Вспомнить всё (сборник) - Филип Дик

Леон покачал головой:

– А ты подожди, пока до него дойдут вести про покушение Зои Ада, как она бывшего мужа пыталась укокошить. Брискин, вот увидишь, не придет в восторг.

– То есть ты думаешь, что его на нашу сторону переманить нельзя?

– Да, Макс, я именно так и думаю. Ты сейчас в его глазах злодейский злодей. Так что забудь про переманивание.

– Мне тут в голову одна мысль пришла, – проговорил Макс. – Такая еще… смутная мысль. В общем, думаю я вот что: а не освободить ли мне Джим-Джема? Вдруг он после этого проникнется ко мне благодарностью?

– Ты что, с ума сошел? – удивился Леон. – Как тебе только в голову могло такое прийти? На тебя совсем не похоже…

– Не знаю, – простонал Макс. – Однако ж пришло!

А Себастьяну Ада Рэгз Парк сказал:

– Эт самое, мистер Ада, сочинил я балладу, вот. Все как доктор Ясуми советовал. Прям про то, как Джим-Джем на свободу выходит, эт самое, да. Хотите послушать?

Ада не хотел, но кивнул:

– Давайте, начинайте.

В конце концов этот кантри-певец у него на зарплате, отчего бы и не послушать, раз все равно уплачено?

Рэгз взял аккорд и запел:

Джим-Джем Брискин в тюрьме страдал,За залог беднягу никто не выкупал!А кто виноват? Ты, Макс Фишер!

Рэгз прервался и пояснил:

– «А кто виноват? Ты, Макс Фишер!» – это припев, да.

– Мы поняли, – покивал Ада.

Господь к Максу пришел, сказал: «Макс, я сильно зол!Ты бросил в тюрьму человека, по пути зла ты пошел!А кто виноват? Ты, Макс Фишер!» – наш господь сказал.Бедный Джим Брискин, ты права его нарушал!А кто виноват? Ты, Макс Фишер! Вот что я вам скажу,Господь наш поднял длань: «Тебя я в ад провожу!»Покайся, покайся, Макс Фишер! Иди прямым путем:Иди к свету, а Джим-Джем пусть будет освобожден!

Рэгз пояснил Ада:

– А сейчас я спою про то, что дальше случилось, потому как это еще не все, да.

И он прочистил горло и завел следующий куплет:

Макс Фишер к свету пришел,Звонит прокурору: «Леон Лэ, я от зла отошел,Прикажи повернуть тот ключ,Дверь открыть и в тюрьму впустить солнца луч!»Так Джим Брискин вышел из тюрьмы,Дверь ее открылась, и нет больше тьмы!

– Ну вот и все, – радостно сообщил Рэгз. – Ну это, знаете, такая песня на манер рабочей, ее громко поют. Ну или спиричуэлз, когда еще ногами притопывают. Вам понравилось?

Ада взял себя в руки и сумел кивнуть:

– Да. Неплохо. Все хорошо.

– Сказать мистеру Камински, что вы одобрили это для эфира на КУЛЬТУРЕ?

– Скажите, – с отсутствующим видом отозвался Ада.

Ему было все равно. Смерть Зои очень его расстроила и легла тяжким грузом на душу. Он мучился чувством вины: ведь это его телохранители застрелили ее. А то, что Зои страдала расстройством психики, что пыталась убить его – это уже не важно. Человеческая жизнь – это человеческая жизнь, а убийство – это убийство.

– Так, – вдруг сказал он Рэгзу. – Я хочу, чтобы вы сочинили еще одну песню. Прямо сейчас.

Рэгз сочувственно отозвался:

– Я даже знаю про что, мистер Ада. Балладу про горькую гибель вашей бывшей жены Зои. Я об этом уже подумал и все сочинил. Слушайте:

Жила-была дама, прекрасная, как звезда,Душой бродила туда и сюда,Красивей ее на всем свете не сыскать,Душа ее знает, кто приказал ее жизнь отнять.Не родня ее убила, о нет,То был Макс Фишер, злой президент…

Ада перебил:

– Не надо оправданий, Рэгз. Это я во всем виноват. Не надо все сваливать на Макса, я не хочу делать из него мальчика для битья.

Доктор Ясуми до того тихонько сидел в углу, но тут вдруг подал голос:

– А еще вы слишком хорошо отзываетесь о президенте Фишере в ваших балладах, Рэгз. Вот в этой, которая про освобождение Джим-Джема, вы прямо так и поете: мол, Макс Фишер сменил этические установки. Нам такого не надо. Нужно сочинить песню, из которой станет понятно: это благодаря мистеру Ада Джим-Джем вышел из тюрьмы. Вот, Рэгз, послушайте, я кое-что сочинил.

И доктор Ясуми продекламировал:

Джим-Джем более не сидит в тюрьме.Старый друг Себастьян освободил его.Джим благодарен,Он исполнит свой долг.

– Ровно тридцать три слога, – скромно потупился доктор Ясуми. – Это традиционное японское стихотворение в жанре хайку. Рифм там нет, как у вас в балладах, зато нужно обязательно раскрыть тему – прямо как в данном случае. – А Рэгзу он сказал: – Переделайте мое хайку в балладу. Ну, как вы привыкли: с рифмой, куплетами, припевом – ну вы меня поняли.

– Насчет тридцати трех слогов я все понял, небось считать умеем, – мрачно отозвался Рэгз. – Но вообще-то я, эт самое, человек творческий. Мне, эт самое, обычно не говорят, про что петь, эт самое. – И он развернулся к Ада. – Я не понял, мистер, на кого работаю. На вас или на него? Вроде как не на него, не?

– Делайте, как он говорит, – пожал плечами Ада. – Он человек большого ума.

Рэгз расстроенно пробормотал:

– Ну ладно… Только, по правде сказать, не такого отношения я ждал, когда контракт подписывал…

И он мрачно уплелся в угол сочинять новую балладу.

– А вам что здесь занадобилось, док? – прямо спросил Ада.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Ясуми. – Хочу проверить свою теорию насчет пси-способностей этого куплетиста. Возможно, она верна. А возможно, и нет.

– Я смотрю, вы полагаете, что Рэгз должен очень четко выражать заданные мысли, – прищурился Ада.

– Да, – покивал доктор Ясуми. – Точно и четко, как в юридическом документе. Вы, главное, не спешите. Если я прав – оно себя само собой обязательно проявит. А если нет – все это не имеет ровно никакого значения.

И он ободряюще улыбнулся.

В офисе президента Макса Фишера зазвонил телефон. На том конце провода послышался взволнованный голос генерального прокурора, в смысле, кузена:

– Макс, я тут поехал в федеральную тюрьму, ну, где Джим-Джем сидит, хотел поговорить насчет того, чтобы снять с него обвинения, ну, как ты хотел… – Тут Леон примолк. – В общем, Макс, его там больше нет.

Леон явно нервничал.

– Как это – нет? – удивился Макс – он действительно не сердился, а пытался понять, что происходит.

– Да тут Арт Хевисайд, адвокат Ада, поработал. Не знаю еще, что он там раскопал – мне нужно поговорить с окружным судьей Дейлом Винтропом. Это он подписал ордер об освобождении час назад. У меня уже назначена встреча с Винтропом. Я с ним пообщаюсь и тебе перезвоню.

– Задери меня тысяча чертей, – протянул Макс. – Мы опять опоздали!

И он повесил трубку и поднялся на ноги – предстояло многое обдумать. Что такого Ада от Брискина нужно? Непонятно, ничего не понятно…