Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2 - Симонов Сергей

Радиосигнал со станции, записанный на магнитную ленту, предполагалось пропустить через аналого-цифровой преобразователь, записать на жёсткий диск, пока всё ещё превосходивший по ёмкости все кластеры НЖМД Советского Союза, а затем соединить каждые три последовательных снимка в один цветной и обработать их

В середине августа Королёв и Келдыш записались на приём к Хрущёву. Два академика пришли с необычным предложением.

— Мы вот тут подумали, Никита Сергеич, — начал Келдыш. — Вы как-то говорили, что социализм и капитализм могут действовать совместно против общего врага. Собственно, в войну ведь так и было.

— Да, был у нас такой разговор с Эйзенхауэром, в Женеве, в 55-м, — припомнил Никита Сергеевич (АИ, см. гл. 01-32). А что?

— Есть идея, — Мстислав Всеволодович вопросительно взглянул на Королёва. — Мы не совсем уверены, сработает ли...

— Но можно попробовать, — добавил Сергей Павлович. — Возможно, одним разом не обойтись, и придётся организовать несколько «убедительных аргументов». Но сейчас как раз подходящий случай начать.

— Вы о чём, товарищи? — не понял Хрущёв.

— Смотрите, Никита Сергеич. Наша автоматическая станция будет делать серию снимков, — начал Келдыш. — При этом сама станция будет смещаться по орбите. Сеанс фотографирования будет продолжаться от 40 минут до часа. В результате на плёнке образуется «очередь» кадров, на которых изображение Луны будет слегка смещаться. Смещение мы будем корректировать системой ориентации, но если из последовательности снимков убрать несколько кадров, идущих подряд, это будет заметно.

— И что? — Первый секретарь пока не понял, о чём речь.

— Мы переделали систему связи для передачи остронаправленной антенной, — добавил Королёв. — Это, вместе с улучшенной энергетикой станции, позволит усилить сигнал и получить более качественные снимки.

— Это хорошо, — кивнул Хрущёв.

— Предположим, вы привезёте Эйзенхауэру стопку фотоснимков Луны. Мы надеемся, что они получатся достаточно качественные, — продолжил Келдыш.

— Во всяком случае, мы для этого сделали всё, что смогли, — добавил Королёв.

— Айк, скорее всего, передаст снимки Хью Дрейдену, в NASA, для анализа. А специалисты NASA, вероятно, сумеют вычислить, что снимки переданы не все. Скажем так, части снимков не хватает, — Мстислав Всеволодович снова оглянулся на Сергея Павловича. — Скорее всего, на осознание этого факта у американцев уйдёт какое-то время. Может быть, даже год-полтора. Может, меньше. Хорошо, если побольше, к тому времени в Белом Доме уже будет сидеть Кеннеди. Когда они это осознают, у них возникнет естественный вопрос: «Что красные хотели от нас скрыть?» И вот тогда вы «поделитесь с Кеннеди своими опасениями». А мы подготовим основание для этих опасений.

— И что это будут за основания? — спросил Никита Сергеевич.

— Идея состоит в том, чтобы зарядить в АМС уже заранее экспонированную плёнку, — пояснил Королёв. — Пожертвуем несколькими кадрами ради возможного прекращения «холодной войны». Мы кое-что рассчитали и провели эксперимент. Если всё получится, можно сделать примерно вот такие снимки, — он достал из папки две фотографии. — Светлый круг — это наш имитатор Луны, на котором мы тренировались, не обращайте внимания.

Хрущёв смотрел не на светлый круг. Он впился глазами в снимок. Келдыш молча протянул ему лупу. Никита Сергеевич разглядывал фотографию несколько секунд, затем широко улыбнулся:

— Ну, проходимцы... А почему не сделать то же самое с помощью той ЭВМ, что стоит у товарища Лебедева?

— Следы манипуляций со снимком могут быть выявлены в NASA, — пояснил Келдыш. — А двойную экспозицию, если всё правильно сделать, будет сложнее распознать.

— Это Клушанцев постарался? — спросил Хрущёв.

— Нет, мы сами, — ответил Королёв. — Вы могли бы передать эти снимки не Эйзенхауэру, а уже Кеннеди, например, на встрече в Вене. А до того пусть в NASA поломают головы, куда делись несколько снимков из последовательности.

— Гм... — Никита Сергеевич замялся. — Думаете, получится?

— Сложно предугадать, — Королёв пожал плечами. — Но почему не попробовать? Если не получится, сошлёмся на брак проявки, заявим, что система обработки снимков дала сбой.

— А если американцы или европейцы перехватят сигнал станции? — спросил Первый секретарь.

— Это возможно, но маловероятно, — ответил Сергей Павлович. — Мы же не будем их предупреждать ни о запуске, ни о цели запуска, ни о времени передачи, ни о частоте. Передача сигнала получается медленная, одна строка будет передаваться около двух секунд (в реальной истории время передачи одной строки было 1,25 с). То есть, можно не бояться, что кто-то увидит сделанные нами снимки Луны на своём телевизоре. Чтобы понять, что это такое, понадобится записать всю передачу целиком на магнитную плёнку, затем считать сигнал с помощью специализированной аппаратуры. В общем, если они что-то и запишут, то явно не целиком, скорее всего — самый конец передачи.

— Ох, жулики! — засмеялся Хрущёв. — Хорошо. Действуйте. Задачу всучить эту дезу Кеннеди беру на себя. Но что, если американцы не поверят?

— Не могут не поверить, — ответил Келдыш. — Они всё меряют на деньги. Полёт к Луне — слишком дорогостоящее мероприятие. Они считают СССР нищей страной и ни за что не поверят в возможность дезинформации, требующей такого масштаба капиталовложений. Споры, конечно, будут, но в итоге они, скорее всего, решат, что «всё-таки это случайно попало в кадр»

— Гм... Хорошо, — согласился Первый секретарь. — Давайте попробуем.

Астрономическое «окно», когда условия для полёта к Луне были наилучшими, выпадало на сентябрь и октябрь. 4 сентября, в пятницу, с Байконура ушла в небо ракета Р-7, унося ввысь автоматическую межпланетную станцию Е2-А2, получившую официальное обозначение «Луна-3». (В реальной истории — 4 октября) Авторы сообщения ТАСС перестраховались и ничего не сообщили о цели полёта. Королёв, Келдыш, Владимирский, Черток, Рязанский, Осташёв вылетели в Крым, где уже шла подготовка к приёму снимков Луны.

Сергей Павлович заранее сверился с присланной информацией, ещё раз мысленно поблагодарив Бориса Евсеевича за подробные мемуары, и полёт в Крым был организован без всякой спешки. Не забыли и дополнительный запас магнитофонной плёнки для записи сигнала, не пришлось срочно и рискованно лететь на вертолёте в плохих метеоусловиях, да и сами метеоусловия в Крыму в начале сентября были вполне курортные, значительно лучше, чем в октябре (В реальной истории 6 октября 1959 г в районе Ай-Петри шёл мокрый снег, видимость была нулевая, чтобы не рисковать, вертолёт садился в Ялте и оттуда на автомобиле, на предельной скорости поехали в Симеиз, на гору Кошка)

Пункт управления расположился рядом с филиалом Пулковской обсерватории, он был временным и находился в деревянном бараке. Пока Королёв с помощниками добирались до НИПа, военные специалисты под руководством ещё одного зама Главного конструктора — Евгения Яковлевича Богуславского, провели несколько пробных сеансов связи со станцией. Доведённая до ума без спешки и авралов аппаратура работала как часы. (АИ)

Богуславский договорился с командованием Черноморского флота, чтобы на время сеансов связи со станцией все военные радиостанции прекращали работу — так лучше принимался относительно слабый сигнал «Луны-3». В заливе внизу, под горой, патрулировал катер с пеленгатором, он определял источники возможных помех.

Дни, пока станция летела к Луне, тянулись мучительно медленно. Сеансы связи проводились по графику, между ними руководителям полёта удавалось немного отдохнуть. Очередной сеанс состоялся 6 сентября в 16.00. После расшифровки телеметрии убедились, что на борту станции всё в порядке.

Ориентация станции объективом фотоаппарата на обратную сторону Луны и последующее включение фототелевизионной установки по плану полёта состоялось рано утром 7 сентября. Автономная система ориентации «Чайка» конструкции Бориса Викторовича Раушенбаха имела в своем составе восемь датчиков солнечного света — по четыре на днище станции и вокруг объектива окна объективов фотокамер, три гироскопических датчика-стабилизатора, непрерывно измеряющих угловую скорость «Луны-3» в трех плоскостях, и один датчик лунного света, находившийся между объективами фотокамер.

Информацию с этих датчиков получала и обрабатывала БЦВМ конструкции Староса на процессоре 4004. (АИ, в реальной истории использовался «электромеханический компьютер») Уравнения для её программы управления ориентацией были разработаны коллективом Раушенбаха. Эта же БЦВМ управляла системой ориентации. (На реальной «Луне-3» было восемь реактивных микродвигателей. Вместо топлива в них использовался сжатый азот, хранящийся в специальном баке под давлением 150 атмосфер и подающийся в сопла через редуктор под давлением четыре атмосферы.) БЦВМ одновременно выполняла функцию программно-временного устройства, в котором была заложена циклограмма всего полета «Луны-3».