Пожиратели огня - Луи Жаколио

Фролер принялся рассказывать по порядку: вчерашнее покушение, и его подозрения относительно черного генерала, и намерение снова выдвинуться благодаря этому делу.

— Да, я знаю про этот случай, — сказал Люс, обрадованный тем, что и Фролеру черный генерал показался сомнительным, — я друг молодого графа и здесь для того, чтобы спасти его…

— Можете вполне рассчитывать на меня, патрон!..

— Слушай, с этой минуты ты будешь работать для меня! Я полагаю, что сегодня ночью мы дело это не кончим, и потому ты завтра поутру, явившись к своему начальству, испросишь себе двухнедельный отпуск для получения наследства в провинции; тебя сейчас же отпустят, и тогда ты явишься ко мне в условное место, которое я назначу тебе!

— Уж не просить ли мне чистой отставки?

— Упаси Бог! Для меня особенно важно, чтобы ты оставался на службе: может быть, твое вмешательство как агента полицейской власти для меня явится особенно ценным. Весьма возможно, что придется кого-нибудь арестовать. Не забудь иметь при себе все время бляху, а когда наше дело будет кончено, можешь делать, что тебе угодно. Как видишь, я тебе вполне доверяю, — сказал Люс, — иначе твоя песенка была бы уже спета сегодня!

— Вы можете вполне положиться на меня, патрон… Уж вас-то я бы не стал обманывать.

— Ну, теперь становись наблюдать, только не здесь, у самой стены дома, а там, в конце улицы Тильзит, а я останусь на этой скамейке. Если кто-либо выйдет из дома и я последую за ним, то ты иди за мной следом на таком расстоянии, чтобы я мог тебя позвать, но так, чтобы тебя не могли заметить.

— Слушаю, патрон!

— А теперь ступай; мне больше нечего тебе сказать; надо выжидать ход событий!

Пять минут спустя оба находились на своих местах: Люс — в качестве булочника, спокойно отдыхающего на одной из скамеек, а Фролер, засунувший свою фуражку в карман, стоял, как лавочник у дверей своей лавчонки, равнодушно покуривающий свою трубку перед отходом ко сну.

XII

Притон на Монмартре. — Негр Сэм. — Г-н Иван. — Тайна «человека в маске». — Заживо погребенный. — Таинственная месть.

Люс предчувствовал, что эта ночь не пройдет без особых событий. У него не оставалось никаких сомнений относительно истинного назначения великолепного отеля на улице Тильзит: это было, очевидно, место собраний Невидимых в Париже, а дом Хосе де Коррассона служил только прикрытием для них. Конечно, здесь собирались, совещались и останавливались только высшие члены Невидимых, наемные же убийцы и другая мелкая сошка, услугами которой они пользовались, должны были собираться где-нибудь в другом месте. Быть может, при каких-нибудь исключительных обстоятельствах могла разыграться кровавая драма и в стенах дома, украшенного гербом Панамы, но постоянный приток подонков общества в этот великолепный дворец неминуемо должен был навлечь на него подозрение и вызвать вмешательство полиции, что, конечно, было крайне нежелательно.

Таким образом, притон, в котором готовились «люди дела», то есть исполнители страшных дел, был не здесь. Для сношений с ними главари, не имея возможности принимать их у себя, не возбуждая подозрения, должны были видеться с ними в другом месте; этим объяснялись временные отсутствия хозяев из дома на улице Тильзит.

Так как со времени вручения приговора графу и капитану прошли уже целые сутки, то настоящая ночь не могла пройти без того, чтобы между Невидимыми не произошло известного обмена сношений по поводу дела графа: в распоряжении их оставалось всего только два дня.

Действительно, незадолго до полуночи маленькая служебная калитка в стене осторожно отворилась, и вышедшие оттуда двое мужчин, окинув внимательным взглядом улицу, пошли шагом прогуливающихся по направлению к улице Фридланд.

Люс, завидев их издали, лег на скамейку и, закрыв лицо руками, притворился спящим; гуляющие прошли мимо него, не торопясь и разговаривая на иностранном языке, не обратив на сыщика никакого внимания; а в это время последний, между раздвинутыми пальцами рук, жадно разглядывал их. Один из них, рослый, прекрасно сложенный человек, был не кто иной, как генерал дон Хосе де Коррассон, и Люсу его лицо почему-то показалось знакомым, как будто он видел его уже не в первый раз, но для европейца все негры кажутся похожими между собой; другого же Люс узнал с первого взгляда; это был пресловутый «человек в маске», Иванович, или, как его называли здесь, в Париже, господин Иван.

Дав им отойти на сотню шагов и убедившись, что на этой безлюдной улице он никаким образом не потеряет их из виду, Люс поднялся со скамейки и последовал за ними. Фролер с своей стороны сделал то же самое.

«А-а… Иванович, вы еще здесь, это может вам дорого обойтись! — рассуждал мысленно Люс. — После вашей вчерашней неудачной попытки, вам следовало тотчас же сесть в поезд и катить в Петербург, предоставив другим привести в исполнение приговор Невидимых. Но нет, вы пожелали насладиться своей местью; вы успокоитесь лишь тогда, когда увидите труп вашего врага… Я понимаю вас, но на этот раз мы позаботимся о том, чтобы вы не могли сбежать!»

Вскоре дон Хосе и Иванович зашагали быстрее; миновав бульвар Гаусманн и Мальнерб, они на мгновение приостановились на углу улицы Дю Рошэ, где к ним тотчас же присоединился третий товарищ, низенький, толстый, сутуловатый, после чего они все трое вместе продолжали свой путь и, наконец, добрались до улицы Лепик. Приостановившись здесь, они в течение нескольких секунд высматривали, нет ли поблизости кого постороннего, затем поспешно двинулись с озабоченным видом по улице; достигнув самой вершины холма, они свернули налево в маленькую аллею, совершенно безлюдную, оканчивающуюся тупиком и прегражденную высоким дощатым забором, в котором была проделана калитка. Здесь-то и скрылись теперь всё трое, тщательно заперев за собой калитку.

За время своей полицейской деятельности Люс исходил все уголки Парижа, и топография данной местности была ему также давно знакома.

— Превосходно, — пробормотал он, — они сняли или купили «дом повешенных»! Значит, у нас есть время обсудить положение!

Он выждал, пока подойдет Фролер.

В глубине ограды, на самом скате Монмартрского холма, стоял дом, куда вошли трое Невидимых. Дом этот во всем околотке был известен под именем «дома повешенных», потому что когда-то трое живших в нем жильцов повесились один за другим, и с того времени этот дом, не находивший больше нанимателей, получил название «дома повешенных».

— Ну что? — спросил Фролер, подкравшись к своему начальнику.