Одинокий голубь - Лэрри Макмуртри

Однажды Синий Селезень, вернувшись из своего таинственного путешествия, привез с собой виски, которым щедро поделился и с белыми, и с индейцами. Он и сам пил с ними, но умеренно, тогда как через час Мартышка Джон, Песья Морда и индейцы были пьяны в стельку. Несмотря на жаркую ночь, они развели огромный костер и уселись вокруг него, передавая друг другу бутылку.

Лорена начала пугаться. Синий Селезень даже не взглянул на нее, но она чувствовала, что что-то должно случиться. Он привез несколько бутылок, и не успевала опорожниться одна, как он доставал другую. Мартышка Джон пил особенно неаккуратно. Виски текло по его подбородку и грязной бороде. Один раз он встал и помочился, даже не отвернувшись.

– Чего ты не отойдешь? – возмутился Песья Морда. – Я не хочу сидеть в твоем ссанье.

Старик продолжал мочиться в основном в костер, но часть мочи попала на землю рядом с Песьей Мордой.

– Я могу, но не отойду, – заявил Мартышка Джон. – Отодвинься, ежели боишься намокнуть.

Синий Селезень разложил около костра одеяло и принялся бросать на нем кости. Индейцы немедленно оживились. Ермоук схватил кости и сделал несколько попыток. Потом все остальные по очереди, но Мартышка Джон посмеялся над их усилиями.

– Эти кишкожралы даже кости бросать не умеют, – сказал он.

– Ты лучше затихни, – посоветовал Синий Селезень. – Ермоук с удовольствием зажарит твою печенку.

– Пусть только попробует, и я прострелю в нем такую дыру, руку просунуть сможешь, – пригрозил Мартышка Джон.

– Давайте поиграем, – предложил Синий Селезень. – Давненько я не играл.

– На что играем? – спросил Песья Морда. – У меня есть только ружье, без которого мне не обойтись, да лошади.

– Тогда поставь лошадей, – сказал Синий Селе зень. – Может, ты и выиграешь.

Песья Морда покачал головой.

– Я, может, мало что понимаю, – проговорил он, – но достаточно, чтобы не играть на этих чертовых лошадей. От этой реки Канейдиан пешком никуда не дойдешь.

И все же через час он проиграл своих лошадей Синему Селезню. Мартышка Джон проиграл своих сразу же. Они и глазом моргнуть не успели, как Синий Селезень выиграл всех их лошадей, хотя он, как и почти все индейцы, был так пьян, что не соображал, что происходит.

У Синего Селезня было тяжелое, квадратное лицо. Он продолжал трясти зажатыми в кулак костями. Иногда он накручивал на палец прядь своих волос, как могла бы сделать девушка. Лорена подумала, что, может, она успеет схватить ружье и застрелить его, поскольку мужики побросали ружья где попало. Но ружье не сработало, когда она хотела застрелить Тинкерсли, и, если она попытается выстрелить в Синего Селезня и не убьет его, ей придет конец. Ей и так придет конец, хоть ей и казалось, что мужчины боятся и ненавидят его не меньше, чем она. Даже Мартышка Джон вел себя с ним осторожно. Вдруг они обрадуются, если она его прикончит? Но Лорена не сделала попытки. Она так боялась, что хотела его убить, но тот же самый страx удержал ее.

– Ну вот, – заметил Синий Селезень, – теперь я выиграл весь скот. Вернее, большую часть.

– Ничего себе часть, черт возьми, да ты все выиграл возмутился Мартышка Джон. – Мы теперь на этой проклятой реке застряли.

– Я не ныиграл бабу, – сказал Синий Селезень.

– Баба не скот, – заметил Песья Морда. Эта – скот, – возразил Синий Селезень. – Я много раз покупал и продавал получше животных, чем она.

– Ну так она наша, – отрезал Мартышка Джон.

– Она только наполовину твоя, – напомнил ему Синий Селезень. – Второй половиной владеют Ермоук и его ребята.

– Мы собирались ее у них выкупить, – сообщил Песья Морда. Синий Селезень хрипло рассмеялся.

– К тому времени, как вы наскребете денег, и покупать уже будет нечего. Вам лучше купить козу.

– Не хочу никакой козы, черт побери, – заявил Песья Морда. Ему не нравился весь этот разговор.

– Давайте еще поиграем, – предложил Синий Селезень, тряся костями перед носом Ермоука. – Ставлю на твою половину в бабе. Если ты выиграешь, верну тебе лошадей.

Ермоук покачал головой, бросив взгляд на Лорену поверх костра.

– Нет, – отказался он. – Нам нужна женщина.

– Да ладно, давай сыграем, – настаивал Синий Селезень с угрозой в голосе. Все индейцы взглянули на него. Белые мужчины молчали.

Индейцы начали спорить друг с другом. Лорена не понимала их языка, но и так было ясно, что одни хотят играть, а другие – нет. Они хотели получить обратно лошадей. Ермоук в конце концов передумал, хотя и продолжал посматривать на нее поверх костра. Создавалось впечатление, что он хочет сказать ей, будто у него есть свои собственные планы на нее, вне зависи мости от исхода игры.

Все индейцы наконец согласились сыграть, кроме одного. Он упрямо отказывался. Тощенький, очень молодой с виду, не больше шестнадцати, он интересовался ею значительно больше, чем все остальные. Иногда он пользовался ею дважды подряд, а то и трижды. Мужчины постарше подсмеивались над его аппетитом и старались отвлечь его, когда он был с ней, но он не обращал ни на кого внимания.

Теперь он заупрямился. Он не поднимал глаз, смотрел в землю и отрицательно качал головой. Индейцы орали на него, но он не реагировал и продолжал качать головой. Он не хотел рисковать своей долей в Лорене.

– Этот проклятый сопляк задерживает игру, – сказал Ермоуку Синий Селезень, после чего встал и ушел в темноту. Через минуту все услышали, как он мочится. Индейцы все еще пили виски. Теперь уже и Ермоуку хотелось поиграть, так что он протянул руку и потряс мальчишку, стараясь заставить его согласиться, но тот молча смотрел в землю.

Внезапно раздался выстрел, который заставил всех вздрогнуть, и молодой парень упал навзничь. Синий Се– лезень снова вступил и освещенный круг. В руке он держал ружье. Индейцы потеряли дар речи. Синий Селезень сел, положил ружье поперек коленей и снова потряс костями. Ноги молодого индейца все еще виднелись в освещенном круге, но они были неподвижны.

– Бог мой, ну и дешевка же жизнь здесь, на этой клятой Канейдиан, – заметил Мартышка Джон.

– Дешевка, верно, и может еще подешеветь, – проговорил Синий Селезень.

Игра началась снова. На мертвого мальчика никто не обращал внимания. Через несколько минут Синий Селезень выиграл ее: не только то, что принадлежало индейцам, но также и то, что принадлежало белым. Песья Морда играть не хотел, но и умирать он тоже не хотел. Он сыграл и проиграл, а за ним – и Мартышка Джон.

– Я думаю, ты жульничаешь, черт побери, – сказал Мартышка Джон, напившийся так, что потерял осторожность. – Я думаю, ты обманом выиграл у меня лошадей, а теперь ты опять сжульничал и выиграл бабу.