Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

Устроив свои когорты, ЯндолАнганол, возвращаясь во дворец, чувствовал, что его что-то гнетет. Фагоры нервничали и были чем-то обеспокоены. Он говорил с предводительницей фагоров Чзахн, но не сумел добиться от той ничего, кроме того, что вокруг казарм ее собратьев необходимо выставить регулярный караул.

Король Орел предположил, что, возможно, двурогих беспокоит резкий ежечасный звук Свистуна. Постаравшись ободрить фагоров как мог, он ушел, а с ним затрусил его рунт. Воздух был невыносим из-за сернистых паров извергающегося неподалеку вулкана.

Милуя Тал встретила его перед серебряными вратами дворца. За прошедшие дни он чрезвычайно полюбил ее веселую задорную компанию и уже не мог обходиться без ее успокоительного птичьего щебета.

— Прибыл кое-кто из ваших друзей. По их словам, они церковники, но в этом городе все имеют то или иное отношение к церкви. Тот человек, что у них главный, совершенно на церковника не похож. Для церковника он чересчур красивый. Он странно посмотрел на меня, очень дерзко. Как вы относитесь к дерзким людям, ваше величество? Как вы считаете, я очень дерзкая? По крайней мере мне самой кажется, что да. А какое ваше мнение?

ЯндолАнганол рассмеялся.

— Да, вы дерзкая, с этим я не спорю. Впрочем, этим пороком грешат многие люди, включая и некоторых, имеющих отношение к церкви. Они дерзкие и очень избалованные.

— Значит, чтобы выделяться из толпы, стоять над нею, нужно быть исключительно дерзким? Или избалованным?

— Прекрасное логическое заключение.

— А вы стоите над толпой по той же причине?

Ручка Милуи скользнула в его ладонь, и он осторожно пожал ее.

— Нет, причина не только в этом.

— Я очень часто разочаровываюсь. Вы знаете о том, что мы нашли мою сестру мертвой, сидящей в кресле. Снаружи крови вообще не было видно. И это по-настоящему меня разочаровало. Я воображала себе лужи крови. Вообще я представляла себе, что, умирая, люди мечутся и принимают самые невероятные позы, ведь им наверняка больно уходить из этого мира. Кому такое понравится.

— Как была убита ваша сестра? — ровным голосом спросил король ЯндолАнганол.

— Зиганкис, да неужели вы не знаете? Ее закололи прямо в сердце рогом фага. Папа говорил, что это был рог фага. Ударили прямо в грудь, и рог прошел сквозь одежду и все остальное и попал прямо в сердце.

Милуя с любопытством взглянула на Юлия, плетущегося чуть позади хозяина, но рога у рунта были спилены.

— Вы сильно испугались? — спросил король Орел.

Принцесса презрительно хмыкнула и гордо на него посмотрела.

— Я никогда не думаю о страхе. Я думала о том, как она умирала, сидя вот так, совсем прямо. Глаза у нее так и остались открытыми.

Вместе они вошли в парадный зал дворца, стены которого были завешены богатыми гобеленами. Благодаря Милуе, ЯндолАнганол был готов к появлению посланника Святейшего, Элама Эсомбера, и его небольшой «кучки викариев», как сам посланник изволил выражаться о своей свите. «Кучка» уже находилась в окружении высшего света олдорандских придворных, и от этой пестрой массы исходило вежливое гудение приветственных голосов.

Орлиный взор короля сумел проникнуть за спины присутствующих, обнаружив там еще одну знакомую фигуру, при появлении короля метнувшуюся в боковую дверь, но на бегу обернувшуюся, да так неловко, что глаза его встретились с глазами короля. Фигура исчезла, и дверь за ней затворилась.

Завидев короля, Эсомбер вежливо оставил свою компанию и с неизменной лукавой улыбкой на устах двинулся к ЯндолАнганолу, чтобы раскланяться с ним.

— Вот мы и прибыли, Ян. Одна вывихнутая нога, один случай отравления дурной пищей, общая грязь и неописуемое желание забраться в горячую ванну, а в остальном — без потерь. Несколько поистрепались за время долгого путешествия по вашей вотчине, это само собой…

Король и посланец обнялись, только ради проформы.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Элам. Здешние горячие ванны сильно сдали по сравнению с моими предыдущими визитами — но надеюсь, что ты разочарован не будешь.

Эсомбер с улыбкой взглянул на рунта, стоящего по правую руку от короля. Протянув было руку, чтобы похлопать его по плечу, он вдруг отдернул ладонь.

— А ты не кусаешься, приятель?

— Я воспитанный, — пробурчал Юлий.

Эсомбер поднял бровь.

— Хочу, чтобы ты правильно понял меня, Яндол. Осмелюсь намекнуть тебе на то, что вся эта здешняя публика — очень чопорный народец, начиная от Сайрена Станда и заканчивая последней кухаркой, они не станут долго терпеть рядом с собой черт знает что, даже очень воспитанное. Сейчас в деревнях повсюду устраиваются крестовые походы — кстати, совсем неподалеку от Олдорандо. Говорят, что причиной этих походов является твоя расстроившаяся помолвка, так я слышал…

— Мне никто ничего не говорит — хотя теперь, может быть, и скажут, ведь скоро в Олдорандо прибывает Це’Сарр. Так что ванну тебе лучше принять сегодня же. Кстати, я только что видел здесь моего бывшего придворного советника, СарториИрвраша. Что он здесь делает, ты не знаешь?

— Гм. Да, кое-что слышал.

Эсомбер почесал пальцем кончик своего изящного носа.

— Вскоре после того, как мы с тобой, Ян, расстались, и ты ушел вперед во главе фагорской пехоты своим бравым и скорым походным шагом завоевателя, СарториИрвраш в сопровождении одной леди, кстати, сиборнелки по происхождению, присоединился к моему маленькому отряду викариев. Они ехали на хоксни. Весь остаток пути они проделали вместе с нами.

— Зачем он приехал в Олдорандо, по какому-то делу?

— Может быть, тоже бани?

— Сомневаюсь. Попробуй угадать еще раз. Он что-нибудь говорил тебе?

Прежде чем ответить, Элам Эсомбер устремил взгляд в пол, словно напряженно пытаясь поймать за хвост ловко ускользающую мысль.

— Зиганкис, от тряской дороги у меня в голове стало пусто, как в порожнем ведре. Гм… я действительно ничего по этому поводу не могу припомнить. Может быть, будет лучше, если ты спросишь его сам?

— Откуда он едет, уж не из Гравабагалинена часом? Чем он там занимался?

— Государь, возможно, его и его даму потянуло взглянуть на море, я слышал, что перед смертью это со многими случается.

— Тогда Сартори можно поздравить — его предчувствие наверняка окажется верным, — негромко проговорил ЯндолАнганол. — Сегодня вечером, Элам, ты свободен?

— К сожалению, нет. Мои ноги уже почти не держат меня и голова, как я уже говорил, в ужасном состоянии — все плывет перед глазами. Я собираюсь принять ванну и как следует подкрепиться — вот, скажем, завтра к середине дня я буду в полном твоем распоряжении. В заключение, Ян, хочу уверить тебя, что с твоим бывшим советником я ни в какие сговоры против тебя не вступал.