Вариант единорога - Роджер Желязны

– О да, моя Возлюбленная, нужно прогуляться. И мы прошли мимо толпы сопровождающих, и удалились под сень Леса. Долгое время мы шли молча, стараясь не прикасаться друг к другу. Затем мы вышли на небольшую поляну, погруженную в благодатную тень.

– Моя Возлюбленная, здесь ли это место? – спросила Квиб.

– О нет, моя Возлюбленная, дальше, – отвечала я.

– Что ж, хорошо, Любимая моя.

И мы пошли дальше, посматривая друг на друга и несколько лениво продвигаясь в глубь Леса. Солнце уже стояло в зените и готовилось скатиться к западу.

Через некоторое время Квиб спросила;

– Любимая, не хочешь ли передохнуть?

– Пока что нет, Любимая. Благодарю тебя.

– Мне в голову пришло вдруг: здесь неподалеку дом Торговца Хокинса. Не хочешь ли его проведать, о Спутница всей моей жизни?

– С какою целью, Огонь души моей?

– Любовь моя, всего лишь согревающего выпить. Я обдумала это предложение. Воздействие согревающего напитка вполне может ускорить развитие событий.

– Ну хорошо, моя Подруга На Пути К Блаженству, – ответила я наконец, – готова я зайти к Торговцу Хокинсу.

И мы направились к подножию холма.

– Свет Любви, – спросила я, – правда ль, что Землянин этот свою супругу в яму положил за стенами Жилища?

– Об этом я слыхала, Любовь моя, и место это знаю, но точно не уверена, что правду говорят, хотя известно: его супруга умерла.

– Как это странно, Дорогая!

– О да, моя Возлюбленная, странно.

Наконец устроившись передохнуть, мы сели друг напротив Друга и были настороже. Прелестное тело Квиб, гибкое, грациозное, стремительное, такое великолепное в сгущающихся сумерках, было крупнее моего. В небе появилась луна. Я уже проголодалась, но не сказала ни слова. Пока что лучше не есть, так что нет смысла и говорить об этом.

Подножия холмов мы достигли уже в темноте. Сквозь деревья завиднелись огоньки торговой фактории. Вокруг уже начались песни ночи. Я почувствовала странный аромат, который ветер доносил со стороны холмов.

Пробираясь в зарослях кустарника, я сказала Квиб:

– Дражайшая моя, мне бы хотелось сперва взглянуть на это место – там, где закопана умершая супруга.

– Я покажу его тебе, Любимая моя.

Квиб провела меня на задний двор фактории. Когда мы проходили мимо дома, мне показалось, что я заметила силуэт Торговца Хокинса. Он сидел со стаканом в руке на темной веранде и при свете звезд казался великаном.

Квиб показала мне огромный участок земли, где совершенно ничего не росло. На одном конце участка был установлен камень со странными значками. У камня лежали засохшие цветы.

– Так мертвая его супруга здесь? Под землей, под этим камнем? Да, дорогая Квиб?

– Так мне говорили, Свет моей жизни.

– А для чего засохшие растения, Любовь моя?

– Не знаю. Все это очень странно, Любимая.

– О да, все это странно. И я не понимаю… Мне кажется…

– Эй, что это вы там делаете, букашки? На столбе возле дома вспыхнул яркий свет, гораздо ярче, чем свет любой из лун. Землянин стоял возле двери, держа в руках свое длинное огненное оружие. Мы повернулись и приблизились к нему.

– Мы хотели выпить согревающего напитка, – произнесла Квиб на его языке. – Но сперва остановились, чтобы поглядеть на то место, где под землей находится ваша супруга.

– Я не люблю, чтоб на заднем дворе кто-то шатался, когда меня нет поблизости.

– Мы приносим извинения. Мы не знали. У вас есть согревающий напиток?

– Есть. Заходите.

Землянин придержал огромную дверь, пропуская нас. Мы вошли в дом и последовали за этим великаном, шедшим впереди.

– А металл у вас есть?

– Да, – отвечала я, доставая брусочек из сумки и передавая ему.

Две чаши напитка были тут же для нас приготовлены, и мне еще дали три металлических брусочка меньших размеров в качестве сдачи. Я оставила их лежать на циновочке возле чаши.

– За следующую заплачу я, Дорогая, – сказала Квиб.

Я не ответила, а пригубила кисло-сладкий напиток, и жидкий огонь разлился по всем моим членам. Землянин налил нам еще и водрузил чаши на высокую деревянную подставку. Комната была полна каких-то сильных, но отнюдь не неприятных ароматов, природу которых я установить не смогла. Пол был усеян мелкими частицами дерева. Помещение освещалось ярким драгоценным камнем, сиявшим высоко на стене.

– Вы, букашки, что, на охоту вышли или просто выпить сюда забежали?

– Ни то ни другое, – сказала Квиб. – Мы поженились нынче утром. .

– Ах вот как! – Глаза Торговца Хокинса. сперва широко распахнулись, а затем снова сузились. -Я слыхал об этой церемонии. Лишь двое продолжают путь, а третий остается…

– Да.

– И вы но пути зашли ко мне выпить, прежде чем отправляться дальше?

– Да.

– Мне все это страшно интересно. Никто из представителей моего народа никогда не видел ваших брачных обрядов.

– Нам это известно.

– А мне бы так хотелось поглядеть, чем эта церемония закончится!

– Нет.

– Нет.

– Разве это запрещено?

– Нет. Просто мы считаем брак делом интимным.

– Видите ли, я глубоко уважаю ваши чувства, но там, откуда я родом, многие дорого бы заплатили, чтобы посмотреть, чем дело кончится. А раз вы сказали, что это не запрещено, но, скорее, зависит от вашего личного решения, хотелось бы спросить вас вот о чем: не смогу ли я убедить вас дать мне разрешение заснять все это?

– Нет.

– Нет, это очень личное.

– Вы все-таки постарайтесь выслушать меня до конца. Но сперва давайте я еще разок наполню ваши чаши. Нет, металла больше не надо. Если бы – ну, предположим это хоть на минутку – вы позволили мне заснять церемонию до конца, я бы на этом точно сделал большие деньги. И мог бы вознаградить вас многими подарками – всем чем угодно из товаров моей фактории, – и вы всегда, когда бы ни пришли, могли бы сколько захотите выпивать согревающего напитка, Квиб посмотрела на меня как-то странно.

– Нет, – ответила я. – Это дело личное и интимное. И я не хочу, чтобы наша церемония попалась к вам, в ваш ящик с картинками.

Я отодвинула чашу и встала.

– Нам уже пора идти.

– Сядьте. Не уходите. Простите меня… Но было бы просто глупо с моей стороны не спросить у вас… Я же не обиделся, когда вы разглядывали могилу моей жены, верно? Ну и вы не обижайтесь.

– А это верно, Дорогая, – сказала Квиб на нашем языке. – И мы его, возможно, оскорбили, пройдя к могиле, где лежит его супруга, и разрешения не спросив. Ну что ж, не будем обижаться на его желание, ведь просьбу мы его решительно отвергли. Не станем же себя позорить чванством.

– Ты говоришь прекрасно, Дорогая! – отвечала я пылко и вновь придвинула к себе чашу с согревающим напитком. -Да и напиток этот превосходен!