Русская фантастика 2011 - Василий Мельник

— Ничего, ничего… Сейчас пройдет…

Закинув наконец таблетки в рот, он прошаркал к стене и, тяжело привалившись плечом, в два приема сполз на пол. Казалось, морщины на длинном бледном лице стали глубже, состарив его еще сильнее, и тускло отсвечивала огромная восковая лысина, покрытая крупными бисеринами пота. Повисла тишина.

— Кастор, — тихим, дрожащим от напряжения голосом позвал Поллак, навалившись на стекло. — Впустите меня.

— Это не нужно. Просто дайте мне пару минут…

Донеслось негромкое деловитое жужжание. Из бокового коридора за спиной Цвиллинга выкатился передвижной медицинский модуль, похожий на старомодное инвалидное кресло. Старик вытянул руку, и суставчатый манипулятор змеиным движением ужалил его под локоть.

— Не думал, что они могут покидать медицинскую зону, — пробормотал Поллак.

Цвиллинг бросил в его сторону насмешливый взгляд.

— Это моя станция, — отозвался он вновь окрепшим голосом, с отчетливой ноткой гордости. — И это мои роботы.

Он посидел на полу еще немного, а потом, держась за стену, перебрался в кресло. Там старик запрокинул голову и замер. Только правая рука рассеянно, как собачий загривок, оглаживала подлокотник. Поллак поднял упавший стул и снова оседлал его.

— Вас хотят отправить на Землю? — спросил он.

— Даже не знаю, — отозвался Цвиллинг, не открывая глаз. — С одной стороны, это слишком дорого. С другой, останься я здесь, последствия могут оказаться неприятными… для определенных лиц. На месте Сандерса идеальным вариантом было бы дать мне закончить. Но ему нужна станция.

— Какие еще неприятные последствия? Для кого?!

— Андраш… Бросьте притворяться слабоумным. Это вам не идет. Взгляните сами: Марс, станции, Пояс. Неужели никогда не представляли, чем все это кончится?

Поллак честно задумался.

— Ну, как же… — начал он осторожно. — В конце концов экологи найдут способ высадить растительность, запустят полноценный цикл. Почва, озера. Города. Все то, что в дефиците на старой Земле. Часть тамошнего населения отправится сюда. Здесь будет жизнь, уже не загнанная под купола — настоящая. Марсианская.

Сухие тонкие губы старика сложились в сардонической усмешке.

— Вы забываете, что такое власть. Даже выйдя в космос, дотянувшись с грехом пополам до соседней планеты, государства Земли так и не нашли общего языка. До сих пор, как и сто лет назад, каждое держит фигу в кармане против остальных. И наш Сандерс в общем-то не лучше. Конечно, он бывший астронавт, но за сорок лет человек меняется… Когда здесь вырастут города, вряд ли Администратору будет нужна гиря на ноге в виде третьего камня от Солнца. И это, будьте уверены, не понравится Земле. Я точно знаю, что случится. Отсюда слишком дорого возить ресурсы. Даже буксировка астероидов из Пояса обойдется чуть ли не дороже их собственной стоимости. Часть населения, говорите? У старой Земли только один выход — всеобщее переселение. А мы тем временем уже начинаем потихоньку плодиться, Андраш. Нам тесно в куполах. Не думаю, что Марс сразу станет райским уголком, но как только на поверхности можно будет выращивать злаки и свободно ходить без масок, население подскочит в десятки раз. Известно, в экстремальных условиях человек размножается особенно активно. Не удивлюсь, если за три-четыре поколения мы основательно заселим планету. Но это будет потом, если вообще будет. А гораздо раньше начнется первая в истории человечества межпланетная война. Война загнившей метрополии с зазнавшимися колонистами. Не в первый раз и, поверьте, далеко не в последний.

Поллак выбил на спинке стула замысловатую дробь и с силой потер ладонью подбородок. Все-таки плохой я переговорщик, подумал он, изо всех сил стараясь сохранить бесстрастное лицо.

— Вы… далеко заглядываете. Оставим пока в стороне мое отношение к вашим выкладкам. Но мне все равно непонятно, почему за эти высказывания вас должны высылать с планеты или желать вам смерти. Всего лишь версия, и вполне промарсианская, кстати…

— Не всего лишь версия, а крайне вероятный сценарий развития событий! И вы неверно оценили мою точку зрения. Во-первых, я очень надеюсь не дожить до начала войны. А во-вторых, мне равно противны обе стороны. Лично я хотел бы одного — увидеть, как моя станция сбросит купол и начнет спокойно превращаться в город. Спокойно! Направлять, оберегать, вовремя отступать и строить прозорливо, учитывая все возможные ошибки. Я создал этот купол. Я прожил в нем жизнь, и у меня нет никого и ничего кроме. Это моя территория. И я полагал, что могу говорить здесь все, что хочу, не оглядываясь. Но Сандерс счел мои речи несвоевременными. Что ж, он знает мой ответ. Лучше пусть будет Марс без «Новы». И — да, я эгоист. В мои годы это можно себе позволить… Вы меня слушаете?

— Да, конечно, — как ни в чем не бывало отозвался Поллак.

Только что он заметил, что в местах соединения массивного стекла со стеной выступают едва заметные губки из плотного полимера. Динамическая герметизация. А это могло означать, что стекло на самом деле — дрерь, способная при необходимости убираться в стену или потолок. И поэтому… Он не дал себе додумать, понимая, что молчание может оказаться подозрительным.

— Я понял, что вы эгоист. Но вы еще и ценный эгоист, Кастор. Вы не допускаете мысль, что все может оказаться не так плохо? Такой специалист, как вы, может пригодиться, пусть и не в качестве смотрителя станции…

Не важно, что говорить, — пусть просто слушает, думал Поллак. Главное, чтобы он не заблокировал аварийное обращение к системе. Наверняка закрыты средства управления внешними шлюзами, да и не удалось бы отдать команду снаружи — компьютер воспринимает только сигналы с территории станции. Да, но я-то уже внутри… Десять лет назад был изменен распорядок действий в чрезвычайных ситуациях. Теперь в случае нарушения целостности купола здания больше не герметизируются, как это было в самом начале. Вместо этого автоматика должна открыть все внутренние люки, а населению предписывается получить дыхательные маски в аварийных хранилищах, расположенных у входов. За оболочкой купола следят датчики, однако на случай их отказа поднять тревогу может лицо руководящего ранга. Например — начальник экспедиторской службы, со своего личного терминала.

— Для вас Марс — это противник, хитрый, упорный, слабо поддающийся пониманию, — говорил тем временем Цвиллинг, выпрямившись в кресле. — Он строит каверзы, вы их преодолеваете. Это противостояние длится уже почти полвека. А для меня эта планета давно стала живым существом. Я первый ступил на ее поверхность. Я люблю ее больше, чем можно любить женщину. Я построил первый купол. И вот теперь я должен наблюдать, как все валится в тартарары. Мне стыдно, Андраш. Я думал, что подарю Марсу жизнь, которой у него не было, может быть, никогда. А станция оказалась первым метастазом, предвестником крови, горя и смерти. Как я могу теперь ходить по этой планете?..