Незнакомцы - Дин Кунц

Гектор облизнул перепачканные шоколадом губы и сказал:

— Нет!

— Тебе нравится шоколадка?

В ответ мальчик кивнул головой и предложил отцу Вайцежику откусить кусочек.

— Спасибо, Гектор, но это все для тебя, — улыбнулся тот.

— Мама может и тебе дать шоколадку, только ты не роняй на пол, это очень плохо! — сказал мальчик.

— Он действительно ничего не помнит? — спросил Стефан миссис Мендозу.

— Да, святой отец, — перекрестившись, ответила она.

— Вы звонили отцу Найло, настоятелю вашей церкви? — спросил отец Вайцежик.

— Нет, святой отец, я не знала, стоит ли это делать...

Отец Вайцежик взглянул на стоявшего рядом с женой мистера Мендозу:

— Непременно позвоните отцу Найло, расскажите, что здесь произошло, и попросите его срочно приехать. Скажите ему, что я не смогу его дождаться, но обязательно поговорю с ним позже. Скажите ему, у меня есть что ему рассказать...

Мистер Мендоза поспешил к телефону. Отец Стефан взглянул на одного из детективов и спросил:

— Вы сфотографировали рану на горле у ребенка?

— Да, сэр, — кивнул детектив, — это стандартная процедура. — Он нервно рассмеялся и добавил: — Хотя, впрочем, на этот раз случай сам по себе явно нестандартный.

— Значит, у вас будут фотографии, чтобы подтвердить это, — сказал отец Вайцежик. — Мне кажется, это потребуется, потому что шрама скорее всего вообще не останется. — Он вновь обернулся к мальчику: — А сейчас, Гектор, если не возражаешь, я хотел бы потрогать твое горлышко.

Мальчик опустил руку с шоколадкой.

Дрожащей рукой отец Вайцежик осторожно провел по огненному рубцу на шее у ребенка. Когда пальцы священника нащупали четкий пульс, сердце его дрогнуло: он был свидетелем торжества жизни над смертью, удостоившись чести убедиться в истинности символа веры и церкви: «Смерти не будет, ибо дарована будет вам жизнь вечная». На глазах священника выступили слезы.

Когда он наконец отнял руку от шеи мальчика и распрямился, один из полицейских спросил его:

— Что все это значит, святой отец? Что происходит?

Стефан обвел взглядом собравшихся: теперь их уже было не менее двадцати человек. На их лицах он увидел горячее желание уверовать, но не в постулаты какой-либо церкви, а в нечто, превосходящее по величию и чистоте человечество, тягу к духовному перевоплощению.

— Что все это значит? — снова спросил один из них.

— Что-то происходит, — ответил отец Вайцежик. — Здесь, где-то в другом месте. Происходит нечто великое и удивительное, и то, что случилось с этим ребенком, — часть происходящего. Я не стану утверждать, что знаю, как объяснить все это, или свидетельствовать, что мы с вами видели деяние рук Божьих, хотя в глубине души и верю, что именно так оно и есть. Взгляните лучше на Гектора, сидящего на коленях у своей матери и жующего шоколад, и вспомните, что предвещал Господь: «И смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». И я всем сердцем верю, что все прежнее обязательно пройдет. А сейчас мне нужно идти, меня ждет неотложное дело.

К удивлению отца Вайцежика, все расступились, давая ему дорогу и больше не задавая вопросов, — быть может, потому, что в отличие от его объяснений исцеление Гектора не вызывало у них сомнений, а было совершенно очевидным и само по себе говорило о многом, пожалуй, даже и о том, чего они еще не могли понять. Некоторые пожимали ему на прощание руку или плечо, переполненные не столько религиозным восторгом, сколько чувством общности духа. Стефан не мог не ответить им тем же, испытывая глубочайшее ощущение единства человечества, чувствуя потребность передать им свою уверенность в их великом предназначении.

В Бостоне в десять часов утра Александр Кристофсон, бывший сенатор США и посол в Великобритании, бывший директор ЦРУ, а ныне пенсионер, читал утреннюю газету, когда ему позвонил его брат Филип, антиквар из Гринвича, что в штате Коннектикут. Разговор между братьями продолжался не более пяти минут и не касался, казалось бы, никаких важных проблем, но имел секретный подтекст. Заканчивая его, Филип будто невзначай бросил:

— Да, кстати, утром я разговаривал с Дианой. Ты ее помнишь?

— Конечно! — откликнулся Александр. — Как у нее дела?

— У нее все те же проблемы. Тебе они могут показаться, однако, слишком скучными. Но она передает тебе привет. — Затем он порекомендовал брату две новые книги, которые ему могли бы понравиться, и пожелал всего хорошего.

«Диана» было условное слово, которое означало, что Филипу звонила Джинджер Вайс и что ей нужно переговорить с Александром. После их встречи на похоронах Пабло эта блондинка с ее необыкновенными серебристыми волосами почему-то ассоциировалась у Александра Кристофсона именно с Дианой, богиней Луны. Попрощавшись с Филипом, Александр сказал своей жене Елене, что хочет прогуляться и заодно купить пару новых романов, которые ему порекомендовал брат.

Он и в самом деле отправился на прогулку, но, прежде чем купить книги, зашел в телефонную будку и перезвонил в Гринвич, чтобы узнать номер телефона, который оставила Джинджер Вайс.

— Она сказала, что это телефон-автомат в Элко, в Неваде, — пояснил Филип, продиктовав номер.

Когда Александр позвонил по указанному номеру, Джинджер Вайс ответила не сразу — в трубке раздалось пять гудков, прежде чем он услышал ее голос.

— Извините, — произнесла она в свое оправдание, — я была в машине. Здесь очень холодно.

— Что вы делаете в Неваде?

— Если я вас правильно поняла на похоронах Пабло, вы не хотели, чтобы я отвечала на подобные вопросы по телефону.

— Верно. Чем меньше я буду знать, тем лучше. Что вы хотели спросить?

Она объяснила, в самых общих чертах, что вышла на других людей, имеющих такие же проблемы с памятью, что и она, и попросила его, как специалиста по промыванию мозгов, уточнить, действительно ли ввести в память комбинированную легенду гораздо сложнее, чем полностью выдуманную, без всяких элементов реальности. Он заверил ее, что именно так оно и есть.

— Мы тоже так решили, — с облегчением вздохнула Джинджер. — Но для меня было важно знать ваше мнение. Значит, мы на верном пути. Теперь вот еще что: я хотела бы попросить вас раздобыть для нас важную информацию. Нам нужно знать все о полковнике Леланде Фалькирке, офицере из элитарного подразделения ОРВЭС. Кроме того, мне...

— Минуточку, Джинджер! — перебил ее Александр, нервно озираясь по сторонам на прохожих, словно он уже попал под наблюдение или даже намечен к ликвидации. — Если вы помните, я сказал на кладбище, что обещаю вам только совет или, на крайний случай, общую информацию о технике контроля над сознанием. Однако я предупредил, что не стану ввязываться ни в какие опасные дела. Ведь я же четко объяснил свое положение.