Лёха - Николай Берг

— В чем, в главном? — хмуро спросил красноармеец, которому тоже такой расклад не понравился.

— В том, что одним махом ничего не решается. И раньше люди не дурнее нас жили, вы меня все время удивляли, если честно. По книжкам-то вы меня должны были слушать раскрыв рот, а на деле все наоборот выходило. Вы тут — как рыбы в воде, в своем времени.

— А ты, значит, как щука, что пошла мышей в амбар ловить? — вспомнил Семенов забавную сказку, что ему бабушка рассказывала.

— Тебе смешно — вздохнул Лёха.

— С чего бы? Я уж думал, что за тебя, красивого, мне орден дадут.

— Если догонят, то дадут. Ты ж получаешься носитель государственной тайны со всеми вытекающими — очень трезво заявил потомок весьма неприяьную правду. И слова-то какие выбрал! Нахватался от кого-то, наверное — от комиссара.

— Не зря покойный Петров тебя прирезать хотел. И потом сделал все, чтоб ты под пули попал — кивнул Семенов.

— Ну да, я тоже это понял. А почему не прирезал?

— А я ему сказал, что может быть — ты его правнук. Этого его сильно остудило — усмехнулся грустно боец.

Менеджер улыбнулся зеркально точно так же — печально.

— Самое смешное, что попади я к немцам в руки — тоже неизвестно, пошло бы ли им это на пользу.

— Ну, все-таки ты ж что-то знаешь? — встревожился Семенов.

— Именно, что-то. Нам же информацию впаривали самую разную. По одной программе в телевизоре — Сталин людоед и тупой идиот, а по другой — гений и всех в Европе переиграл.

Семенов быстро завертел головой — упаси бог, чтоб кто-то такое услыхал.

— Тише говори, обалдуй! — шикнул он на собеседника.

— Вот видишь — грустно и понимающе кивнул Лёха.

— Язык у тебя без костей. Мелешь не подумав — зло буркнул Семенов.

— Чудак — человек — ты ж понимай, меня в НКВД разговорят на полную катушку, я ж там все выложу. Тем более, что там — спецы, даже и бить не будут. Потому как — хрен его знает, что полезно сказать, что нет.

— А голова тебе зачем дадена? — удивился красноармеец.

Менеджер задумался, непроизвольно сгибая и разгибая ремень винтовочного чехла.

Вопрос был, конечно, интересный. Нет, из будущего очень было все просто и легко. Берешь и говоришь тирану и диктатору Сталину, что один его сын спился, другой сдался в плен и погиб при мутных обстоятельствах в немецком ГУЛАГе, а дочка — вообще в США укатила. И все огурцом! Сталин счастлив! Или рассказываешь, что Хрущев (у которого тоже вроде все дети в США укатили) Сталина из мавзолея выкинул и вообще культ личности разоблачил и ГУЛАГ распустил с незаконно репрессированными народами — эту передачу Лёха видел недавно и запомнил ее неплохо. И опять Сталин счастлив!

Менеджер поежился. Тут вон Петров прирезать хотел, оказывается, а со Сталиным может и еще хуже выйти. Как-то не вытанцовывалось, что после таких известий Иосиф Виссарионович впадет в блаженство и будет шибко благодарен. И теперь уже Лёха отнюдь не был уверен, что все так прям будет шелково и малиново. Еще в голову приходило не раз, что вместо пряничного будущего получается весьма неуютное казино, где слишком многое зависит от совершенно незначительных мелочей. От одного — единственного словечка!

Как-то после всех этих приключений, в ходе которых его жизнь несколько раз на соплях висела, выходило так, что мороз по коже пробегал. Даже и в глупых, вроде, ситуациях. После того, как выстрелом в башку снес потомок немца у машины, ночью он проснулся от странного не то сна, не то ощущения — ведь тут в этом прошлом любой может оказаться его предком. И, стреляя даже немцу в башку, можно этим выстрелом уничтожить и самого себя! Черт его знает, кто там у Лёхи был прадедом! Их, прадедов-то аж четыре человека, получается, было и потомок совершенно о них ничего не знал. Деда с бабками и то не шибко помнил, а уж тем более не интересовался, что там у них раньше было.

Лёхе в голову приходило уже, что может получиться как в фильме «Эффект бабочки», где главгер все пытался исправить свое прошлое, но чем больше лез в прошлое, тем корявее получалось у него в будущем. И потому у самого потомка тоже пошло уже вразрез с благостными альтернативками. Не верилось ему теперь, что одним махом он все исправит. Просто потому, что неясно, что за мах должен быть — и какое оно — измененное все. И этот груз — давил. И — кроме того — за самого себя стало банально страшно. Ведь к тому же Сталину его сразу не доставят. Сначала как по ступенькам придется прыгать — от меньшего чина к высшему, иерархию никто не отменял. Даже в фирме, где до всего этого Лёха трудился — напрямую к гендиру можно было обратиться только на пляже, ага, в неформальной обстановке. И только с нерабочими вопросами. А гендир — не тиран и записной демократ.

И вот когда будешь прыгать по ступенькам и про деяния Хрущева рассказывать — как это будет выглядеть? И кому ты это рассказывать будешь? Никита Сергеевич и сейчас немалый чин, и последователи у него явно есть. Сколько после такого рассказа проживешь? (Точно менеджер не знал кем был Хрущев, но в одном американском фильме видел, что — большой фигурой в Сталинграде. Что опять же вызывало сомнения — вот грохнут Хрущева, а окажется, что без него Сталинград падет — и как тогда?)

Доводилось Лёхе читывать на каком-то развлекательном портале ехидные пародии некоего Кошкина, в основном писавшего всякое смешное про танки, но в одной из записей выдавшего кучу смешных концовок про попаданцев в стиле «все умерли». Тогда было потешно это читать.

А сейчас — даже вспоминать было мутно и тошно. Ничего там смешного не было, чувствовал себя сейчас менеджер дураком круглым, что тогда веселился. Аккурат та же тема была — доложил бравый попаданец Петру Первому про предательство Мазепы, доверенного лица царя на Украине, царь за оскорбление своего высокопоставленного чиновника попаданцу башку тут же и оттяпал. Ибо — нефиг! И никак это не смешно. Сидя вот в этом времени задницей на теплой земле — не смешно.

Тем более никаких доказательств своего будущного происхождения у Лёхи не было. Разве что трусы и майка. Но мама говорила, что де дорогие — из натуральных материалов. Лён, наверное. Тут многих льном удивишь, ага.

Семенов вон тоже призадумался. Оказаться пристегнутым к языкатому балаболу — как бы не орденом, получается пахнет. То-то и оно.

С другой стороны — а вдруг что и впрямь смогут полезное выяснить? Ну, мало ли?

Хотя что такого полезного Лёха мог рассказать? Про то, какое пиво лучше? СССР он практически не застал, как страна развалилась — его не интересовало. Черт, гадость какая.

— Понимаешь — вот расскажу я что-нито. А это может и все не так. По зомбоящику-то чего только не несли! — сказал хмуро менеджер пулеметчику.

Семенов явно ничерта не понял. Переспросил — что такое «зомбоящик»?

— Телевизор так называют — пояснил Лёха.

Красноармеец опять не понял. До потомка дошло, что сейчас и слова-то такого вообще нет.

— Штука такая. Как кино, только дома.

— Кучеряво живете — не без зависти вздохнул боец. Явно кино дома его сильно поразило.

— Вот прикинь, толковали по телевизору, что у американцев была такая затея — чтоб немцы и русские убивали друг друга как можно больше, а американцы, значит, будут помогать тем, кто проигрывает. Вот найдется что-то в моих рассказах полезное — начнут немцев плющить. И помощь из Юнайтед стейтс пойдет как раз немцам. Каково будет тогда? Нам-то амеры стали помогать сильно потом уже, когда точно убедились. Что немцы не одолели сразу, затяжная пошла возня.

— Сильно помогали? — заинтересовался Семенов.

Лёха замялся, вспомнив сначала оживленную передачку, где трубили о том, что ленд-лиз просто выиграл войну и всех спас, а уж Второй фронт тем более, выручил СССР. Потом тут же — другую передачку о том, что шел ленд-лиз мало и трудно и пошел более — менее нормально только тогда, когда уже и немцев попятили. А уж высадка во Франции была и вовсе — чтоб русские раньше Париж по старой памяти не взяли. Черт бы драл этот плюрализм мнений и журналистов с историками тоже.

— Да помог вроде, всякое поставляли. Консервы там, грузовики — задумчиво проговорил потомок.

— Мда… — неопределенно протянул Семенов.

— Что решим? — поднял на него глаза менеджер.

— Ну, ломиться по немецким тылам… Пожалуй, опасно слишком. Тут это верно. Командиру доложить… Ничего не изменит, связи с Москвой нету. Ты точно знаешь, что потом самолеты к партизанам летать будут?

— Точно. Только попозже, когда отряды большими станут. Ты все ж таки хочешь, чтобы я расскзал, что знаю? Я ж тебе толковал, что черт знает — как оно потом выйдет.

Семенов внимательно поглядел Лёхе в глаза. Помолчал. Потом ответил:

— Считаю, что стоит. Если это поможет победить — то стоит. Да и жалко — мы тут корячились, корячились, а вы взяли и все нами наработанное как пьянчуги в кабаке спустили. Или нет? Опять же ты с каждым днем умнеешь, глядишь и сможешь доложить, как надо. Может и уцелеют наши головы.