Вспомнить всё (сборник) - Филип Дик

– Ну так поэтому он бешено популярен, что ж тут удивительного…

– Я о другом. Думаю, там есть какой-то… диагноз.

И Ясуми задумался. Потом продолжил:

– Видите ли, душевные болезни и способности псиониока часто связаны друг с другом. Вы это знаете по эффекту полтергейста. Многие шизофреники с параноидальными маниями – телепаты. Они выцепляют из подсознания окружающих агрессивные мысли.

– Я в курсе, – вздохнул Ада.

Этот экскурс в теорию психиатрии обойдется ему в несколько сотен долларов.

– Так что будьте осторожны с Рэгзом Парком, – предостерег его Ясуми. – Вы, Ада, эмоционально лабильны, бросаетесь от одной идеи к другой. Сначала вот решили этого Джим-Джема Брискина освободить – и никакое ФБР вам нипочем. А теперь вот вцепились в этого Парка. Вы как шляпник или блоха. А лучше бы вам, я считаю, вступить в открытую схватку с президентом Фишером. А не ходить вокруг да около – это неискренне, в конце концов.

– Неискренне? – пробормотал Ада. – Разве я – неискренний?

– Вы самый неискренний из моих пациентов, – честно сказал доктор Ясуми. – Каждая клетка вашего тела настроена на вранье, Ада. Будьте осторожны или доинтригуетесь до преждевременной кончины.

И психоаналитик сурово покивал сам себе.

– Я буду осторожен, – пообщал Ада.

Он уже думал о Парке, слова Ясуми он пропускал мимо ушей. А тот между тем говорил:

– Я попрошу вас об услуге. Если получится, позвольте мне осмотреть мистера Парка. Мне будет приятно, а вам, Ада, полезно. Ну и как профессионалу мне тоже будет полезно. Сейчас все больше новых пси-талантов появляется, подчас весьма неожиданных.

– Хорошо, – пожал плечами Ада. – Я вам позвоню.

Но, подумал он, платить за этот осмотр я не собираюсь, и не надейся. В свое свободное время с этим певцом общайтесь, док.

Перед встречей с кантри-певцом оставалось время на то, чтобы завернуть в Нью-Йоркскую федеральную тюрьму, в которой содержался Джим-Джем Брискин, обвиненный в подстрекательстве к мятежу в военное время.

Ада никогда лично не встречался с ним и потому неприятно удивился, что комик в жизни выглядит гораздо старше, чем на экране. А может, всему виной переживания и проблемы: в конце концов, человека арестовали по личному приказу президента. Тут любой бы расстроился, подумал Ада. Дверь камеры распахнулась, и его пригласили внутрь.

– А как у вас получилось сцепиться с президентом Фишером? – поинтересовался Ада.

Комик пожал плечами и сказал:

– Ну вы же сами все знаете.

И он закурил и уставился в какую-то точку за плечом Ада.

Ах вот оно что, догадался тот. Долгое время обязанности президента Соединенных Штатов и главнокомандующего исполнял суперкомпьютер Юницефалон 40-Д. Он решал все возможные возникающие проблемы, но вторгшиеся в Солнечную систему инопланетяне вывели его из строя прямым попаданием ракеты. Тогда на должность заступил резервный президент Макс Фишер: его выдвинули профсоюзы, и он казался сущим вахлаком, но вскоре выяснилось, что этот выходец из низов не так-то прост. Когда Юницефалон починили и тот вновь заступил на должность, первым приказом стала отставка Фишера – и одновременное прекращение всякой политической деятельности со стороны Джима Брискина. Компьютера не послушались ни тот ни другой. Брискин продолжил поливать Фишера грязью в эфире, а Фишер как-то сумел – причем никто так и не понял как! – снова вывести из строя компьютер и снова стать президентом Соединенных Штатов.

А став им, он первым делом отправил Джим-Джема в тюрьму.

– Вы уже говорили с Артом Хевисайдом, моим адвокатом? – спросил Ада.

– Нет, – отрезал Брискин.

– Дружище, – усмехнулся Ада, – без моей помощи вы отсюда не выберетесь. Никогда. Ну или по крайней мере пока Фишер не умрет. В этот раз он не допустит починки компьютера, не надейтесь. Юницефалон 40-Д останется неисправным до конца наших дней, гарантирую вам.

Брискин сказал:

– И вы хотите, чтобы я подписал контракт с вашей компанией, да? В обмен на то, что вы меня отсюда вытащите?

Он делал затяжку за затяжкой.

– Джим-Джем, ты нужен мне, – честно сказал Ада. – Выставить президента Фишера в истинном свете, честно назвать его жадным до власти клоуном, – это мужественный поступок. И ты совершил его. А если мы не объединимся против него, причем быстро, – мы оба не просто проиграем. Мы погибнем. Оба. Ты же знаешь – и ты сам это сказал в эфире, – что Фишер ради сохранения власти пойдет на все и не побрезгует даже убийством.

Брискин спросил:

– Я смогу говорить все, что захочу? Никакой цензуры?

– Вы сможете говорить абсолютно все и про всех. Критиковать кого захотите. Даже меня.

Брискин помолчал и наконец сказал:

– Я бы принял ваше предложение, Ада… но мне кажется, что даже Арт Хевисайд меня отсюда не вытащит. Дело против меня ведет лично генеральный прокурор Леон Лейт.

– А вы не сдавайтесь, – посоветовал Ада. – Миллиарды зрителей только и ждут, что вы выйдете из тюрьмы и появитесь в эфире. А сейчас по всем моим каналам идет кампания в пользу вашего освобождения. Общественное мнение за вас, а его давление весьма трудно выдержать. Даже Максу придется прислушаться к гласу народному.

– А я вот опасаюсь, что со мной произойдет… мгм… несчастный случай, – признался Брискин. – Такой же, как с бедненьким Юницефалоном, который неделю прекрасно проработал, а потом – раз! – и вдруг сломался. Если уж искусственный интеллект такой мощи не сумел себя защитить, как же я…

– Вы – боитесь? – неверяще спросил Ада. – Джим-Джем Брискин – знаменитый телеведущий – боится! Ушам своим не верю!

В камере повисла тишина.

Брискин вдруг скзаал:

– Мои спонсоры, «Рейнландер» и «Калбест элекстроникс», – не сумели меня вытащить из тюрьмы. Потому что… – тут он на мгновение примолк, – президент Фишер оказывал на них давление. Их адвокаты практически так и сказали, открытым текстом. Когда Фишер узнает, что вы пытаетесь мне помочь, он станет давить на вас.

И он пристально посмотрел на Ада.

– Вы – выдержите? Это не шутки.

– Выдержу, – уверенно ответил Ада. – Как я сказал доктору Ясуми…

– На ваших жен тоже будут давить, – добавил Брискин.

– Я разведусь. Со всеми восемью, – с энтузиазмом отозвался Ада.

Брискин встал, и они пожали друг другу руки.

– Значит, договорились, – сказал Джим-Джем. – Я выхожу отсюда и тут же делаю эфир на КУЛЬТУРЕ.

И он улыбнулся – по-прежнему устало, однако видно было, что в душе у него зажглась искра надежды.

Ада, тоже в приподнятом настроении, проговорил:

– А вы когда-нибудь слышали о Рэгзе Парке? Он кантри поет? У меня с ним в три встреча. Тоже контракт подписываем.