Первое кругосветное путешествие на велосипеде. Книга первая. От Сан-Франциско до Тегерана. - Томас Стивенс

это то, что он, кажется, изменяет своим более просвещенным и прогрессивным взглядам в угоду предрассудкам ханжеского и фанатичного священства. Кажется, у него великодушное желание увидеть страну открытой для цивилизационных улучшений Запада и дать людям возможность освободиться от своего нынешнего плачевного состояния, но муллы твердо настроены против всех реформ, и шаху явно не хватает силы воли, чтобы преодолеть свою оппозицию. Именно из-за этой преступной слабости с его стороны схема железных дорог и коммерческого возрождения для страны барона Эйтера оказалась неудачной. Персия, несомненно, является самой находящейся под властью духовенства страной в мире. Муллы влияют на все и всех, от монарха и ниже, до такой степени, что прогресс невозможен. Без внешнего влияния Персия будет оставаться в своем нынешнем жалком состоянии до появления монарха с достаточной силой характера, чтобы освободить людей от паралича их нынешней власти и влияния: однако, ничто иное, как обычная бойня, вероятно, приведет к полному избавлению.

Не ставя под сомнение его достоинство как «Шах Шахов», «Защитник Вселенной» и т. д., имея дело со своими подданными, Наср Ад Дин Шах извлек выгоду из опыта своего европейского турне до такой степени, что признал и стал терпимым к демократической независимости ференги, чей характер выдает тот факт, что они не ошеломлены признанием его величия.

Вечером я и мой друг встретились с шахом и его свитой на одной из улиц, ведущих к зимнему дворцу. Он возвращался во дворец после того, как посетил церемонию некоего сановника. Сначала появился отряд бегунов в причудливых алых одеждах, бриджах, белых чулках и полуботинках и с самым фантастическим головным убором, похожим на павлинвий хвост . Каждый бегун нес серебряный посох. Они расчищали улицу и выкрикивали предупреждение всем скрывать свои лица.

Позади них шел отряд телохранителей Шаха Кхаджара, хорошо вооруженный и одетый в серую форму, оплетенную черным. У каждого из них также был серебряный посох, и кроме меча и кинжала, у каждого за спиной на ремне оружие в чехле из красного сукна. Затем последовала королевская карета с Шахом. Карета напоминала карету шерифов «былых времен», и запряжена шестью превосходными скакунами серой масти. На лошадях три кучера в великолепных алых ливрея. Сразу за каретой Шаха шли высокопоставленные сановники верхом на лошадях и, наконец, беспорядочная толпа из трехсот или четырехсот всадников. По мере приближения королевской процессии персы - все и вся - либо прятались, либо прижимались к стене, и оставались с склоненными к полу головами, пока не прошла вся процессия.

Видя, что у нас нет намерения принимать покорное и рабское положение, сначала алые пешие бегуны, а затем и подошедшие охранники Шаха Каджара обратились к нам лично, призывно крича, как будто очень беспокоясь об этом: «Сахиб. Сахиб!» и жестом попросил нас сделать то, что делали местные жители. Эти доблестные хранители варварской славы Шаха цепко держатся веры в то, что долг каждого, будь то ференги или местный житель, простирается перед ним таким образом, хотя сам монарх уже давно перестал этого ожидать и вполне доволен, если ференги с уважением снимает шляпу, когда он проходит мимо. Большая часть бессмысленного блеска и суеверного страха, который раньше окружал персоны восточных властителей, в последние годы рассеивалась влиянием нравов европейских жителей и путешественников. Еще несколько лет назад верная смерть ждала бы любого незадачливого простого смертного, который не успел сразу скрыться с глаз долой или повернуть лицо к стене, когда мимо проезжали экипажи королевских леди. Европейцы, как правило, сворачивали на боковую улицу, чтобы избежать неприятностей, когда слышали, что присутствующие евнухи кричат: «Гитчин! Гитчин!» (извини, извини!) по улице.

Сейчас многие вещи, за которые до визита Шаха в франгистан, каждого ждала бы смертная казнь можно делать безнаказанно. И, хотя, евнухи так же кричат «Гитчин! Гитчин!», они вполне довольны, если люди будут лишь уважительно склонять головы, когда мимо проезжает экипаж.

Некий эксцентричный австрийский джентльмен однажды счел нужным подражать туземцам, поворачивая лицо к стене, и совершая проверенный временем обычай падать ниц. Это исключительное представление так понравилось дамам, что они сообщили об этом шаху. Послав за австрийцем, шах попросил его повторить представление в его присутствии, и был настолько удивлен, что отпустил австрийца со значительным подарком.

Видимыми улучшениями, которые были введены в Тегеране в последнее время, может служить появление газа и электрического света. Однако, если бы кто-то сделал это заявление и не стал больше ничего объяснять, созданное впечатление, несомненно, было бы неверным. Хотя факт остается фактом, и эти вещи существуют здесь, их следовало бы правильнее назвать игрушкой для удовлетворения желания шаха собрать у себя некоторые из новых и интересных вещей, которые он видел в Европе, чем претворить в жизнь идею улучшения состояния города в целом. Действительно, можно без преувеличения сказать, что в Персии никогда не вводится ничего нового или полезного, кроме как для личного удовлетворения или прославления шаха. Следовательно, хотя некоторые европейские улучшения теперь можно увидеть в Тегеране, их нет больше нигде в Персии. Уголь низкого качества добывается в Эльбурских горах, недалеко от Касвина, и доставляется на верблюдах в Тегеран. И производится количество газа ровно, чтобы поставить два ряда ламп, ведущих от майдана к фасаду дворца, два ряда на восточной стороне дворца и еще дюжину на самом майдане. Газ самого плохого качества, и лампы слабо мерцают во мраке безлунного вечера до половины десятого, давая почти столько же света, или, скорее, делая темноту примерно такой же видимой, как и такое же количество сальных свечей. В 21-30 они гасятся, и любой перс, оказавшийся за пределами его собственного дома позже этого, подлежит аресту и штрафу.

Улучшения в электрическом освещении состоят из четырех фонарей на обычных столбах газовых фонарей по центру майдана и более декоративных и вычурных непосредственно перед дворцом - они используются только в особых случаях.

Электрические фонари - постоянный источник удивления и мистификации для простых людей города и крестьян, приезжающих из провинций. Прогулка по майдану в любой вечер, когда четыре электрических лампы заставляют газовые лампы мерцать слабее, чем когда-либо, собирает небольшую толпу аборигенов, окружающих каждый столб, пристально глядящих на светящийся шар, пытающихся проникнуть в тайну его яркости, и обсуждающих между собой по-мудрому: «Машаллах, Абдулла, - говорит один, - откуда весь этот свет... Они не ставят ни свечей, ни нефти, ни чего-либо еще; откуда он взялся?»

«Машаллах!», - отвечает Абдулла, «Я не знаю, он загорается «пуфф», внезапно, когда никто не ставит на него спички и не