Роман в письмах. В 2 томах. Том 2. 1942-1950 - Иван Сергеевич Шмелев

все. И потому — «Ныне отпущаеши…» И какая скорбь, что я не могу дать их читателям! II книга «Лета» лежит втуне. Нет издательства, а у меня нет средств издать хотя бы 1000 экз. Скоро появится Французское издание 1 кн. «Путей»… — уже вторая корректура… но что мне это! _Ч_т_о_ возьмут иностранцы? Только — амурное и «экзотичное». Они и «метели» не почувствуют, а ведь метель занимает почти _в_с_е!..

Как мне грустно, что мы так и не свидимся и не почувствуем — глаза в глаза — друг друга… не скажем, не выскажемся о многом… Правда, мы хорошо понимаем друг друга. И можем вообразить высказывания…

Глаз мой, слава Богу, прошел. Я часто получаю посылки, из разных стран. Вот вчера, сразу, две посылки с платьем… бельем… — из Лос-Анжелеса одна, от «Обществ русских женщин». Хороший костюм, халат, бельевой комбинезон, и… пакет — фунт… гре-чневой крупы, называется французскими литерами — «Каша». Чай, какао, манная… Я порой завален, и раздаю кому могу, кому надо… — это укрепляет мою веру в благостное в людях. До слез. Нет, _ж_и_в_ Господь! Хоть на глазах — _а_д… Олюша милая… _н_е_т_ России!.. Бойня и каторга. Ничто _н_е_ переменилось… М. б., еще хуже. Обман и ложь бесовская. И страшнее еще, что остатки будут развеяны… ибо бесы все сожгут… предадут… Я не верю ни в какие сладкие демократичные слова «штампованных демократов»… страшащихся России… Сознательно заменят Россию большевиками… лишь бы с ней покончить… И нечего утешаться, что Россия _с_о_б_р_а_н_а: все может разлететься! — дымом удушливым. Да и помимо «третьих»… — еще одно поколение… — и _ч_т_о_ останется! Такой России мне не надо. Что толку! Земля-то? мне важно, _к_т_о_ на ней, и — _к_а_к_ на ней. Если попадешь в Швейцарию, не стесняйся: ты всегда можешь располагать там 1000 швейцарских франков, потом расплатишься. И надо если — больше. Я, было, подумывал, не пустить ли мне это на издание — это дало бы тысяч 140 французских франков. Но страшусь сесть на мель, при безработице, да еще на старости лет. Негде печататься по-русски. Жил эти годы на переводах, главным образом. Особенно эти полтора года. Что мне даст (* Получил пустяшный аванс в 25 тыс. фр., но это… на 4–5 мес., я очень скромно живу, да и посылки помогают.) французское издание «Путей»? Вряд ли что… не надеюсь, что книга будет иметь ход-успех. Кому ее полюбить?! Если бы Америка взяла, Англия… — но я, как всегда, сам никогда не искал и не ищу: всегда шло _с_а_м_о.

Милая… ты очень даровита… прошу, в последний раз: дай «ферму», как я давал Крым, «Солнце мертвых». Это — _н_а_д_о. Там _в_с_е_ выложишь… И не смущайся, как писать. А… — как напишется… Возьми формой — как бы «журнал», «записи»… — какая свобода тебе! В_с_е_ дашь. И «угрей», и тину, и — свет в человеке… И — _з_в_е_р_я… Ты умна. Тебе ведомы движения человеческого сердца. А это — почти _в_с_е, что _н_а_д_о. Тут и почтарь вскочит. И — гусынька, и твоя птичка… и «сапожищи», и страстишки… и взрывы, и смерти… (и — «весь свет»). Пусть хоть «мемуары» останутся об этом пред-апокалипсическом… Начни же. Не теряй, пока свеже… не заслоняй, выскажись, и _с_е_б_я_ обнаружь. Не разбрасывайся, не затеривайся в паутине житейской. В 1 рисунке у тебя удивительна — _д_а_л_ь… безбрежность..! Ты божественно талантлива… ты — для _д_а_л_е_й_ и _н_е_б_а! И голость деревьев у тебя — изумительна, _о_б_г_л_о_д_а_н_н_о_с_т_ь, мертвое в них (* У тебя очень нежны краски.). К_а_к_ оно чувствуется!.. И… _в_о_д_а… — водная пустыня… я очень _в_н_я_л!.. Но — повторю — твой драгоценный «бисер» не по зубам, не по душонкам ни-кому из угрей… м. б. — _р_е_д_к_и_м, только. _Н_е_л_ь_з_я_ овладеть всем, дать _в_с_е… в какие-нибудь дни, _н_е_д_е_л_и… — ты поспешила. За-чем?!.. Не смею тебя корить, Бог с тобой. Знаю одно: из самого высокого и чистого исходила… — иначе ты и не могла. Блажени чистые сердцем…527 Ты — чистая. И я преклоняюсь перед тобой, и нежно, благоговейно целую твою руку, и гляжу в сердце твое. Любуюсь тобой.

Милая моя дружечка, не томись, не раскидывайся… собери себя и храни! для _д_о_б_р_о_г_о_ и светлого делания… Какого? Что мы знаем! Советую тебе — вздохни, оглядись… отдохни. Тогда найдешь в себе. Из встречи с Иваном Александровичем многое уяснишь… О себе и не мечтаю… Я никуда не двинусь… поздно. Не соберу себя для начала 3-ей кн. «Путей»: так, почитываю разное… вот, Леонтьева… — да мало искусства… Феофана Затворника, письма…528 — глубоко и явственно… но… душа не готова к принятию… я же очень требователен к _ф_о_р_м_е… а рассуждения… закрыто для них сердце. Да и все знаю. Лучше Евангелия не скажешь. Хочу «Откровение» перечитать… В газетах… о, хлам и грязь… и тошно. Все то же… зло и кровь… и… и накал на злое. И полное бездорожье… И как же летят кумиры!.. Французский герой… д-Г… — где он?! Безвыходно, под надзором… не у дел…529 И что будет… — черт не разберет. А у вас вон открытки скоро будут величиной в конфетную бумажку… — шилом море нагревают. Проигрались все игроки. Все без штанов. Я завален корреспонденцией. Скоро появится Чехов швейцарский с моим отбором и предисловием. М. б. к Пасхе. Кажется, оставлю пока 3 кн. «Путей», а снова возьмусь за переписку и отделку «Лета Господня» 2 кн. У меня только один экземпляр. Надо привести в окончательный порядок. Это займет два — три месяца. Делать — так делать. Ты скоро получишь окончательные «Пути» от Ивана Александровича530. Он пока не пишет, болела Наталья Николаевна. Должно быть откладывает ознакомление до «отдыха», собирается ехать на воздух. Пишет: «нас отправляют…» Кто? доктора? или — друзья-американдеры? Эти американдеры и мне нет-нет и пришлют посылку… но это меня всегда смущает. Я вежливо отклонил их готовность «во всем мне быть полезными», они присылали — писал тебе? — друга из американскою нашего посольства здесь… — я поблагодарил: «не в вашей власти дать мне, в чем нуждаюсь… _с_в_о_б_о_д_ы_ говорить, печатать…» Правда. Я всегда шел своими ногами… так, Бог даст, и дохожу свой путь. Ив на прямой дороге, профессорствует в колеже, готовит себя к ученой карьере, продолжая слушать и в Сорбонне, знакомится с учеными. Девчонке его 2 г. 4 мес. — пре-ле-стна! болтает и по-русски, и по-французски. Жива, как мушка. У-мница!.. крепенькая глазастенькая, синеглазка. Давно не видал ее. Никуда почти не выхожу, разве за молоком. Старушка ходит два раза в неделю. Иногда сам стираю… — для отдыха! отвлечься. И