"Канцелярская крыса" - Константин Соловьёв

Все это время он даже не догадывался, что в его груди хранится драгоценность подобного рода, один лишь отблеск которой способен заставить самого Дьявола сбежать без оглядки в ад. Сейчас это казалось ему едва ли не святотатством.

Он переменится. Свет собственной души позволил Герти увидеть себя заново. Себя, и свою жизнь. В этом свете Герти видел и свое будущее, столь ясно, будто глядел на него в превосходный «цейсовский» бинокль.

Ради того, чтоб сберечь чистоту своей души, он переменится. Теперь, когда он знает, чего она стоит, он не позволит чернить ее недостойными помыслами и грехами. Прежде всего, прочь азартные игры и выпивку. Отныне он не позволит себе даже кружки пива в жаркий день, а от разносчиков лотерейных билетов будет бежать, как от грабителей. Он перестанет читать газеты, прославляющие праздный образ жизни и не будящие у читателя мыслей о его бессмертной душе. Он раз и навсегда перестанет сквернословить, спокойно и мужественно снося все удары судьбы, покоряя ее собственным смирением. Он всегда будет давать в ресторанах щедрые чаевые… Впрочем, про рестораны тоже придется забыть. Отныне едой его будет служить простая и постная пища, не возбуждающая греха чревоугодия и гордыни.

Его новая жизнь в Новом Бангоре будет иной.

Пресная корка хлеба станет для него слаще, чем самое лакомое пирожное. Жесткая рогожа, на которой он будет отныне спать, покажется ему мягче дюжины матрацев. Все свое жалование он станет раздавать неимущим, одновременно спасая их душу возвышенными беседами о происках Сатаны и необходимости сберегать ясный первозданный свет собственной души. Возможно, он даже учредит стипендию для одаренных студентов или трудолюбивых швеек.

Он слишком много времени провел, поддавшись всем мыслимым соблазнам. Он заботился исключительно о себе и собственном благополучии. Едва лишь оказавшись в Новом Бангоре, он тяготился своим положением, не понимая, что остров, быть может, предначертан стать его, Гилберта Уинтерблоссома, личным Левиафаном, в чреве которого его ждет величайшее в жизни озарение. Явленное небом чудо. Свет прежде невиданного.

Но теперь, когда он, пусть и случайно, увидел свет, все переменится. В этом свете он видел свой новый путь, ясно и отчетливо. С этого дня полковник Уизерс, меркантильный и поверхностный тип, окончательно уйдет в тень. На смену ему придет Гилберт Натаниэль Уинтерблоссом, почтенный филантроп, меценат и спаситель человеческих душ.

Озаренный этим новым светом, бьющим, казалось, из его собственной груди, Герти смиренно улыбался, почти не слушая мистера Беллигейла. Он был настолько умиротворен и спокоен, что казался сам себе зависшей в воздухе снежинкой идеально-симметричной формы.

Мистер Беллигейл, по всей видимости, отнес рассеянность Герти на счет слабости, потому что ободряюще потрепал по плечу.

— Клянусь, никогда не угадаете того смельчака, что спас всех нас.

— Откуда вы узнали, кто он? — настороженно спросил Герти.

— Не далее, как два часа назад я получил технический отчет. Там все изложено лаконично и ясно.

Несмотря на то, что Герти ощущал себя безмятежным, как океан в безветренную погоду, в его глубинах все же зародилось некоторое волнение. Если кто-то в Канцелярии прознает о том, что случилось на самом деле, могут воспоследовать неприятности. Здесь, окруженная паутиной греха и тлена, его новообретенная душа всегда будет в опасности…

— Вот как? Замечательно. Так кто же он?

Мистер Беллигейл внимательно взглянул на своего подчиненного.

— Вы бы в жизни не догадались, полковник, кто он. Кстати, сейчас он находится в этом кабинете.

Страха не было. Мерцающий в груди свет души давал Герти удивительное спокойствие, какого он прежде не испытывал никогда в жизни. Сейчас его не пугал ни зловещий мистер Беллигейл, в напряженной позе сидевший напротив него, ни сырая духота Канцелярии, пристанища ледяных теней.

Он справится с чем угодно.

Он осознал свою силу и теперь не боится, пусть даже вся крысиная стая Канцелярии устремится к его горлу.

Он, Гилберт Уинтерблоссом, отныне не боится скверны.

— Ну и кто же он? — безмятежно спросил Герти.

— Позвольте вам его представить, — торжественно произнес мистер Беллигейл. Его бесцветные глаза насмешливо щурились, — Прошу!

Из ящика своего письменного стола он достал что-то вроде плоской колбы. Кажется, ученые именуют подобное чашкой Петри. Ничего не понимая, Герти пристально уставился на стеклянный сосуд, силясь понять, где спрятан подвох. Колба была пустой.

— Здесь ничего нет, — осторожно сказал Герти.

Мистер Беллигейл рассмеялся.

— Взгляните внимательнее, полковник. Потому что наш спаситель находится там, внутри. Просто он невелик и скромен от рождения.

Герти принял протянутую ему колбу и недоуменно уставился на нее. Первое впечатление, о том, что колба пуста, оказалось неверным. Там и в самом деле что-то было. Что-то очень маленькое, размером едва ли с зернышко черного перца. Герти пришлось напрячь зрение, чтоб обнаружить торчащие из этого зернышка короткие отростки.

Свет, озарявший его внутренний мир, на миг мелькнул, точно испускала его гальваническая лампочка, включенная в барахлящую сеть.

— Это то, что разрушило дьявольские козни, полковник, и спасло город. То, перед чем оказался беспомощен самый совершенный аппарат на планете. То, благодаря чему мы с вами сейчас сидим здесь и беседуем.

— Позвольте, но это…

— Жук, — мистер Беллигейл усмехнулся, наслаждаясь замешательством Герти, — Да-да. Самый обычный жук, как видите. Весьма невзрачное существо, а между тем, именно ему мы должны быть благодарны за наше спасение.

— Что это означает? — пробормотал Герти, тщетно разглядывая маленькое мертвое тельце, — Что вы имеете в виду? Как это могло…

— Новый Бангор, спасенный обычным жуком. Не так патетично, как спасшие Рим гуси, но все же, все же…

— Я ничего не понимаю, — признался Герти, недоверчиво глядя то на мертвого жука в толще стекла, то на усмехающегося второго заместителя, — Вы хотите сказать, что жук победил Дьявола?

— Его машинную составляющую. Вы ведь помните, полковник, что Князь Тьмы был органически связан с «Лихтбрингтом»?.. Химера, как вы выразились, единение двух противоположных сущностей. Этот малыш умудрился в одиночку уничтожить одну из них. Машинную.

— Как?

— Очень просто. Каким-то образом проник в центр управления, быть может, кстати, в нашей с вами компании, и залез в самую глубь гальванической начинки «Лихтбринга». Для крошечного жука там оказалось достаточно места. Удивительно, верно? Машина была защищена со всех сторон, все ее контуры продублированы и неуязвимы… Если не считать одной маленькой букашки, обратившейся камнем из пращи, который пробил голову Голиафа. Эта букашка обнаружила одно-единственное незащищенное место машины. И угодила аккурат на него. Гальванический контакт, полковник. Мгновенное гальваническое замыкание.