Вспомнить всё (сборник) - Филип Дик

– Откуда ты знаешь? – наконец выдавил из себя Хукер.

– Они сами сказали. Ну, оклендцы сказали. Мы и это выиграли – причем пришлось поругаться, но Феннимор принял нашу сторону.

И он потянулся к тачке и вытащил маленький кожаный мешочек. И извлек из него крохотного розовенького новорожденного, тоже вырезанного из дерева.

– Мы выиграли и его, потому что Феннимор рассудил так: на данном этапе он – часть Конни. Ну, с технической точки зрения.

Хукер вытаращился на пупса.

– Она замужем, – объяснила Фрэн. – За Полом. Они не просто встречаются, они муж и жена. И она, сказал мистер Уинн, на третьем месяце уже. Он нам ничего про это не говорил, но мы выиграли, и им пришлось сказать. Потому что иначе было бы нечестно. Думаю, они правильно поступили, нельзя скрывать такие вещи.

Норм тоже подал голос:

– Ну и в придачу мы получили и эмбриона…

– Да, – покивала Фрэн. – Правда, чтобы его увидеть, нужно Конни вскрыть.

– Нет! – резко сказала Джин Риган. – Пожалуйста, не надо.

Хукер тоже воскликнул:

– Нет, миссис Шейн, пожалуйста, не делайте этого!

И попятился.

– Как же вы не понимаете! – снова включился в разговор Норм. – Это же логично. Нужно просто рассуждать логически, вот и все. Кстати, ведь и Перки Пэт когда-нибудь…

– Нет! – злобно вскрикнул Хукер.

Нагнулся и схватил лежавший в пепле камень.

– Нет! – крикнул он, занося руку. – А вы двое – молчите! Все, хватит! Ни слова больше!

Риганы тоже взялись за камни. Все молчали.

Фрэн охнула и тихо сказала:

– Норм, нам надо уходить отсюда.

– Именно! – злобно выговорил Тод Моррисон.

А его жена мрачно кивнула, соглашаясь.

– Убирайтесь в Окленд! – сказал Хукер. – Вы здесь больше не живете! Вы… стали другими. Изменились!

– Да, – медленно и тихо, словно самому себе, сказал Сэм Риган. – Я был прав. Что-то тут такое… страшное. – А у Норма Шейна он спросил: – И тяжело до Окленда добираться?

– Да мы только в Беркли были! – ответил Норм. – Мы дошли только до тамошнего Убежища!

Он, похоже, еще не до конца разобрался в происходящем и удивленно оглядывался.

– Боже мой, – вдруг проговорил он. – Да мы же не дойдем! Мы эту тачку до Беркли не докатим! Мы устали, в конце концов!

Сэм Риган сказал:

– А с моей помощью?

И он подошел к Шейнам и встал рядом с ними.

– Я покачу эту тачку, черт побери. А ты, Шейн, будешь показывать дорогу.

И он посмотрел на жену, но та не двинулась с места. И так и продолжал стоять с каменюками в руках – на изготовку.

Тимоти Шейн подергал отца за рукав:

– Пап, а теперь-то мне можно с вами? Пожалуйста, можно, а?

– Угу, – тихо отозвался Норм – он стоял, полностью погруженный в свои мысли.

А потом собрался и сказал:

– Значит, вы нас выгоняете, да?

И повернулся к Фрэн:

– Пошли. Сэм будет толкать тачку. Я думаю, мы доберемся до Беркли затемно. А если нет, заночуем на равнине. Тимоти защитит нас от псевдокотов.

Фрэн ответила:

– А что, выбора-то у нас нет…

Она стояла бледная-бледная.

– Это тоже забирайте! – сказал Хукер.

И протянул им крохотную фигурку младенца. Фрэн Шейн осторожно взяла ее и бережно переложила в кожаный мешочек. Норм вернул Подружку Конни в тачку. Ну что ж, настало время уходить.

– Вы все равно придете к этому. Со временем, – сказал Норм. Он обращался к толпе. Ко всем везунчикам из убежища Пиноли. – Оклендцы просто первые дошли до этого, вот и все.

– Иди уже, – приказал Хукер Глиб. – Скатертью дорога.

Кивнув, Норм ухватился было за ручки тачки, но Сэм Риган отодвинул его.

– Двинулись, – сказал он, налегая на тележку.

И трое взрослых, предводительствуемые ребенком – Тимоти Шейн шел впереди с ножом на изготовку на случай нападения псевдокота, – двинулись вперед. К Окленду. На юг. Все молчали. А что говорить? Говорить-то нечего…

– А жаль, что так случилось, – наконец сказал Норм.

Они уже отошли почти на милю, и обитатели Пиноли скрылись в пыльном мареве.

– А может, и нет, – отозвался Сэм Риган. – Может, это к лучшему.

Почему-то он не выглядел подавленным. А ведь Сэм потерял жену – дело нешуточное, с их потерями не сравнить. И тем не менее он пережил это.

– Рад за тебя. Ну, что ты не опустил руки, – сурово кивнул Норм.

И они пошли дальше. Каждый думал о своем.

Через некоторое время Тимоти поинтересовался:

– А все эти здоровенные убежища на юге… там же много чем можно заняться, правда? Вы же не будете, как раньше, просто сидеть и играть в куклы?

Судя по голосу, он очень надеялся, что да, не будут.

Отец ответил:

– Наверное, да. Там есть чем заняться, да.

Над головой на большой скорости свистнул доставочный корабль – и тут же исчез из виду. Тимоти проводил его взглядом, но особо не заинтересовался: какой в самом деле корабль, когда впереди его ждало столько нового, неизведанного. И над землей, и под землей – впереди лежали южные земли!

Его отец пробормотал:

– Оклендцы… интересные они ребята. Видно, эта игра… эта кукла, именно она – чему-то она их научила. Конни выросла, и им пришлось вырасти вместе с ней. А наши везунчики так ничему и не научились. Потому что у кого им учиться? У Перки Пэт? Нет, конечно… А ведь ей тоже придется подрасти. Прямо как Конни. Конни же тоже раньше была как Перки Пэт. Давным-давно. Но выросла.

Тимоти припустил вперед, не слушая отцовское бормотание: да кому нужны эти ваши куклы и глупые игры? Мальчик всматривался в горизонт, и перед ним раскрывались иные возможности. Впрочем, они для всех раскрывались: и для него, и для мамы, и для папы, и для мистера Ригана.

– Быстрее! Впереди столько интересного! – прокричал он, оборачиваясь к отцу.

Норм Шейн выдавил в ответ слабое подобие улыбки.

Что же нам делать с Рэгландом Парком?

Себастьян Ада сидел в своем поместье близ городишка Джон Дей, Орегон, и, глядя в экран телевизора, сосредоточенно обкусывал кисть винограда. Виноград, кстати, доставили в Орегон нелегальным самолетом, прямиком с одной из принадлежавших Себастьяну ферм в Сономе, штат Калифорния. Он сплюнул косточки в камин напротив, лениво прислушиваясь к бормотанию диктора на канале КУЛЬТУРА: тот вещал о портретных бюстах работы скульпторов двадцатого века.

Эх, мрачно думал Ада, вот бы мне заполучить Джима Брискина. Знаменитый телевизионный комик, очень популярный: кто же не знает Джима Брискина в красном парике, Джими, радостно и весело тараторящего с экрана… Вот что нужно КУЛЬТУРЕ, подумал Ада. Но…

Но проблема заключалась в том, что на данный момент обществом управлял дебил – правда, весьма хваткий дебил, этого не отнимешь. В смысле, дебил – президент Максимилиан Фишер. И он с Джимом Брискиным не на шутку поцапался. Причем до такой степени, что президент упрятал знаменитого комика в тюрьму. И в результате Джим-Джем больше не выступал на коммерческом телевидении всех трех обитаемых планет. И на КУЛЬТУРЕ тоже не выступал. И не мог выступить. А вот Макс Фишер продолжал сидеть в своем президентском кресле и чувствовал себя замечательно.