Круглый год с литературой. Квартал четвёртый - Геннадий Красухин

Ну как, – спрашивал Оскоцкий, – можно было приписать Лермонтову такие графоманские строчки:

Наедине с тобою, брат,Хотел бы я побыть:На свете мало, говорят,Мне остаётся жить!

Признаться, когда я это прочитал, то не поверил собственным глазам. Решил перечитать: бывает ведь, что не заметил, как пропустил какой-то необходимый кусочек, толкующий текст в нужном направлении.

Но нет, перечитывание ничего не дало. А через несколько часов, кажется, не осталось никого, кто не говорил бы о том, какой чудовищный «ляп» пропустила «Литгазета».

Как успела отозваться Галка Галкина из «Юности», можно только догадываться. Видимо, её реплику Оскоцкому поставили сразу в подписную полосу.

Галка не просто восстанавливала истину: да, эти строчки из стихотворения Лермонтова «Завещание», но на всякий случай напоминала критику, что «Евгения Онегина» написал Пушкин, «Муму» – Тургенев, а «Анну Каренину» – Толстой. «А то вдруг зайдёт об этом разговор», – глубокомысленно заключала Галка.

Помню, как выбралась газета из этой ситуации: напечатала сообщение, что ошибка Оскоцкого произошла из-за сокращения материала. И привела сокращённый якобы материал такой величины, что этим ещё больше себя разоблачила: ясно, что такую большую рецензию на провинциальную книжку никто бы в набор не заслал.

Сам Оскоцкий через некоторое время из «Литературной газеты» ушёл в журнал «Дружба народов». И выпускал книжечки (в основном брошюрки в издательстве «Знание») о многонациональной советской литературе и её представителях Василе Быкове, Алесе Адамовиче, украинце П. Загребельном, узбеке Н. Сафарове, об армянских поэтах, о молдавских романистах.

К его чести, он не озлобился, продолжал придерживаться либеральных позиций и когда поступил в аспирантуру Академии общественных наук по кафедре теории литературы и искусства. А это – кузница номенклатуры. Она выпускает не просто кандидатов наук, но посылает этих кандидатов на руководящие посты.

Однако он вышел из академии уже при Горбачёве, а во время перестройки и после неё его руководящие посты этой партийной академией обусловлены не были. Да и сам он покинул партию.

Стал главным редактором, сопредседателем редсовета в независимом издательстве писателей «ПИК». Стал секретарём Союза писателей Москвы. Главным редактором газеты «Литературные вести». Был приглашён президентом Ельциным в Комиссию по вопросам помилования.

И выпустил несколько дельных книг. К примеру, «Мозаика памяти» (2008). Она написана за два года до его кончины. Умер он 27 апреля 2010 года.

Михаил Яковлевич Найдич, родившийся 7 декабря 1924 года, в 16 лет в первые дни войны ушёл на фронт добровольцем, участвовал в боях в Украине, в Сталинграде. Получил несколько тяжёлых ранений, почти год лечился в госпиталях. Демобилизован в 1944-м как инвалид войны с орденом «Славы» 3 степени и медалями.

Окончил факультет журналистики Уральского университета имени А.М. Горького (1952).

Первая книга стихов «Разведчики весны» вышла в 1956 году. С тех пор написал 25 книг стихов и 4 книги прозы.

Я помню его стихи и книги, которые читал, работая в «Литературной газете». Найдич мне казался очень неплохим литератором.

А сейчас, перечитав поэта, прочитав те вещи, которые я не знал, понял: Найдич не казался, а был очень неплохим поэтом. Вот стихотворение, по-моему, очень хорошее:

Всё было: обиды и страх,и сердце стучало устало.Травинкой на минных поляхтерпенье моё прорастало.Луч утренний только на третьвысвечивал давнюю память,а этого – не одолеть,не выжечь, не переупрямить.С надеждою на поворотглядели сквозь беды и болито в сторону Спасских ворот,то в сторону русского поля.Тянулись мы все к чудесам,но поняли: под небесамиодно оставалось: я – сам,одно прояснилось: мы – сами!..И яростно вспыхивал свет,и вера помалу, но крепла,когда намечался ответ:– Откуда ты, жизнь?– Я из пепла.

Скончался Михаил Яковлевич 27 февраля 2005 года.

И вот это его стихотворение мне хочется здесь процитировать:

Мне на плечо прилёг последний лист:был справа тополь небольшого роста.Промозглый день загадочен и мглист,и докопаться до него непросто.Уйти б от чьей-то злобной ворожбы!..Опять они, напасти и невзгоды.Кого и что ругать? Начнём с погоды.Потом и доберёмся до судьбы.Ах, люди, дай вам Бог подольше жить,побольше вам и музыки, и света!Вы не решились руку положитьмне на плечо… А тополь сделал это.

Помнится, в семидесятых годах в нашей семье появилась переплетённая машинописная книга. Назвалась она «Чудо голодания». Автор так темпераментно описывал процесс голодания, так вкусно – то, что можно и чего нельзя в период голода, и чего вообще нельзя, что очаровал и соблазнил всю семью. Все мы подсели на диету, рекомендованную автором – американцем Полем Бреггом.

А в основе этой диеты было сыроедение и голодные дни. Не есть нужно было один день в неделю и одну неделю в квартал.

Нельзя было солить пищу. Нельзя было пить обычную воду, только дистиллированную. А сам рацион питания на 60 % должен был состоять из фруктов и овощей.

К этому полагались особая гимнастика, глубокое специальное дыхание и вечно незакрытая форточка: если холодно, оденься теплее. Но в комнате должен был быть свежий воздух.

Ну, что сказать? В первое время мы всё проделывали с энтузиазмом. А потом поднадоело. Мы были молоды: хотелось запретной Бреггом пищи, хотелось (мне) выпить не только дистиллированную воду. И постепенно мы от Брегга отошли.

Но я ему благодарен за то, что научил правильно дышать. Я и сейчас дышу в основном по его рекомендациям.

Этот энтузиаст здоровья и долгой жизни скончался в возрасте 81 года 7 декабря 1976-го. Родился 6 февраля 1895-го. Но он не умер естественной смертью. Он погиб, катаясь на сёрфинге. Сёрфинг в 81 год! Заслуживает восхищения.

8 ДЕКАБРЯ

В моём детстве и в моей юности книга Владимира Алексеевича Гиляровского «Москва и москвичи» пользовалась огромной популярностью.

Биография Владимира Алексеевича (родился 8 декабря 1855 года) захватывает своей экзотичностью. Не окончив гимназии, он ушёл из дома, чтобы, как написал он много спустя, «послужить угнетённому народу». Был бурлаком, крючником, пожарным, рабочим на заводе свинцовых белил, циркачом, актёром, бродягой беспаспортным, охотником-пластуном в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, где отличился и получил за храбрость солдатского Георгия. В эти годы он пишет стихи «Крючник», «Бурлаки», очерк о рабочих «Обречённые (опубликован по настоянию Г. Успенского), записки об актёрской жизни «Бредни Владимира Сологуба» (театральный псевдоним Гиляровского – «Сологуб»).

С 1881 года Гиляровский живёт в Москве. Пишет стихи в некрасовской традиции. Они – о бедах народа («На Севере», «Владимирка – Большая дорога»), о борьбе за его счастье («Запорожцы», поэма «Степан Разин», о двух опубликованных главах которой Горький сказал: «Разин – здорово! и красиво»). Первая книга стихов Гиляровского вышла в 1877 году.

Гиляровский стал признанным мастером рифмованных экспромтов и эпиграмм. К примеру, вот какой рецензией он откликнулся на спектакль по пьесе Льва Толстого «Власть тьма»: «В России две напасти: / Внизу – власть тьмы, / А наверху – тьма власти».

Первый сборник Гиляровского «Трущобные люди» (1877) был сожжён по распоряжению цензуры. Осталось несколько экземпляров. Предшественник Горького в изображении людей трущобы Гиляровский говорил, что «трущоба – место не излюбленное, но неизбежное… Здесь крайняя степень падения, падения безвозвратного».

Чехов назвал Гиляровского «царьком московских репортажей». Его репортажи появлялись в «Московском листке» (1882–1883), в «Русских ведомостях» (1883–1889), в «Русском слове (1890–1913). Гиляровский был единственным газетчиком, успевшим опубликовать правду о ходынской катастрофе во время коронации Николая II. После публикации его материалов об истинных причинах покушения на сербского короля Минана Обреновича, король был изгнан из Сербии. Обладая громадной физической силой, Гиляровский обладал ещё и бесстрашием, которое сделало его одним из авторитетнейших газетчиков.

Пользуясь своими знакомствами, он водил по трущобам Хитрова рынка Станиславского и театрального художника В. Симова, когда те работали над постановкой в Художественном театре горьковской пьесы «На дне».