Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

к чаю нашего доброго приятеля инспектора Джеппа из Скотленд-Ярда. Но он что-то задерживался. В ожидании его появления мы уселись за круглый чайный столик. Пуаро только что закончил расставлять на столике чашки и чайник с молочником, которые наша хозяйка обычно не столько ставила, сколько швыряла на стол перед нами. Подышав на металлический заварочный чайник, он любовно протер его шелковым носовым платком. Сам чайник уже кипел на плите, а от крохотной фарфоровой кастрюльки позади него исходил сладкий аромат густого шоколада — напитка, который сладкоежка Пуаро всегда предпочитал нашему «варварскому английскому пойлу».

Откуда-то снизу прозвучал короткий звонок, и минуту-другую спустя в нашу комнату стремительно ворвался Джепп.

— Надеюсь, я не опоздал! — жизнерадостно воскликнул он, поздоровавшись с нами. — Сказать по правде, я задержался, слушая небылицы, которые плетет Миллер — тот самый парень, которому поручили расследовать дело об исчезновении Дэвенхейма.

Я моментально навострил уши. Последние три дня все лондонские газеты только и кричали о странном исчезновении мистера Дэвенхейма, старшего партнера в «Дэвенхейм и Сэмон». Оба были хорошо известные в городе банкиры и финансисты. Последний раз его видели, когда он в субботу вышел из дому, и с тех пор мистер Дэвенхейм словно в воду канул. И вот сейчас я сгорал от желания услышать из уст инспектора Джеппа что-нибудь новое об этом загадочном деле.

— А мне-то казалось, — вступил в разговор я, — что в наши дни исчезнуть, да еще в Лондоне, практически невозможно.

Пуаро, передвинув тарелку с бутербродами на четверть дюйма в сторону, резко заметил:

— Давайте уточним, друг мой, что вы подразумеваете под словом «исчезнуть»? О каком конкретно типе «исчезновения» вы говорите?

— А что, исчезновения бывают разные? — расхохотался я.

Джепп присоединился ко мне. Наше веселье вывело Пуаро из себя. Он смерил нас обоих суровым, неодобрительным взглядом:

— Точность нужна во всем! Лично я подразделяю исчезновения на три категории. Во-первых, наиболее распространенные и самые обычные, так называемые добровольные исчезновения. Во-вторых, случаи потери памяти — достаточно редкие и в то же время самые настоящие «исчезновения» — исчезновения в полном смысле этого слова. И, наконец, убийство с более или менее успешным сокрытием тела жертвы. Вот теперь скажите, вы и в самом деле считаете, что все эти три категории практически равнозначны?

— Ну… собственно говоря, да. Я почти уверен в этом. Конечно, человек может утратить память, но всегда остается кто-то, кто может опознать его, особенно когда речь идет о такой известной в Лондоне личности, как мистер Дэвенхейм. Да и «тело жертвы», как вы выразились, не может же просто раствориться в воздухе, не так ли? Рано или поздно его, как правило, обнаружат, где бы оно ни было спрятано — будь то в каком-нибудь темном закоулке или сундуке. Таким образом, убийство можем отбросить. А проворовавшийся клерк или банкрот, скрывающийся от уплаты долга, едва ли может надеяться найти где-нибудь безопасное убежище в наш век беспроволочного телеграфа. Укрыться за границей — вздор! Его тут же вернут обратно. В портах или на железнодорожных станциях будет вывешен его портрет, и ему вряд ли удастся проскользнуть незамеченным, тем более что любой, кто читает газеты, через день-два будет знать его в лицо, как собственного брата. Он ведь оказывается как бы один против всех и вся.

— Ах, друг мой, — покачал головой Пуаро, — вы сделали одну большую ошибку. Вы упускаете из виду, что человек, решившийся сбежать — один ли он бежит или же с кем-то еще, — может оказаться натурой редкостной, что называется, методичным человеком. Чтобы справиться с этой нелегкой задачей, он может пустить в ход блестящий интеллект, даже талант, заранее все рассчитать — все, до мельчайших деталей, чтобы свести риск к минимуму. И вот тогда не вижу никаких причин, почему бы ему не сбить полицию со следа и не добиться успеха!

— Но о вас, само собой, речь не идет, — подмигнув мне, добродушно съязвил Джепп. — Вас-то никому не удастся одурачить, не так ли, мсье Пуаро?

Пуаро сделал попытку, правда, безуспешную, притвориться беспристрастным:

— Меня? Да и меня тоже! А почему нет? Это правда, я стараюсь подойти к любой проблеме с точки зрения чистой науки и действовать с предельной, математической точностью и скрупулезностью — а это, согласитесь, среди нового поколения детективов стало достаточно большой редкостью.

Джепп расплылся в улыбке.

— Ну, не знаю, не знаю, — протянул он. — Миллер — тот парень, который занимается делом Дэвенхейма, — чертовски проницательный малый. Можете не сомневаться — уж он не пропустит ни отпечатков пальцев, ни сигаретного окурка, даже расчески. Можно подумать, у него не одна пара глаз, а десяток!

— Эка удивили, друг мой, — покачал головой Пуаро. — То же самое можно сказать и об обычном воробье! Однако кто же поручит крохотной серой птичке решить загадку исчезновения мистера Дэвенхейма?

— Да будет вам, мсье! Неужто вам взбрело в голову оспаривать значение мелких деталей, когда пытаешься отыскать ключ к разгадке?

— Ни в коем случае! Но все эти детали хороши в свое время. Беда в том, что многие склонны придавать им куда большее значение, чем они имеют на самом деле. А порой, даже чаще всего, большинство из них попросту ничего не значат, тогда как одна-две могут иметь решающее значение! Так что ваш мозг… ваши маленькие серые клеточки, — он постучал пальцем по лбу, — вот на что вы должны опираться в своем расследовании! А чувства… чувства легко заведут вас в тупик. Надобно искать истину внутри самого себя, а не где-то еще!

— Ну, неужто вы станете утверждать, Пуаро, что беретесь распутать дело, не выбираясь из кресла? Это уж, знаете ли, слишком!

— Нет, друг мой, именно это я и хотел сказать — с условием, конечно, что мне доставят все необходимые факты. А я буду, так сказать, консультантом.

Джепп хлопнул себя по колену:

— Будь я проклят, если не поймаю вас на слове! Держу пари на что угодно, что вы сядете в лужу! Ладно, считайте, что мы с вами побились об заклад, — скажете мне, где находится, живой или мертвый, мистер Дэвенхейм, через неделю, день в день, — значит, ваша взяла!

Пуаро немного подумал.

— Ну что ж, друг мой, я принимаю ваш вызов. Спорт — это ведь национальная страсть у вас, англичан, не так ли? Ну а теперь факты.

— Что ж, факты так факты. Итак, в прошлую пятницу, как обычно, мистер Дэвенхейм сел на вокзале Виктория в поезд 12.40 до Чингсайда, неподалеку от которого находится его загородная вилла под названием «Кедры». После ленча он долго гулял по