Русская фантастика 2011 - Василий Мельник

— Конец ей, — протянул Баркер. — Всю механику выдрали…

На пыльном полу, в луже грязных слизистых потеков, остались лежать извивающиеся останки Рут. Органическая оболочка с конвульсивно бьющейся головы содралась, обнажив металлический череп.

— Ну почему всегда так? — всхлипнула Мартышка. — За что? Почему мы не послушались тех, кто был против ухода из деревни?

— А то они до нас там добраться не могли, — огрызнулся Баркер. — И вообще, никто тебя силой не тянул. Ты сама громче всех орала, что нужно идти.

Одна из скоб, на которой он повис, вдруг лопнула с сухим треском, и Баркер едва не сверзился на сборщиков. Выругавшись, он поднялся повыше, где металл не так проржавел.

Крэй оказался нос к носу с Мартышкой.

— Э-э… — протянул он. — Она ведь все равно вернется. Просто Машине понадобились находящиеся в ней элементы.

— А тебя сколько раз разбирали? — спросила Мартышка.

— Не знаю, наверное, много… У меня платы памяти все время рассыпаются. Никогда хорошие не достаются.

Альфа-сборщик внизу наконец получил сигнал от Машины, и опустился. Выпустив манипуляторы, он ухватил Рут за голову и принялся откручивать ее. Шея отчаянно заскрипела, но уступила напору полиуглеродных мышц. Отшвырнув кольчатый цилиндр, когда-то бывший телом Рут, сборщик снял с головы крышку и принялся копаться в платах памяти.

— Все, приплыли, — в ужасе прошептала Мартышка. — Им платы нужны, а у Рут почти все горелые были. Сейчас за нас возьмутся…

Бежать из шахты было некуда — сверху она оказалась заварена. Они и сюда-то чудом успели вскочить, когда из стен посыпались сборщики. Но, выбрав с пяток плат, сборщики выбросили голову Рут и убрались.

Крэй и Баркер спрыгнули вниз. При приземлении у Баркера подломилась одна из ног, и он рухнул набок. Мартышка, цепляясь руками за все, что торчало из стен и потолка, спустилась гораздо удачнее.

— Вот нас всего трое и осталось, — пробррмотал Крэй, рассматривая покрытую подсыхающей слизью голову Рут с погасшим фасетчатым глазом.

Подошедшая Мартышка поежилась.

— Больно… — пробормотала она. — И ведь захочешь, не забудешь. Как ни придешь в себя — хоть в одной плате, но запись про разборку есть.

— На то оно и чистилище, — назидательно произнес Баркер. — Чтобы мы страдали за свои земные грехи, пока не очистимся.

— У тебя свои мысли есть? — огрызнулся Крэй. — Или ты все за проповедниками повторяешь? В соседнем квадрате считают, что мы уже в аду и никакого чистилища не существует.

Мартышка в ужасе прикрыла рот руками и забормотала: «Очистимся и спасемся, очистимся и спасемся». Она была страшно набожной и вспоминала формулу очищения при каждом удобном случае. Крэй иногда удивлялся тому, что она вообще в чистилище делает.

— А чего ты с нами поперся, если проповедникам не веришь? — не остался в долгу Баркер. — Чего тебе Старик наплел?

— Ничего такого, что ты хотел бы знать.

— Да он и не знает ничего! Он даже ходить не может! Надо проповедников слушать, а не его. Каждому отмерено по его грехам! Мы жили в последние дни Земли. Потому и мы, и наше чистилище отражает то, что мы сделали с Землей. Или ты сомневаешься в этом?

Баркер выпростал одно из щупалец и повел им по сторонам. Тоннель, в который они забрели, загромождали отвалившиеся от стен плиты и искореженная арматура. Кое-где выщербленный бетон пробила неведомая сила, и из проломов свешивались оборванные провода. Огромные вентиляторы под потолком покрывались пылью, и ни у кого на платах не осталось воспоминаний о том, что они когда-либо работали. Впрочем, местами еще горели световые панели.

А вот обрывочные сведения о последних днях Земли у некоторых проповедников еще сохранились. Правда, как давно они наступили, никто не помнил. Крэй знал, что Землю сгубил прогресс. Человек так и не изобрел межзвездный двигатель, а собственные ресурсы планеты кончались слишком быстро. Все уходило на тяжелую промышленность, вооружение, машины и компьютеры. Сначала за ресурсы воевали. Потом перестали — на войну тратилось больше, чем удавалось захватить при победе. Но было поздно: планету выпотрошили полностью, и она умираЛа. Остатки людей попрятались под поверхность, в убежища. В ход пошли технологии вторичной переработки. Говорят, у кого-то была плата с записью о том, как люди пытались добраться до секрета бессмертия. Но все равно умерли и попали в чистилище.

Старик всегда соглашался с идеями проповедников. Но всех сразу, а не только своих. За это его и не любили. Но на самом деле Крэй знал, что он не верит ни тем, ни другим.

Проповедники в их квадрате говорили, что чистилище было всегда. И из него достойные попадут в рай, отстрадав за свои грехи и освободившись от них. Но произойдет это только когда рассыплется последняя плата с воспоминаниями и прошлое будет отринуто. Отсюда и душеспасительная формула — очистимся и спасемся. А пока они должны страдать в своих уродливых оболочках и сносить издевательства сборщиков и Машины. Это когда-то давно все было просто — праведников в рай, грешников в ад. Ангелы — с арфами, черти — с вилами. Чистилище посередине — те же вилы и черти, только не навсегда. Но Господь всемогущ и идет в ногу с техническим прогрессом. Теперь вместо геенны огненной — бесконечные темные туннели и разруха. Память пересаживают из одного набора плат в другой. С бессмертной душой от этого ничего не сделается, а вот воспоминания на испорченных платах теряются постоянно. Краткие вспышки забвения, потом сборка и снова безумие чистилища. Вместо вил — розетки питания. Зарядка всегда была адской мукой. Драться запрещено, чуть что — сразу налетают сборщики и начинают разбирать тех, кто подрался. Попытаешься вскрыть свою оболочку — то же самое. Когда сборщики начинают резать, становится по-настоящему больно… Чистилище жило по своим законам, и Крэй очень сомневался, что они имеют что-то общее с библейскими канонами.

Но втайне каждый верил в то, что рано или поздно у него рассыплется последняя плата и память опустеет. Тогда в хаос лабиринта спустятся сияющие ангелы и унесут счастливца ввысь. Вот только Крэй никогда не слышал о спасенных.

Так что в конечном итоге даже проповедникам надоело дожидаться полного очищения. Смутные слухи о том, что из чистилища есть выход, бродили уже давно, но никто не решался их проверить. Слухи так и оставались слухами, пока Пий, главный проповедник деревни, не заявил, что сидеть на месте и ждать божьей милости негоже. Он сколотил группу единомышленников, уговорив их идти с ним к вратам, через которые дошедших выпустят из чистилища раньше срока. За настойчивость. Якобы Господь руками сборщиков в последний раз ввернул ему в башку плату с путем к оным вратам. Остальные проповедники хоть и усомнились в божественном происхождении платы, но идею похода поддержали. Однако же сами не пошли.