Пришедшие из мира имен - Леся Соколова

— Почему ты так долго? — услышал я её хорошо знакомый Голос внутри и застыл в растерянности. Нужно было вызвать инунгма заранее. Что сейчас делать?

— Воспользуйся нитроном, — посоветовала беззвучно она.

— У меня нет достаточного опыта…

— Я помогу.

                Я активировал сеть в поисках нужного адреса: что-то наподобие детского центра или больницы. Насколько я успел понять, в её случае медицина бессильна. Смерть только облегчит её страдания. Интересно, они смогут встретиться вновь в следующем воплощении, или ослеплённые болью, не узнают друг друга в новом чуждом мире и будут обречены вновь на поиск долгие и долгие жизни? Как ни странно, я очень быстро нашел нужный адрес, как будто бы он ждал меня. Зафиксировав внешний вид и расположение парковочной площадки во внутреннем дворе здания, я начал попытку развёртки нитрона. Женщину я взял на руки, истощённая, она оказалась не тяжелой.

 Сотни раз я делал это с той или иной степенью безуспешности, поэтому не удился, что первая попытка не удалась. Вероятно, в этот момент она анализировала мои действия. Со второго раза нитрон материализовался, не так быстро, как мне хотелось бы, но вполне приемлемо. Уже через несколько минут мы оказались на той самой небольшой парковочной площадке внутри здания. Материя нитрона распалась, едва я успел подхватить женщину на руки. Судя по отсутствию тошноты — на этот раз именно я совладал с несговорчивым нитроном. Возможно, не без помощи переводчика.

Стоя посреди почти пустой парковки, я активировал универсальный сигнал о помощи. В одной из стен обнаружился проём, в который я быстро вошел в огромную многоуровневую лабораторию . Несмотря на то, что всё происходящее не заняло много времени, я понял, что она уходит и сильнее прижал её хрупкое тело к груди.

— Спасибо.

 Пропел её тихий голос, внезапно развёртывающийся множеством панорамных играющих радуг в моей голове — уходя, она оставила прекрасную мелодию, которая ещё долго вибрировала в каждой моей клеточке радостью освобождения.

Тело отяжелело, но я вцепился в неё так неистово, что нескольким подоспевшим чистеньким работникам буквально насильно пришлось освобождать её из моих объятий, чтобы положить на носилки. Мне говорили что-то, но я не слышал — прекрасная колыбельная, доступная мне одному, затмила все остальные голоса. В растерянности я стоял, как умалишенный до тех пор, пока звук, показавшийся мне длиною с вечность, не умолк, унося с собою не мою, но созвучную ей, боль. На самом деле прошло не более минуты линейного времени.

 Должно быть, сейчас все работники срочно проходят дезинфекцию после прикосновения к источнику микробов. Я разморозился, стряхивая оцепенение, и осмотрелся по сторонам.

Видон у меня ещё тот! Неудивительно, что мне отвели территорию размером два на три метра около самой двери, шагнуть дальше в это светлое, кричащее белизной стерильности помещение не даёт прозрачное, но плотное препятствие, ограничившее высокой стеной.

К счастью, обо мне все мгновенно забыли, избавляя от вопросов, ответы на которые мне неизвестны. Навстречу носилкам из глубины зала толкали на воздушной подушке какую-то аппаратуру и бежали люди. Никому не нужно ничего объяснять, похоже, я попал именно туда, куда нужно!

Вокруг носилок развернули большую сферу с фиолетоватым светом, внутрь вошла работница вся в белом, включая лицо и руки. Сделав несколько шагов в сторону, я немного приблизился к месту обозрения, всецело вовлечённый в дальнейшую судьбу совершенно чужого мне ребёнка, на котором в этот миг сошелся свет клином.

Воспользовавшись опытом построения оптических полей, я развернул компактную линзу с помощью нитрона и отправил к месту события. Приходилось отвлекаться на поддержание нестабильного оптического поля, но зато я получил эффект присутствия в гуще событий и не распространяю микробы Маголиума в этой обители приходящей жизни!

Белая женщина, казавшаяся прозрачной в фиолетовом свете, разрезала одежду на трупе и развернула небольшую сферу над животом. Затем она погрузила руки внутрь и извлекла эмбрион вместе с околоплодным пузырём, помещая в маленькую сферу, как в аквариум. В её руках появились инструменты, которыми она ловко срезала все связи с мёртвой матерью.

Маленький аквариум с ужасного вида эмбрионом поместили в цилиндр, началась суета, забегали люди. Пытаясь слушать одновременно говорящих людей и воспринимать данные приборы, я понял, что у младенца проблемы. Дитя отказывалось продолжать жить без мамы. Моё сердце учащённо забилось, я навалился на стену всем весом. Звук не родившейся жизни заметно угасал. Ребёнка ургов не обманешь высокотехнологической имитацией женского организма. Эта девочка, которая выглядит, как сморщенный недоношенный лысый щенок, уже осознала факт утраты.

Суета вокруг цилиндра усилилась, запищали сигналы вызовов, подкатили ещё кучу какой-то техники. Внутрь цилиндра присоединили шланги, провода, разряды заставили затрепетать тельце. Но звук угасал.

Я подумал, что, если бы это было возможно, если бы это помогло, то отдал бы сейчас свою жизнь, лишь бы она осталась! Почему мне не всё равно? Это ведь не мой ребёнок, я, даже не уверен, хочу ли своих детей!

К месту происшествия подошли несколько девушек и продолжали выходить из лифтов или спускаться по лестницам такие же потрясные красавицы. Мне пришлось срочно подобрать слюни от их вида. Работники лаборатории все выглядели одинаково в свободных толстых комбинезонах с капюшонами, скрывающих волосы и все половые признаки. У большинства сотрудников лица и руки закрыты белыми плёнками масок и перчаток.

А эти девушки были совсем другие: лёгкая ткань идеально прилегающих комбинезонов не скрывала фигур. Что это за фигуры! Каждая — обладательница шикарной большой груди, поддерживаемой силовым корсетом, не позволяющим естественного обвисания под собственной тяжестью. Подобное достоинство можно носить только сместив центр тяжести чуть выше обычного, видимо поэтому у всех такие грациозные походки и величественная осанка. Девушки весело болтают и ведут себя непринуждённо, в отличие от безмолвных сосредоточенных работниц лаборатории.

Их причёски! Какому-то одержимому маньяку не лень было написать все эти алгоритмы! У каждой из этих женщин, больше похожих на сексуальные голограммы, густые длинные волосы, явно генетически модифицированные. Тонкие длинные пряди уложены в самые неимоверные сооружения, поддерживаемые стабильными полями, в виде абстрактных или конкретных форм. Это детские раскрашенные игрушки со всеми деталями, модели древних кораблей, букеты, дома, башни, фигура сидящего человека, головоломка из спиралек, дикий ксарг с распущенными крыльями, обнимающаяся парочка. Одна из красавиц повернулась ко мне шикарной спиной, обнаруживая на затылке причёску в виде мужского лица, так не вязавшегося с её пышными бёдрами и тонкой талией. Забытый всеми у двери, я позволил себе неприлично пялиться в своё удовольствие на этих женщин.