Дневники Фаулз - Джон Фаулз

Не просто реалистический, а естественный стиль должен быть в пьесе. Реалистическая игра еще не все. Должны быть правдивыми чувства.

24 сентября

Опять яростная ссора с Э.; причина все та же. Я говорю, что не стану искать хорошую работу, пока она не решит окончательно остаться со мной; она же говорит, что не примет такое решение, пока я не найду хорошее место. Она страшно разозлилась, что я не получил работу в Брюсселе. Последний день подачи заявлений был вчера. Сегодня утром я его напечатал и сам отвез на Белгрейв-сквер. Хотя Э. часто злится черт знает из-за чего, но тут она права. Такая нищета дольше продолжаться не может.

Скаррон. Купил небольшое издание его пьес 1668 года за пять пенсов у Нормана. Странное смешение утонченности семнадцатого века и грубости шестнадцатого. Энергия «Жодле». Есть хорошие реплики[506]. Следует прибавить еще удовольствие от старых книг, старых вещей. У меня сейчас к ним пристрастие. Из-за лживости и нестабильности настоящего? Или значительности самого времени?

6 октября

Этот дневник много претерпел за последние два года. Мне кажется, он неадекватно отражает мою физическую и духовную жизнь. В нем весь этот период кажется чем-то вроде пустыни. Я не уверен, что ей предвидится конец. Я могу размышлять, могу писать; мне это известно. Но в залах ожидания всегда скучно.

Сочинительство; книгу о Греции раскритиковал рецензент агентства — он назвал ее «бесформенной, непоследовательной», однако Пол Скотт полагает, что ее можно попытаться издать. Я только что закончил небольшой рассказ «Из дневника» — хочу попробовать напечатать его в «Лондон мэгэзин» или в «Энкаунтер»[507].

Тем временем принял решение: ежедневно заносить в дневник отчет о событиях; о том, что меня интересует; о наших делах.

7 октября

Тридцатилетие Э. Утром у меня не было денег купить подарок, но по молчаливой договоренности в пятницу я куплю ей туфли. Мы пошли в ресторанчик «У Шмидта» в Сохо, ели охотничий шницель, потом в Фестивал-холл на концерт — малоинтересный, за исключением Пятой симфонии Шостаковича.

По пятницам я обычно обедаю с Флетчером, товарищем по работе, — ходим в «Гиннесс-паб» в Хэмпстеде. Маленькая уступка условностям. У него очень редкие волосы. То, что осталось, пушится на макушке.

8 октября

Суббота. Утром перепечатал «Из дневника», ходил за покупками. В два пришла Э., перекусили. Выяснилось, что в четыре она встречается с Р. и Анной. Некоторое напряжение; ничего не имею против ее встреч с Анной, но мне неприятно, когда она проводит вечера с Р. Однако она пришла ко мне в «Гиннесс-паб» в 7.30. На вывеске табачника увидела нужный нам адрес (мы ищем квартиру подешевле и более теплую; вывески табачников — неофициальное агентство по сдаче помещений внаем), и мы позвонили туда. Сразу же отправились смотреть квартиру, но она нам не понравилась. Слишком маленькая, а у хозяйки дома — в нем дневной детский сад — слишком несчастный вид. Вернулись домой, приняли вдвоем ванну, нехитрые домашние радости, легкая сексуальность, оба довольны.

9 октября

Утро в постели. Воскресный обед. Э. недавно купила красивую овальную кастрюлю из голубой керамики, в ней мы приготовили роскошное мясное рагу с красным перцем, помидорами, луком, лаврушкой, чесноком, перцем горошком; горячее вкуснейшее блюдо. Днем предавались любви — так же пылко, как в самом начале; потом заснули. Я проснулся в сумерках, окрашенных теплым серебром, потолок прорезал первый слабый луч света от фонаря. Рядом горячее тело Э., нагое, удовлетворенное; любовь — простые радости. Потом слушали «Путешествие в космос», глупейший, но увлекательный радиосериал о войне между Землей и Марсом; ракеты и смертельная опасность каждые тридцать секунд. Сейчас Э. гладит, а я это пишу.

10 октября

Понедельник всегда окрашен меланхолией. Работаю с 9.15 до 10. С 10 до 11 делаю покупки. Ничего не имею против этого, но терпеть не могу придумывать, что именно купить. Хожу всегда в одни и те же магазины. В одном покупаю газеты, в другом, магазинчике на Перринс-уок, — сигареты, фрукты и овощи, хлеб у булочника напротив Черч-роу. Экзотические сыры и чесночную колбасу в магазине деликатесов напротив Перринс-уок. Все магазины поблизости друг от друга — как в деревне. С 11 до 13 снова преподаю. С 9.15 до 10 вбиваю в головы английских девушек элементарные основы их родного языка — все ученицы, как на подбор, глупенькие, хорошенькие (похоже, два определения часто идут вместе). С 11 до 12 — класс сильных (продвинутых) начинающих: француженка, чешка, шведка, киприотка, норвежка, турчанка, гречанка, итальянка. Хорошо подготовленные, энергичные, довольно умные. В 11 перерыв на чай: мисс Робинсон с длинной гривой рыжих волос, ниспадающих на худое лицо, Флетчер, всегда готовый услужить — подать чай, предложить сигареты. Я не отказываюсь. Раньше это меня раздражало. Но теперь я понял: лучше, чтобы все шло как есть. Ему нравится давать, я не против принимать.

Сегодня во второй половине дня я свободен. Печатал пьесу; что-то годится, что-то нет. Пришлось ходить взад-вперед по комнате и произносить отдельные реплики. Слишком много деталей; просматривается схема сюжета. Но что-то вырисовывается. Я пишу и прозу, но она теряет в силе, как только ее начинаешь записывать. Тут нужно действовать иначе: каждую фразу вначале надо как следует отрепетировать; в поэзии всегда есть подсказки, они в размере, переносе, ударении.

Вечером ничего особенного. Послушали по радио «Великого Гэтсби». Как всегда, прекрасно. Потом забрались в постель, теплую; вели себя как маленькие дети; спали сладко.

11 октября

Вторник. Все то же самое. Ничего нового.

Во второй половине дня вел дополнительные занятия по греческому переводу. Вечером слушали «Шоу тупиц». Комично-абсурдная программа на радио; острая, живая, непоследовательная. Звучит современно. Новый юмор. Другие программы еще доят старый. Слушая их, мы тоже смеемся, но только по привычке. Наш юмор уже другой.

12 октября

Среда. Ничего нового, только вместо греческого перевода — французский.

В четыре у меня была назначена встреча с Э. у кинотеатра «Плейхаус». Пили чай в одном из бесчисленных новых эспрессо-баров. Китайский чай. Странная, словно пришедшая из 1890-х, служанка — рыжая, белолицая, грациозная фигурка, насурмленные брови.

Хороший фильм «К востоку от Эдема»; вполне приличный, с великолепными актерами — Джулией Харрис и Джеймсом Дином. Насколько они лучше своих английских коллег! Частично это объясняется тем, что драматическую игру в Англии тормозят общественные архетипы: произношение и принципы среднего класса — принятый в стране стандарт для внутреннего пользования. Как это сломить?