Ведущий в погибель. - Надежда Попова

Курт прикрыл дверь, медленно приблизясь, огляделся в поисках табурета и, не отыскав такового, присел на край постели.

— Новость первая: ты чудом выжила, — сообщил он недовольно. — Не хочешь потратить часть времени на то, чтобы насладиться этим фактом?

— Я наслаждаюсь, — кивнула она, усевшись и прислонясь к подушке спиной. — Вот уж третий час. И перед этим проспала всю ночь.

— И как спалось?

— Прилично, — кивнула Адельхайда, и он вздохнул, уловив едва заметное подрагивание в голосе:

— Кошмары?

— Да, — нехотя согласилась та, ответив не сразу. — Было. Лотте пришлось остаться со мной — я вскакивала раз десять за ночь. Мерзкие сны. И огонь горел всю ночь — не смогла уснуть в темноте… Надо с этим что-то делать, иначе конец работе.

— Ты оклемаешься, — возразил Курт уверенно. — В первую ночь после события, потрясшего психику, совершенно нормально видеть это событие во сне, и ассоциировать с ним схожее окружение вроде темноты — тоже вполне типично. Ты придешь в себя. Ты крепкая. Ты и вчерашней ночью держалась очень хорошо… И сейчас хорошо держишься. Слишком хорошо.

— Это как же понимать — «слишком»?

— Ну, не знаю, — пожал плечами он. — Могла бы хоть поплакать для приличия. Я бы героем себя почувствовал.

— А кем чувствуешь сейчас?

— Дураком, — откликнулся Курт, и она вздохнула, кивнув:

— И ты недалек от истины.

— Вот спасибо, — покривился он. — И это вместо благодарности? Передам Александеру. Он будет рад это услышать.

— Передай, — серьезно согласилась Адельхайда. — Хотя, я думаю, он и сам знает все то, что я могла бы сказать. И ты знаешь. Вы сделали глупость, когда пришли в этот замок, Курт. Большую глупость. Разумеется, я не стану говорить, что жить так уж плохо, что за спасение я вам не благодарна, однако это не отменяет того, что вы поступили непростительно безответственно.

— Ждать было нельзя, — начал Курт, и она строго оборвала:

— Вы должны были ждать. Поправь, если я ошибаюсь, но мне кажется — никто из вас не пошел бы на это, если б на моем месте был кто-то другой. Ты не пошел бы. Ты не стал бы ввязываться в рискованное дело, фактически не имеющее шансов на успех, если бы не личные причины… «Ни жен, ни детей, ни возлюбленных» — помнишь? «Это безопасно, рационально, не мешает работать и думать, не приводит к срывам и провалам». А еще — «Proximus sum egomet mihi»[217]… Помнишь, кто все это мне говорил?

— Не стану спорить с тем, — через силу согласился Курт, — что вся эта затея и впрямь была рискованной, однако нашим действиям есть вполне четкое логическое оправдание. Во-первых, ты агент, обладающий не просто важной — секретной информацией. И как знать, что там могло произойти. Если тебе станет от этого легче, идя в этот замок, мы готовились и к тому, что придется не вытаскивать тебя оттуда, а, напротив, оставить там навсегда. Если бы Арвид задумался над тем, что какая-то девица не удивилась появлению стрига в ее покоях, что она схватилась за оружие вместо того, чтобы упасть в обморок — он понял бы, что с тобой что-то нечисто, и спросил бы, что. А ты — не смогла бы не ответить. Вот тебе первая, самая важная причина. Тебя не должно было быть в замке, не должно быть вообще или не должно быть живой. И еще одно: мы сохранили фогта. Ведь вероятность того, что зондергруппа попросту уложила бы его вместе с прочими, гораздо выше, чем надежда на то, что — арестовала бы. А кроме того, мы взяли двух стригов живыми; этого те парни не сделали б уж точно.

— Да, — согласилась Адельхайда с улыбкой. — Все это можно сказать руководству; и ты скажешь, не сомневаюсь. И это будет неплохим оправданием вашим действиям. Вот только возразить твоим словам несложно. Тот факт, что два стрига попались живыми — случайность, и вашей целью это не было. О том, что фон Люфтенхаймер подвержен в некотором роде исцелению, что его можно сохранить для дальнейшей государственной службы — никто и не подозревал; уж вы не знали об этом точно. А что до меня… Зондергруппа была на подходе. Даже если бы она явилась на следующий день, если б при этом я выложила Арвиду все известные мне тайны, если б и мое полное подчинение свершилось бы к тому времени… Эти ребята зачистили бы замок, и в живых никого бы не осталось, и все тайны остались бы тайнами. Все проблемы были вполне решаемы и без вашего вмешательства.

— Мы сохранили ценного агента. Не факт, что этот агент остался бы в живых в случае штурма.

— А о другом факте вы не задумались? Ведь вы явственней некуда дали понять Арвиду, что он раскрыт. Вообрази, что нам таки удалось бы уйти через тот ход в часовне, а он остался — живой и здоровый. Что зондергруппа не пришла утром — что задержалась, и штурма не было…

— Медяк ей тогда цена, — буркнул Курт и, вздохнув, отмахнулся: — Я понял тебя. Но Арвид не ушел бы. Primo, он и понятия не имел, что зондергруппа по его душу уже в пути. Ну, а secundo — мы слишком крепко его привязали. Ведь он всерьез загорелся идеей моего обращения; а, без ложной скромности придется заметить, мне подобных он не видел — судя по реакции его птенца, до сих пор перед его давлением никто не мог устоять.

— Да, — передернувшись, точно от холода, проронила Адельхайда. — Ты смог… А меня он подчинил за мгновение.

— Зато ты успела ранить одного из них, — утешил Курт. — Кстати, кого?

— Самого.

— Вот, — наставительно кивнул он. — А когда на меня напал птенец, я едва успел понять, что происходит… Однако — я Арвида заинтересовал. Найти же меня после моего побега и таки совершить то, что намеревался — это было бы делом принципа. Вот одна причина, по которой он не покинул бы этих мест. А вторая — Александер так и остался не отведавшим мести, мало того, он перебил его слуг и почти всех оставшихся птенцов. Мало того, тот, кого он счел ни на что не способным и слабым, сумел подчинить его слугу — того, в темнице, и, пусть на время, перехватить контроль над слугой другим. Я разумею фогта. Никуда бы он не делся.

— Победителей не судят, — отозвалась Адельхайда со вздохом. — Это единственное ваше оправдание перед руководством. Вы получили слишком многое, чтобы наложить на вас серьезное взыскание, однако… Однако, Курт, это было глупо. Я почти не удивляюсь действиям Александера, но от тебя я подобного не ждала.

— Я сам не ждал, — выговорил Курт с принужденной улыбкой. — Воистину женщина — орудие Дьявола.

— «Ни жен, ни детей, ни возлюбленных»…

— Теперь уж точно, — уверенно согласился он. — В этот раз нам повезло, но удача табуном не ходит. Если тебя снова утащит стриг или огнедышащий дракон — оставлю на съедение. Тебе стало легче?

— О, да, — усмехнулась Адельхайда, передернувшись. — Гораздо.

— И все-таки мы с Александером сделали то, что никакая зондергруппа не сумела бы.

— И все-таки это было глупо.

— А люди часто делают глупости, когда… — начал Курт и, запнувшись, неловко кашлянул, зачем-то посмотрев в распахнутое окно. — Да… — неопределенно произнес он, не глядя на собеседницу. — Когда теперь уедешь из Ульма?

— До конца дознания я уж точно останусь, — словно не заметив его оговорки, ответила Адельхайда. — Во-первых, я замешана в деле как свидетельница и потерпевшая. Если я уеду до окончания расследования, могут задуматься над тем, кто мне дал такое право и почему. Во-вторых, как агент Его Величества я обязана остаться и наблюдать, дабы после отчитаться пред его светлыми очами. Он мне не простит, если что-то я оставлю без внимания, что-то не учту или не узнаю. Я тут императорские глаза и уши.

— Ты уже отправила отчет о произошедшем?

— Скоро здесь будут императорские войска, — кивнула она. — Как принято выражаться в таких случаях — «ограниченный контингент».

— Ограниченный — чем?

— Думаю, фантазией Императора, — пожала плечами Адельхайда. — К счастью, она у него чрезвычайно развита.

— Это обнадеживает… Надеюсь, Александер тоже ушами не хлопал, и конгрегатские силы тоже прибудут вскоре. Надеюсь, прежде императорских. Ничего плохого не хочу сказать о славных воинах нашего славного правителя, однако застолбить территорию хотелось бы первыми; кроме того, на аресте и допросах мои познания заканчиваются. Что и с кем делать дальше, мне должны указать сверху, дабы после не выяснилось, что я обратил в пепел какие-то важные планы и упования.

— Уже говорил с кем-то из арестованных? Что-нибудь узнал?

— Шутишь, — отметил Курт. — Я только проснулся. Для начала хотел убедиться в том, что вы оба в порядке, и поддержка запрошена. Выйдя от тебя, зайду к Александеру, выясню, отослал ли он одного из своих почтовиков, и тогда уже со спокойной душой займусь делом.

— Значит, у меня есть еще время для отдыха, — вздохнула она, сползая на подушку головой. — Все еще не могу отойти. Головокружение, слабость… А ты на ногах. И впрямь, о твоей выносливости не напрасно ходят легенды.