Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Бобрикова - Михаил Михайлович Бородкин

плод зловредной агитации, агитации, несущей гибель... Наш народ не признает никакой солидарности, никакой родственной связи с личностями, стремящимися путем преступления навлечь на прошлое Финляндии позор и несчастье». «Suomalainen» выразила глубокое негодование, находя, что плохая услуга оказана злодеем родине, так как финны всегда высоко ценили «личную безопасность»... Газета старофенноманов («Uusi Suometar») напомнила урок истории о том, что «преступление и насилие ведут народ только к гибели». «Преступление всегда остается преступлением и никакими целями нельзя оправдать его».

9 июня сенат обратился с особым воззванием к населению, в котором выразил «глубочайшее свое отвращение к возмутительному, не имеющему себе подобного в преданиях страны, гнусному злодеянию» и указал, «к каким глубоко прискорбным последствиям уже привело производившееся в последние годы в Финляндии частью злонамеренными, частью же заблуждающимися лицами, подстрекательство к неповиновению властям и Какие опасности угрожают стране в будущем, если агитация будет продолжаться, не встречая отпора». — Сенат призывал всех содействовать восстановлению спокойствия, дабы не поколеблено было высокое доверие к финскому народу и дабы он мог продолжать пользоваться неоцененными благами, истекающими из неразрывного единения с Российской Державой, Николай Иванович прибыл в Финляндию с искренним желанием послужить ей и обрести в ней свою вторую родину. Он проявил столько положительных выдающихся сторон своего характера и сделал так много доброго, что их не могли не заметить и оценить. И их, конечно, заметили и оценили. Имеются уже отзывы большой красоты и большой ценности. В виде примера, приведем следующие. «Svenska Dagbladet» писала, что «генерал Бобриков, несомненно, представлял собой тип честного и способного русского сановника. Он был одушевлен патриотизмом, который находился в гармонии с истинными интересами России и имел все свойства лояльности». Рьяный ненавистник Н. И. Бобрикова, финляндский дворянин X. сказал: «Бобриков был очень умный человек: он — фанатик-патриот, который считал то, что он делает, полезным России. Таких патриотов у русских мало». «Все соглашаются в том, что наш генерал-губернатор муж энергичной деятельности, равного которому в нашем крае редко видели. Уже мысль об учреждении земельного банка и решении торпарского вопроса способны создать ему в нашей среде прочный памятник»... — утверждал «Финский Поселянин»... «На сеймах заседают собственники земель. Они во веки веков не согласятся улучшить положение торпарей»... Финский купец из западной Финляндии осуждает поведение шведской олигархии. Они распускали по краю самые возмутительные слухи о мнимых арестах, черных каретах, но «Его Высокопревосходительство под дождем оскорблений и брани сумел остаться лояльным и спокойным. В других странах, и под управлением других лиц, загорелась бы жажда кровавой мести к своему противнику», но Н. И. Бобриков был далек от всего подобного. «Здесь (в Гельсингфорсе) даже недруги отдают справедливость моему терпению и выдержке», писал Н. И. Бобриков еще в 1901 г. (16 марта). «Обходные пути были ему незнакомы». «Опасность своего положения он всегда понимал, но это его не страшило». В одном нелегальном финском листке значилось, что Н. И. Бобриков являлся человеком, который не вследствие своего происхождения, а благодаря собственному уму проложил себе дорогу к высокому посту; он был не бездарным существом, как... (названо имя). Мне казалось, — признается критик, — что он проникал до глубины моей души и читал мои мысли... Проявления его доброты, проявления его личности были чрезвычайны, и остается неизвестным, чтобы он сделал в Финляндии, если бы нить его жизни не была оборвана»...

Таким образом, даже враги Н. И. Бобрикова не могут отрицать, что он был цельным человеком, начальником с определенной программой, в осуществимость которой он честно и глубоко верил и проведением которой надеялся принести пользу Финляндии и России. В корреспонденции из Стокгольма в германскую газету говорилось, что генерала Бобрикова ненавидели, как немногих в Финляндии, но надо ему отдать справедливость, что он поступал открыто.

Руководители смуты, конечно, понимали, что рукой Евгения Шаумана совершено деяние, которое будет осуждено населением. Народ вместе с тем мог отвернуться от своих политических авторитетов. Чтобы предотвратить эту опасность, составили брошюру в оправдание убийства, совершенного финляндцем. Это литературное произведение займет не последнее место в серии изданий эпохи брожения. Напечатали брошюру в Стокгольме, в типографии О. Л. Сванбека, под заглавием: «Смерть генерал-губернатора Бобрикова». Анонимный автор рассуждает так: Слово Божие учит нас: «не убивай». Так мы, финляндцы, воспитаны с малолетства, «но на основании этого мы еще не можем произнести окончательного приговора по этому делу». Надо исследовать, при каких обстоятельствах финская земля обагрилась кровью. Советники «нашего Великого Князя» желали вполне обрусить финнов и нашли для этого, наконец, «грубого и бесчувственного» человека — Бобрикова. Как только он явился в Финляндию, мы почувствовали себя «изгнанными из рая в пустыню». Устав о воинской повинности отменили и наши сыновья принуждены подвергаться незаконным осмотрам и присягам, в которых ничего не говорится об отечестве, и «каждый обязан пожертвовать своей жизнью за незаконное дело, когда выйдет повеление». Скоро преподавание в школах будет происходить на русском языке, нашей таможне и финансовому ведомству угрожает разорение. Наши письма открываются на почте. Сотни невинных людей арестованы... «Таково было время царствования Бобрикова в Финляндии. Одним словом, оно было таково, как будто семеро злых духов переворачивало все в Финляндии. Он помешал нашим разъяснениям и ходатайствам дойти до Царя. Ни в каких хороших начинаниях заслуга не принадлежала Бобрикову. Таков этот человек».

А каков был его убийца? Он происходил из хорошей фамилии, получил хорошее образование; он человек безупречный, трудолюбивый. «Одним словом — из лучших». Он желал только, чтобы Государь переисследовал дело финского народа. «Убийство это произошло, следовательно, не из желания отомстить», не из «ненависти или преследования, а за доброе дело, за весь финский народ». «Он искупил свою вину». Он знал заповедь «не убий», но ему известно было и положение «чти отца твоего». Значит, мы должны сохранить все хорошее, что получили в наследство от родителей. А так как нас желали лишить всего нашего хорошего, то он решил принести свою жизнь в жертву для сохранения наследия наших родителей... «Во всех странах молодые мужчины и молодые женщины, горячо любившие свое отечество и свой народ, совершали такие деяния против своих угнетателей». «Его жизнь честна и смерть его произошла в нашу пользу». Вместе с тем, выстрелы эти устрашают тех финляндцев, которые проповедовали раболепную уступчивость...

Вожди партии сопротивления были солидарны с убийцей и потому в их органе «Fria Ord» поступок Евг. Шаумана подняли до героического подвига. Там писали, что он имеет неоспоримое право на удивление своим самопожертвованием, что «финский народ должен смиренно склонить колена перед могилой молодого героя». «Ты выступил