Историки не знают точной численности войск Мамая, который, конечно, преувеличил, сказав Андрею Семенову, будто в наличии у негосемьсот три тысячи, а всем войскам числа он не ведает, но существует объективное и твердое мнение — за всю историю Руси никогда еще не появлялся на ее рубежах столь многочисленный, технически оснащенный, мобильный и профессионально подготовленный враг! А с севера на Куликово поле пришла «вся сила русская» — и воеводы, и дружинники, и ремесленники, и «сыны крестьянские от мала до велика», и «многие люди и купцы со всех земель и градов». Это была, по Карамзину, «вящшая» сила, когда — либо собранная на Руси, но сколько всего сошлось воинов под стяг Дмитрия, наука окончательно не решила.

Канун битвы имел одну подробность чисто военного характера, о коей следовало бы упомянуть. Военные историки много раз описывали подготовку к этому эпохальному сражению средневековья, восхищаясь полководческим новаторством Дмитрия, который, в частности, решительно и смело перешел Дон, расположив войска перед Непрядвой. Этим он обезопасил тыл, исключил вероятность флангового обхода и какую бы то ни было возможность к отступлению. Известно, что полководцы Западной Европы применили эту стратегическую новинку только через двести лет.

Подчеркивая значение подвига Дмитрия, напомню, как разрешались две сходные военные ситуации прошлого. За триста без малого лет до Куликовской битвы, весной 1093 года, умер великий киевский князь Всеволод Ярославич, и половцы решили немедленно воспользоваться ьтим обстоятельством, чтобы повоевать Русскую землю. Против них выступил Владимир Мономах с двоюродным братом Святополком и братом Ростиславом. Русские войска остановились перед Стугной, и князья со своими советниками порешили было не переходить весеннюю наводнившуюся реку. "Кияне же мнози не восхотеша совета сего и рекоша: «Хощем ся бита, поступим на ону страну реки». Поразительно звучат в исторической ретроспективе вещие слова Игоря: «Не такова — то река Стугна»… Половцы наголову разбили русских. Многие пали в злой сече, другие утонули в Стугне, в том числе и юный князь Ростислав, о чем с такой пронзительной печалью говорится в «Слове о полку Игореве»: «Уныли цветы от жалости, и дерево с тоской к земле приклонилось…» (Возвращая читателя к остановке авангарда Субудая у Игнача креста в марте 1238 года и повороту орды от Новгорода, замечу попутно, что сражение на Стугне, что «худу струю имея», произошло 26 мая, и это убедительно говорит о большом запаздывании весен в средневековье; причем Стугна, «бе бо тогда наводнилась вельми», текла по лесостепи и очень далеко от Новгорода, южнее даже Киева).

А ровно за сто сорок лет до Куликовской битвы прадед Дмитрия двадцатилетний князь Александр Ярославич с новгородцами и ладожанами прижал шведов — захватчиков к реке и нанес, им сокрушительное поражение, обретя в памяти потомков имя Невского…

Раз на раз, как говорят, не приходится… Незадолго до эпохальной Куликовской битвы состоялось несколько ее, можно сказать, репетиций, в том числе и генеральная. Беру то самое пятнадцатилетие, предшествовавшее Куликовской битве, в начале которою мор еще косил горожан в Твери, Торжке, Ростове, Пскове, Волоке Ламском, а почти в конце его пал «на скот и люди по всей земле Русской», то самоё пятнадцатилетие, когда так часто «бысть сухмень велиа по всей земле и воздух куряшеся и земля горяше». От этих бед, а не от сырости, страдала Русь и все же набирала — накапливала силу, готовясь к решительной схватке с Ордой и уже не отступая ни на шаг, терпя иногда и поражения, но чаще одерживая победы. Остановимся на хронологии, уже привычной читательскому глазу.

1365 год. Грабительский поход на рязанские земли «царевича Тагая», Был разграблен и сожжен Переяславль-Рязанский, села и попутные города. Войско Тагая безнаказанно и «со многой тягостью пошло в поле». Однако наступали, видать, иные времена — открытой борьбы, единения, дружного сопротивления врагу. На помощь дружине Олега рязанского, временно, очевидно, отступившей под натиском подавляющих сил степняков, пришли полки Владимира пронского и Тита козельского. Соединенные силы трех князей бросились вслед грабителям и нагнали отряды Тагая у реки Войды, возможно, на переправе, броду. «Былъ им бой крепокъ и брань лютая и сеча зла, и падали мертвые отъ обоихъ сторонъ». Ордынцы были разбиты, а Тагай, «рыдая и плача и лицо одирая отъ многой скорби, едва с малой дружиной убежалъ».

1367 год. Нападение хана Булат — Темира на нижегородские волости. Нижегородский князь, объединившись с братьями, разбил степняков.

1373 год. Очередная грабительская рать Орды прошла по рязанским землям с огнем и мечом, приблизилась к московским рубежам. Дмитрий, предупреждая нападение на Московское княжество, вышел навстречу «со всей силой своей», одновременно послав за помощью в Нижний Новгород. Помощь прибыла незамедлительно. Объединенные русские полки встали на левом берегу Оки «и татар не пустили и все лето там стояли».

1374 год. Дерзейший рейд по Волге новгородской вольницы. Правда, ушкуйники грабили и русские города, и ордынские селения, однако это разбойничье предприятие показало Руси, что стало можно пройти с оружием до низовьев Волги и померяться силой с воинством степняков в чреве Орды.