Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев

Спустившись на берег, дроттары-возницы развернулись и остановились рядом. Стало заметно, что из одного возка шел дымок Жрецы в черном сорвали с ивовых дуг полотно, блеснула бронза нескольких котлов, к одному из которых примостился попеременно наполнявшийся и опадавший паровой мех наподобие кузнечного. Дроттары потянули укрепленные металлом кожаные рукава от котла к котлу.

– Прав был братец, – пробормотал Хельги, разглядывая происходившее в зрительную трубу.

Главный жрец с вороном на плече откинул клобук, обнажая бритый череп со свежевырезанными на коже багровыми рядами кровоточивших рун. Он взялся за рукояти, управлявшие соплом, подобным тем, с которыми возились Кнур и этлавагрские грамотники, но в несколько раз шире, и направил его прямо на Хельги. Раскинув руки в стороны, дроттар произнес заклятие, каким-то образом разнесшееся по всему полю боя (может, ветер с юга чуточку помог):

– Соткана тканьБольшая, как туча,Чтоб возвеститьВоинам гибель.Окропим ее кровью.Накрепко ткань,Стальную от копий,Кровавым уткомБитвы свирепойТкать мы должны.[188]

С этими словами, дроттар вновь вцепился в рукояти и наступил ногой на рычаг. С шипением, сопло исторгло темное облако, клубящимися волнами покрывшее землю, как скатерть, кинутая поверх стола. Ярл Хейдабира и Фрамиборга снова протрубил в рог и крикнул:

– На восток! На восток! Бегом!

Хейдабирскую дружину не надо было упрашивать, энгульсейцы и северяне тоже потянулись влево. У сил Брианна вышла заминка с таким же уходом на запад – большинство послушало приказ старого конунга, но сотни полторы побежали навстречу воинам, перешедшим мост. Потянуло странным запахом, горько-орехово-горелым. Танские ратники в хвосте рядов, находившиеся ближе всего к ползшей на север туче, стали шататься и хватать ртами воздух. Их поддержали товарищи, но тьма полностью накрыла коннахтцев, ослушавшихся Брианнова слова, и ратники в шкурах попадали на землю, трясясь в судорогах.

– Стой мы, где стояли, всех нас колдовство взяло б! – крикнул Хельги Энгуль, бежавший в голове вереницы копейщиков, перекинув щит за спину.

Впереди свинцово блеснуло море. На прибрежных холмах шла ожесточенная битва. Воины Мурхада и Бродира основательно потеснили Хёрдакнутовых, особенно на левом крыле, где стена йеллингских щитов отступила почти до леса. Правое крыло, закрепившееся на возвышенности, где реял над копьями и щитами Хёрдакнутов змей, пока держалось. Более того, южнее холма, у воды, бок Бродирова строя был открыт для нападения.

– Вниз! – ярл Хейдабира вытащил меч из ножен и пустил Нордри в намёт.

Глава 96

– К следующей битве, сделаю шар, чтоб тебя поднял, – пообещал Кнур, пытаясь высвободить молоток, застрявший в черепе дроттара. – Ты уж голос сорвал, Тёхе орать.

– Постараюсь, чтоб у тебя было на это, – Горм отклонился в седле, давая Готи возможность подняться на дыбы, чтобы передними копытами добить воина со свежеотрубленной рукой, – лет пятьдесят. И этот одноглазый?

Кузнец уставился на то, что оставалось от лица его поверженного врага.

– Верно! Поди, нарочно таких отбирают?

– Харр, – возмутился Хан, с приподнятой в воздух левой лапой стоявший над кучей из трех или четырех трупов (в силу их изрубленного и погрызенного состояния, доподлинно сказать было трудно, да и в общем-то уже и ни к чему).

– Всё? – Кнур огляделся по сторонам.

– Какое там всё, – конунг потрепал коня по холке и указал на юг. – Скоро еще подвалят, Фьольнир нас в покое не оставит.

– Хоть бы у него больше яда не осталось. Может, пора засадному полку знак дать? – предложил кузнец.

– Пока хоть как-то держимся, еще нет, – Горм повернул коня, глянув в сторону берега моря, потом задрал голову вверх и приставил ко рту рупор. – Сколько до йеллингских сотен?

– Триста десять саженей, – отозвался с небольшой задержкой Тёха.

– Тиру и Хёрдакнута видишь?

– Вижу! На том же месте, под змеем, у коней!

– Говорил ты ей, чтоб не лезла в самое пекло? – вполголоса спросил Кнур.

– Говорил, – Горм вздохнул.

– И что же? – кузнец, видно, не постиг всей тяжести вздоха товарища.

– Куда скачет трехпудовая анасса? – вопросом на вопрос ответил тот.

– Куда захочет, туда и скачет, – сочувственно-обеспокоенно заключил Горо, промывавший мертвой водой рану от копья одному из ратников, защищавших шар.

– Тёха! – вновь крикнул вверх Горм. – А Хельги где?

– Его сотни у берега, знамя видно, а самого не разглядеть!

Немного успокоенный, конунг попробовал беспристрастно оценить положение. Внезапное нападение Бродира и Маэля с запада не совсем удалось, как и новая Фьольнирова йотунская шутка. Последняя, правда, стоила жизни паре сотен воинов, пришедших с Брианном из Туад Хумайна. Дроттарские пакости могли бы оказаться куда губительнее, не сработай Кнур со схоластами воздушный шар, способный поднять и продержать в воздухе наблюдателя. Благодаря Тихомыслову верному взгляду, Горму было ведомо и то, что стена йеллингских и хейдабирских щитов продолжала медленно поворачиваться противосолонь вокруг серебряного змея на двухсаженном шесте в руках Йокуля – на юге, силы Хельги теснили очарованных Фьольнировыми мороками лейганцев, на севере, численное преимущество ванненских и раумарикских карлов вынуждало спешенных танов отступать от берега в направлении леса. Хёрдакнут намеренно не пускал конницу в бой, скорее всего, дожидаясь того же, чего и Горм. Теперь исход дня решало в основном, как конунг уже обсудил со схоластом, у кого больше воинов, в лучшей справе, и более выносливых.

Наиболее слабым местом был юг, где меченосцы, сопровождавшие Фьольнира, углубились в пустое пространство, возникшее, когда Хельги пошел на восток, а Брианн отступил на северо-запад, частично (но, как недавно выяснилось, недостаточно плотно) прикрывая плосковерхий холмик с воздушным шаром. Скорее всего, старикашка вообще не внял бы никаким увещаниям и доводам и бросился вместе со всеми своими полудикими воинами прямо под ядовитую дроттарскую тучу, если б не Хан. По коннахтскому поверью, огромный черный пес предвещал всякие неприятности. Как решил от обратного конунг Туад Хумайна, огромный белый пес должен был принести удачу и благоволение богов, и только поэтому несуразному младенческому лепету его хозяина можно было кое в чем внять.

– Сколько от йеллингских сотен до леса? – снова крикнул конунг.

– Триста саженей!

– Не поверите, кого я встретил, – показался Щеня, обтирая доли шестопера неровно отхваченным рукавом чьей-то богато расшитой туники.

– Кого? – спросил кузнец.

– Ардо из Йубавейха! В гутанском походе он все на спину жаловался после долгой езды, я ему никак помочь не мог. Все, больше не жалуется, – знахарь заткнул шестопер за пояс.

– Так ты его убил, – Кнур был даже несколько разочарован. – За что же?

– По-твоему, может, и, за мелочь, – сказал Крутов ученик, – он хотел отрубить мне ногу.

Глава 97

Волчок, Ньолл, и другие, кутаясь в шубы (Боривой запретил жечь костры), слушали горестный рассказ Камога о том, как подаренный ему ездовой слон («слонятка,» по словам странного существа, скрытого плащом) одной холодной зимой простыл и умер, несмотря на войлочную попону с рукавом для хобота и свалянные нарочно на слоновий размер «валеночки.»

– Тут мы его и съели, – заключил таинственный великан.

– Как съели? – ужаснулся Волуй, дюжий воин родом из Альдейгьи, прибившийся к ватаге ушкуйников.

– По кусочку, – печально прогудел Камог.

– Кнуру бы рассказать, – заметила Всемила, почему-то улыбнувшись.

Волчок, успев слегка привыкнуть к двойной несуразности (дева-кузнец на бранном поле), невольно залюбовался румянцем, игравшим на ее высоких скулах.

– Красный плат! – закричал Кирко, наблюдавший за воздушным шаром в зрительную трубу. – Красный плат и синий плат! Синий наполовину свернут!

– Что бы это значило, – Боривой сбросил подаренную Беркутом и Смеяной шубу из росомашьего меха и с легким позвякиванием потянулся. – Красный – нападать на запад, синий – на юг…

– По моему разумению, – Ньолл поднялся с бревна и поднял прислоненную к стволу секиру. – Горм хочет, чтобы мы послали основную силу на запад, а где-то треть на юг.

– Не любо мне это, – бодрич нахмурился. – Засадный полк потому так и называется, что в нужный миг может в одно место засадить. А тут нас сразу в две дырки суют… Волчок, пойдешь на юг?

– Что ж не пойти, – Лютов сотник скользнул в пластинчатый доспех, достаточно большой, чтобы носить его поверх зимнего подкольчужника, крытого волчьей шкурой.