Столкновение миров - Стивен Кинг

— Куда? Как далеко? До океана? До большой воды?

Андерс медленно кивнул головой.

— Да, — сказал он, — до воды. И… — его голос упал, превратившись в беззвучный шепот. Его взгляд переместился на темные окна, словно он боялся, что нечто, не имеющее названия, заглядывает в комнату, наблюдает и подслушивает.

— И там меня встретит Морган, и мы должны открыть из этих штуковин огонь.

— Огонь по чем?

— По Черному Отелю, — закончил Андерс тихим, дрожащим голосом.

Джек с трудом сдержал приступ безумного смеха. «Черный Отель» — звучит словно название страшного романа ужасов. И к тому же… и к тому же… все это началось в одном отеле, не так ли? «Альгамбра» в Нью-Хэмпшире, на Атлантическом побережье. Может, на побережье Тихого есть отель, чудовищное подобие разбросанного, старого Викторианского отеля? Может, именно там наступит предполагаемый конец его странным приключениям? В каком-то отеле, аналогично «Альгамбре» с крайне обветшалым парком аттракционов? Эта мысль была очень убедительной; каким-то странным, но очень точным образом она передавала идею Двойников и Двойственности…

— Почему ты так смотришь на меня, мой Господин? — В голосе Андерса звучала тревога и беспокойство. Джек быстро перевел взгляд.

— Извини, — сказал он. — Я просто задумался.

Он успокаивающе улыбнулся, и его подданный ответил ему рабской улыбкой.

— И я хочу, чтобы ты перестал меня так называть!

— Как называть, мой Господин?

— Мой Господин.

«Мой Господин». Андерс был явно озадачен. Он не повторил эхом сказанное Джеком, но просил разъяснения. У Джека возникло чувство, что, если он попытается продолжать все это, то застрянет на половине некоей схемы «Кто первый, кто второй».

— Не обращай внимания, — сказал Джек. Он наклонился вперед. — Я хочу, чтобы ты все мне рассказал. Ты можешь?

— Попытаюсь, мой Господин, — сказал Андерс.

Вначале он с трудом подбирал слова. Он был единственным, кто всю свою жизнь провел на границе. И даже в лучшие времена он не привык много говорить. Теперь ему приказывал говорить мальчик, которого он считал по крайней мере королевской особой, если не божеством. Но понемногу слова быстрее находили выход, и под конец его незавершенного, но возбуждающего множество вопросов рассказа его речь едва не лилась потоком. Джек не без труда понимал весь рассказ старика, несмотря на его акцент, его мозг неустанно переводил повествование в некий суррогат картавого Роберта Бернса.

Андерс знал Моргана, потому что Морган был всего-навсего Лордом Пограничных Владений. В его настоящем титуле, Морган из Орриса, не было столько величия, но на деле оба означали почти одно и то же. Оррис был последним на востоке городком Пограничных Владений и единственной, должным образом организованной частью этого большого океана травы. Так как он правил Оррисом всецело и полно, остальной частью Пограничных Владений Морган управлял заочно. К тому же, в последние пятнадцать лет или около того, плохие Волки стали тяготеть к Моргану. В начале это не имело почти никакого значения, поскольку плохих (только в устах Андерса это слово слышалось Джеку как «бешеных») Волков было немного. Но в последующие годы их становилось все больше и больше, и до Андерса доходили слухи, что после того, как заболела Королева, более половины племени оборотней-пастухов заразились этой болезнью. И в подчинении Моргана из Орриса были не только эти существа; были и другие, еще хуже — такие, от одного взгляда на которых человек может сойти с ума.

Джек подумал об Элрое, Страшилище из «Оутлийской Пробки», и вздрогнул.

— А часть Пограничных Владений, в которой мы сейчас находимся, имеет название? — спросил Джек.

— Мой Господин?

— Та часть, в которой мы сейчас находимся?

— По-настоящему, нет имени, но я слышал, люди ее называют «Эллис Брейкс».

— «Эллис Брейкс», — повторил Джек.

В его сознании наконец-то начала вырисовываться географическая картина Территорий, довольно неясная и во многих местах неверная. Существовали Территории, которые соответствовали востоку Америки, были Пограничные Владения, которые соответствовали американскому Среднему Западу и великим равнинам

(Эллис Брейт? Иллинойс? Небраска?);

Проклятые Земли, которые соответствовали американскому западу.

Он смотрел на Андерса немигающим взглядом, и в конце концов возничий начал ерзать на стуле.

— Извини, — сказал Джек. — Продолжай.

— Его отец, — рассказывал Андерс, — был последним возничим на дилижансах, который «возил на восток» от Пограничной станции. Но уже в те дни на востоке были большие волнения и восстания; убийство старого короля и небольшая война, которая за этим последовала, были началом этих восстаний, и, хотя война закончилась возведением на престол Доброй Королевы Лауры, восстания с тех пор не прекращались, они, казалось, упорно прокладывают путь на восток из искривленных, зараженных порчей Проклятых Земель.

— Были люди, — продолжал Андерс, — которые убеждены, что все зло началось с запада.

— Мне кажется, что я не совсем понимаю тебя, — сказал Джек, но он сердцем чувствовал, что понимает.

— От края света, — сказал Андерс, — от края большой воды, куда я должен ехать.

«Другими словами, оно зародилось в том месте, откуда родом мой отец, и я, и Ричард… и Морган».

— Эта беда, — сказал Андерс, — пришла в Пограничные Владения, и сейчас волчье племя уже частично выродилось. Насколько? Этого сказать не может никто.

Как сказал возничий Джеку, он боится, что если это сейчас не прекратится, то скоро племя выродится полностью. Сюда пришли восстания, и сейчас они добрались уже до востока, где, как он слышал, на смертном одре лежит больная Королева.

— Неужели это правда, мой Господин? — спросил Андерс почти с мольбой в голосе.

Джек посмотрел на него.

— Я должен знать ответ на этот вопрос?

— Конечно, — ответил Андерс, — или ты не ее сын?

Джеку показалось, что на мгновение весь мир затих.

Снаружи замерло приятное жужжание насекомых. Ричард, казалось, сделал перерыв между глубокими, медленными вздохами.

Даже его собственное сердце, казалось, замерло… возможно, только оно.

Затем он совершенно ровным голосом ответил:

— Да… Я ее сын. И это правда… она больна.

— Умирает? — настойчиво спросил Андерс, в его глазах была неприкрытая мольба.

Джек улыбнулся и сказал:

— А это мы посмотрим.

Андерс сказал, что когда еще не было беды, Морган из Орриса был малоизвестным пограничным князьком и не более; он унаследовал свой опереточный титул от отца, грязного дурнопахнущего шута. При жизни отец Моргана был чем-то вроде посмешища, он даже умер, как посмешище. Его забрали с собой черти, после того, как он целый день упивался персиковым вином и «умер на своих двух» под забором в луже.