У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.) - Алексей Лебедев

Однако А.Г. Орлов решил не рисковать, а лишь ограничиться блокадой Дарданелл, причем решение это он сформулировал фактически уже 28 июня, хотя С.К. Грейг и отмечает, что в случае овладения Лемносом Орлов «твердо решился прорваться через Дарданеллы». И для такой осторожности у него в принципе были основания: слишком многое зависело от погоды, выверенности действий русского командования, степени уверенности в своих силах, то есть от того, с чем возникали проблемы. Но имелся и субъективный фактор: А.Г. Орлов, очевидно, не хотел брать на себя такую большую ответственность. Об этом, в частности, свидетельствует то, как он объяснил свой приезд в Петербург Екатерине II, о чем она сообщила Совету. Выглядело объяснение так: «Почитая… за нужное, чтоб нас уведомить о всех происшествиях и требовать дальнего повеления».{1254} Более того, преимущественно по этой причине Орлов, скорее всего, и принял решение.

Кстати, в литературе существует точка зрения, что сторонником прорыва через Дарданеллы являлся Д. Эльфинстон, против которого выступил А.Г. Орлов, сначала отозвавший адмирала к себе, а затем, после гибели линейного корабля «Святослав», обвинивший в неосмотрительности и добившийся его отставки, чем фактически свалил на него свои ошибки. Что здесь можно сказать? Д. Эльфинстон, действительно, как мы видели, несколько раз входил в Дарданеллы, но трех линейных кораблей для прорыва было, безусловно, мало. О том же, почему Д. Эльфинстон оказался у Лемноса, точных данных до сих пор нет. Хотя то, что А.Г. Орлов практически с самого начала не сошелся с Эльфинстоном, сомнений не вызывает, как и его значительная роль в отставке последнего. Однако и Д. Эльфинстон своими действиями несколько раз вполне заслуженно вызывал негодование главнокомандующего в Архипелаге.

Каковы же были итоги действий русского флота в 1770 г. — первом году первой большой кампании после 1721 года? Несмотря на многочисленные проблемы и на ошибки русского командования, в целом нужный результат был достигнут: господство в Архипелаге завоевано, часть турецких сил скована, военно-экономический потенциал Турции серьезно ослаблен. Кроме того, действия русского флота в Архипелаге обеспечили спокойствие в 1770 г. на Азовском море, позволив А.Н. Сенявину закончить подготовку своей флотилии, которая была крайне важна для проведения операции по овладению Крымом. Таким образом, как абсолютно верно писала историк Е.И. Дружинина: «Русские морские силы, находившиеся в Средиземном море, отвлекали значительную часть турецкого флота и турки не имели возможности оказать значительную помощь Крыму. Такая обстановка создала предпосылки для сравнительно легкого овладения Крымским полуостровом, которое было главной целью предстоящей кампании 1771 г.».{1255} Если же учесть, что вопрос о Крыме был главным вопросом всей войны, а не только кампании 1771 г., роль экспедиции в Архипелаг и блокады проливов становится еще очевиднее.{1256}

К сожалению, говоря о деятельности русского флота в Архипелаге в 1770 г., нельзя скрыть и еще одну «ложку дегтя». Речь идет о целом ряде конфликтов между флагманами, а также о сохранявшихся «последствиях» предшествующего развития Балтийского флота — низкой дисциплине офицерского состава. В частности, во время боевых действий в районе острова Лемнос Г.А. Спиридову пришлось даже издать следующий указ: «Известился я, что ныне на кораблях господа офицеры играют в карты в заказанные на деньги игры, то сим подтверждаю, чтоб кроме утешений в препровождении времени, в запрещенные игры в карты и в кости не играть. И ежели кто кому что проиграл в долг, то не платить, и кто выиграл, не требовать. И ежели кто кому вексель дал, оный недействителен, а буде и деньгами кто что выиграл, оные возвратить, ибо мы обращаемся в военных действиях. Командирам в своих командах учинить крепкое запрещение, дабы офицеры от того удержаны были».{1257} Все это, безусловно, негативным образом отражалось на боевых действиях русского флота.

Между тем, наступил 1771 г., и в Петербурге при участии вернувшегося из Средиземного моря А.Г. Орлова решали вопрос о дальнейшем использовании русского флота в Архипелаге. Поскольку осуществление выдвинутого Г.Г. Орловым в 1770 г. плана удара по Константинополю со стороны Балкан и Черного моря было намечено лишь на 1772 г., задачи провести операцию по прорыву к столице Османской империи силами флота из Архипелага поставлено не было. Однако, забегая вперед, отметим, что такая задача не ставилась ни в 1772, ни в 1773 гг. Только осенью 1773 г. Екатерина II вновь подняла вопрос об ударе по Дарданеллам, но получила отказ теперь уже самого А. Г. Орлова.

Таким образом, вариант нанесения Оттоманской Порте решающего удара с помощью прорыва к Константинополю так и остался нереализованной возможностью. В результате главной задачей русских моряков в Архипелаге становится блокада Дарданелл. Эти действия были направлены на пресечение подвоза продовольствия и сырья в Стамбул из Греции, Египта и Сирии и должны были принудить Турцию к прекращению войны. Такой вид действий русского флота, в частности, был закреплен в рескрипте Екатерины II А.Г.Орлову от 22 марта 1771 г., в котором говорилось: «1) Чтоб всем нашим эскадрам, соединенными ли силами или же частно, по лучшему вашему в свое время на месте усмотрению, держаться сколько возможно пред Дарданеллами и содержать тамошний канал в заперти, дабы сим образом Константинополь с морской стороны блокируя, пресекать ему подвоз пропитания и тем самым умножать в тамошнем народе разврат, волнение и огорчение противу правительства за продолжение ненавистной ему войны; а с другой стороны 2) чтоб все острова Архипелага держать таким образом позади себя, [почему бы и] столица оттоманская могла считать их для себя потерянными по последней мере на все время продолжаемой войны и лишилась между тем с оных обыкновенных податей и других ресурсов; а затем и будет уже долгом собственного вашего попечения, если того обстоятельства и надобности флота и самых его операций востребуют, изыскать и занять на котором или которых либо из сих островов удобные порты к прибежищу для кораблей к исправлению своему, к отдохновению людей и к снабжению себя нужными припасами чрез все то время доколе флот наш в тамошних водах, а особливо в позиции своей пред Дарданеллами оставаться будет, дабы оный сим способом все нужное в близости находить мог.

К проведению сего в действо имеете вы сухопутные войска, кои к тому и употребляемы быть долженствуют, в настоящем ли их количестве, если оное на всякий случай достаточно быть может, или же умножая его людьми из тамошних христиан, имеющих охоту к службе нашей, в чем всем собственная ваша прозорливость истинную меру определять имеет таким однако ж образом, чтоб упражнение в вещах и мерах главному делу содействующих не отвлекали на себя всей для оного нужной атенции, и чтоб потом блокирование Дарданелл независимо от прочего оставалось первым предметом стражи и бдении вашего. Сверх сего и вышеозначенных двух пунктов не хотим Мы вам ничего более предписывать, а еще менее связывать вам руки в учинении над неприятелем в самом ли канале или на том или другом берегу моря всех тех поисков, которые вы по обстоятельствам времени возможными или полезными находить будете…».{1258}

Отметим, что блокада Дарданелл действительно имела огромное значение: через них в Константинополь поступала не только значительная часть продовольствия (без южного подвоза столице грозил голод), но и припасов для флота, при том, что большая часть личного состава турецкого флота также набиралась в Архипелаге.{1259} Кроме того, как отмечала Екатерина II еще в декабре 1770 г., пребывание русского флота вблизи Константинополя отрицательно влияло и на моральное состояние противника.{1260} Таким образом, впервые русский флот в Архипелаге получил логичную и обоснованную задачу, причем без связывания рук для проявления инициативы.

Отдельно стоит отметить, что А.Г. Орлову одновременно с указанным рескриптом была дана и инструкция с перечнем условий мирного договора на случай, если Османская империя все же пойдет на переговоры. Причину выбора именно А.Г. Орлова вполне логично объясняет Е.И. Дружинина: «…Он как начальник всех морских сил и значительных десантных отрядов представлялся Турции весьма крупной фигурой. К тому же “по близости к Константинополю” он легко мог получить “удобность… к начатию с Портой мирных переговоров”».{1261} Что касается условий, то фактически они стали основой всех последующих вариантов мирного договора. В частности, важнейшими принципами будущего договора должны были стать:

«1. Уменьшение Порте способностей к атакованию России.

2. Доставление нам справедливого удовлетворения за убытки войны.

3. Освобождение от порабощения торговли и беспрепятственной связи между подданными обеих империй».{1262}