Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Спицын Евгений Юрьевич

Надо сказать, что, по мнению ряда мемуаристов, работавших под началом Ю. В. Андропова, уже тогда у него «возникла мечта стать новым Генеральным секретарем»[1194]. Более того, Н. А. Зенькович утверждал, правда без указания на какие-либо источники, что якобы в конце 1976 года существовал даже план, который предполагал уход Л. И. Брежнева на пост председателя Президиума Верховного Совета СССР, который он уже занимал во времена H. С. Хрущева, Ф. Д. Кулакова — на пост главы Совета Министров СССР, а Ю. В. Андропова — на пост генсека[1195]. Вероятно, именно с этим, как предполагал андроповский референт И. Е. Синицин, и была связана первая атака «днепропетровского клана» на его шефа, которая привела к очередному приступу болезни и угрозе удаления Ю. В. Андропова из Политбюро и КГБ. Однако эта угроза прошла стороной, и вместо Ю. В. Андропова в отставку был отправлен Н. В. Подгорный. Более того, по свидетельству И. Е. Синицина, примерно в конце 1977 года возник известный «триумвират» в лице Ю. В. Андропова, А. А. Громыко и Д. Ф. Устинова, и в итоге положение его шефа серьезно укрепилось[1196]. Именно с этого момента он якобы всерьез задумался о решительной борьбе за власть и, по свидетельству С. В. Кугушева, который был одним из кураторов семинара «Змеиная горка», «из особо приближенных лиц создал замкнутую», строго иерархическую структуру, разбитую на пятерки «то ли на манер народовольческого подполья, то ли в духе масонской ложи»[1197]. Хотя, конечно, эту информацию надо очень вдумчиво и подробно перепроверять.

Как и следовало ожидать, работу на посту генсека Ю. В. Андропов начал с кадровых перестановок и распределения обязанностей среди членов высшего руководства. Уже 18 ноября на заседании Политбюро за проявленную «мудрость» К. У. Черненко был сполна вознагражден серьезным увеличением объема своих полномочий. Именно ему Ю. В. Андропов поручил курировать работу ряда самых ключевых отделов ЦК: Общего отдела, Отдела парторганов, Административного отдела, Агитпропа и Отдела культуры, а также «вопросы Секретариата ЦК»[1198]. Таким образом, К. У. Черненко стал уже де-юре вторым секретарем ЦК. При этом он передал по наследству свою должность заведующего Общим отделом Клавдию Михайловичу Боголюбову, который был его первым замом по этому отделу еще с 1968 года. Все те, кто так или иначе соприкасался по работе с этим человеком, оставили о нем не очень лестные воспоминания. Например, А. С. Черняев прямо называл его «сволочью, которую давно надо было убрать», Е. К. Лигачев и Л. М. Замятин, считавшие его «старым, могущественным аппаратным столпом», утверждали, что он активно использовал свое служебное положение в корыстных личных целях, а В. А. Медведев утверждал, что К. М. Боголюбов входил в узкую рабочую группу заведующих и заместителей заведующих отделами ЦК, которая на рубеже 1970-1980-х годов «фактически организовала в аппарате ЦК особый центр власти, определявший всю повестку дня Секретариата ЦК»[1199]. Но, как бы то ни было, профессор А. В. Островский прав, когда говорит о том, что этим решением, по существу, был «заключен компромисс между внутрипартийными группировками», которые возглавляли Ю. В. Андропов и К. У. Черненко. Впрочем, вскоре этот «компромисс» был несколько смещен в пользу М. С. Горбачева, так как первым заместителем К. М. Боголюбова стал его студенческий приятель Анатолий Иванович Лукьянов, пересевший в новое, уже партийное кресло с поста главы Секретариата Президиума Верховного Совета СССР.

Между тем уже через четыре дня, 22 ноября 1982 года, состоялся очередной Пленум ЦК, где, помимо двух Постановлений — «О проектах Государственного плана экономического и социального развития СССР и Государственного бюджета СССР на 1983 г.» и «Об увековечении памяти Л. И. Брежнева», — были приняты ряд важных кадровых решений: 1) во-первых, из состава Политбюро и Секретариата ЦК был выведен один из старейших членов высшего советского руководства А. П. Кириленко, прогрессирующий маразм которого уже ни для кого не был секретом; 2) во-вторых, новым членом Политбюро был избран Г. А. Алиев, которого одновременно перевели в Москву на должность первого заместителя председателя Совета Министров СССР с возможным прицелом его восхождения на пост главы советского правительства, которую тогда занимал престарелый Н. А. Тихонов, так как на тот момент никто из членов Политбюро не имел статус даже «рядового» заместителя главы союзного правительства. В Баку же на пост Первого секретаря ЦК КПАз был избран его ставленник Кямран Мамедович Багиров; 3) в-третьих, в аппарате ЦК был учрежден новый пост секретаря ЦК по экономике, на который был избран Николай Иванович Рыжков, занимавший до этого должность первого заместителя председателя Госплана СССР и никогда не работавший в партийном аппарате. Он же возглавил и новый Экономический отдел ЦК, впервые созданный в недрах партаппарата на базе Отдела плановых и финансовых органов, который, по задумке Ю. В. Андропова, должен был стать «мозговым штабом» по подготовке очередной экономической реформы[1200]. При этом сам Н. И. Рыжков и в своих мемуарах, и в разговорах с автором этой книги не раз подчеркивал, что во время личной встречи с Ю. В. Андроповым накануне этого Пленума он специально обратил внимание генсека на то обстоятельство, что ни часа не работал в партийных структурах. Однако Ю. В. Андропов откровенно заявил ему, что «нам как раз и нужен именно такой человек», не отягощенный «идеологическими шорами», у которого был бы «свежий взгляд» на проблемы советской экономики.

Между тем на следующий день, 23 ноября, в результате острого сердечного приступа на своей госдаче скончался многолетний секретарь Президиума Верховного Совета СССР Михаил Порфирьевич Георгадзе, занимавший этот пост с февраля 1957 года. Злые языки, а позднее и разного рода фантазеры типа полоумного И. Л. Бунича, тут же связали эту смерть с самоубийством «главного кремлевского мафиози». Но никаких реальных доказательств его причастности к коррупции ни тогда, ни сейчас не было представлено, как и не были представлены на обозрение его «золотые унитазы», ставшие в годы горбачевской перестройки даже неким символом «брежневской коррупции». А всего через пару дней его кресло занял новый выходец из Грузии, первый секретарь Тбилисского горкома Тенгиз Николаевич Ментешашвили.

Однако все эти перемены во власти стали лишь началом той «кадровой революции», которую задумал новый генсек. Уже 16 декабря 1982 года с поста министра внутренних дел СССР был снят его давнишний недруг и антагонист генерал армии Н. А. Щелоков, занимавший эту должность с сентября 1966 года. Этим «выстрелом», как метко подметил профессор А. В. Островский, новый генсек сразу убивал двух зайцев. С одной стороны, он освобождал новое место работы для главы КГБ генерал-полковника В. В. Федорчука, которому теперь предстояло чистить авгиевы конюшни в МВД. А с другой — он освобождал столь важное кресло главы КГБ для своего давнего и верного соратника генерал-полковника В. М. Чебрикова, с которым рука об руку работал еще с середины сентября 1968 года, когда тот стал одним из его заместителей в этом грозном ведомстве. При этом В. В. Федорчуку, которого Ю. В. Андропов не любил, но все же поставил во главе МВД СССР, дабы, по свидетельству М. С. Горбачева, «не конфликтовать с В. В. Щербицким», решили «подсластить пилюлю» и 17 декабря выпустили два Указа Президиума Верховного Совета СССР за подписью В. В. Кузнецова: о его назначении министром внутренних дел и о присвоении ему нового воинского звания «генерал армии». Вместе с тем в «подпорку» В. В. Федорчуку в статусе замминистра по кадрам был посажен генерал-лейтенант Василий Яковлевич Лежепеков, который уже не один год был начальником Управления кадров и заместителем председателя КГБ СССР. При этом, что особо показательно, все время нахождения Ю. В. Андропова у власти глава Украинской ССР — второй по статусу союзной республики — В. В. Щербицкий ни разу не переступил порог его кабинета, тогда как руководители РСФСР — сначала М. С. Соломенцев, а затем и В. И. Воротников — постоянно встречались с генсеком tête à tête.