Анатолий Тарасов - А. Горбунов

В 1971 году на чемпионате мира в Швейцарии у Тарасова, помимо всего прочего, поинтересовались в интервью, а что это такое — «Золотая шайба»? Он упомянул это название, когда рассказывал о том, как развивается хоккей в Советском Союзе. Тарасов ответил, что это турнир, объединяющий больше миллиона мальчишек разных возрастов. Интервью с Тарасовым была предпослана шапка: «За ним идут миллионы». Рассказывают, что в расположение сборной приезжал человек из советского посольства и попытался объяснить Тарасову, что миллионы могут идти только за партией. Тарасов пререкаться не стал, лишь пообещал дипломату, что по возвращении с чемпионата пересчитает всех мальчишек по головам и сообщит через МИД точную цифру играющих в системе клуба «Золотая шайба».

Кадры хроники. Тарасов, грузный, со свистком, проводит, как в новые времена говорят, мастер-класс — для молодых тренеров и мальчишек. Дает сигнал, останавливает занятие: «Все сюда, пожалуйста». «Товарищ тренер, — мягко, неторопливо говорит Тарасов, — потребуйте, чтобы поднимали лица. Слепых котят у тебя полно… Но по содержанию хорошо, товарищ тренер. Правда, ты далеко от группы. Группа должна тренера чувствовать. Ты не видишь детали».

Тарасова внимательно слушают и «товарищ тренер», и мальчишки, на глазах начинающие поднимать головы. «У меня несколько просьб есть. — Тарасов начинает говорить страстно, быстро. — Первая. Если у кого-то увижу морду… Я сейчас увидел у товарища тренера морду для покойников… Если у кого увижу, немедленно сниму. Радоваться надо, что вы — в хоккее. Всё делать задорно, зло и как истинные мастера. Вторая. Когда-то канадцы нам представлялись овчарками. Они нас здорово кусали. Я хочу, чтобы вы были овчарками умными, злыми до тренировок. Если ты, тренер, сам на льду не показываешь пример боевитости, беспощадности к себе, не будут твои мальчишки такими же, какими были наши выдающиеся мастера. Выработка характера, она невозможна при помощи лекций, бесед. Только за счет тренировок и личного примера».

(Вспоминал ли он при этом, как однажды на тренировке сборной СССР ему пришла в голову идея проверить характер хоккеистов? Команда занималась в тот день в бассейне. С клюшками, разумеется, в руках: надлежало гонять по поверхности воды небольшой резиновый мячик. «А теперь, мальчишки, прыжки в воду с вышки. Вперед!» Разговоры в группе молодых людей моментально стихли. В наступившей тишине голос, похожий, как принято говорить, на голос Бориса Майорова, произнес: «Мы бы с радостью, Анатолий Владимирович, но не могли бы вы показать, как это надлежит делать?» И Тарасов, высоты боявшийся, нахохлился, но на вышку отправился. Прыгать в воду он, разумеется, не умел. Грохнулся с вышки животом об воду. Вылез из бассейна весь красный от удара, но довольный: не осрамился перед командой, которая вынуждена была последовать примеру тренера — за исключением, говорят, трех ничего не желавших слышать «отказников»: Коноваленко, Рагулина и Бориса Майорова.)

…Тарасов призывает к возобновлению занятия: «Я прошу сейчас показать вот этот темперамент, эту беспощадность к себе. Пожалуйста, Коля, командуй! Ни одного бестолкового не должно быть. Колечка, командуй и, если нужно, лупи их! За всё я отвечаю… А почему не бьем канадца, Валера?! Почему не бьем канадца?..»

И — еще фрагмент мастер-класса: «Володя, подожди. Ты мне сейчас обведи канадца одного, другого, а потом — кувырок. На большой скорости, по-настоящему. Убей канадца!.. Побудь около него. Побей его… И — поведи шайбу. Две шайбы поведи! Понял? Одну коньком, другую клюшкой. Сделайте, пожалуйста…»

Теплые отношения связывали Анатолия Владимировича с Борисом Гусевым, тренером первого в России сельского хоккейного клуба. В свое время Гусев был перспективным спортсменом-гимнастом. Однажды во время соревнований сорвался с перекладины. Тяжелая травма. В больничной палате провел много месяцев. Не только выстоял, но встал на ноги. Когда выписался, заниматься гимнастикой уже не мог. Более того, ему запретили даже тренировать гимнастов. Но спорт Гусев не бросил. Стал тренировать юных хоккеистов в совхозе «Шуваловский» под Костромой. В этом совхозе не было ни одного мальчишки, юноши и молодого человека постарше, кто не играл бы в хоккей. Гусев несколько раз писал Анатолию Владимировичу, а потом Нина Григорьевна (сама родом из небольшого городка Епифань и всем, кто из провинции, всегда помогавшая) посодействовала их встрече.

Анатолий Владимирович всячески Гусеву помогал специальными пособиями. Организовал, пользуясь авторитетом, выезды на соревнования детских команд, приезжал в «Шуваловский», встречался с мальчишками, «отдыхал там душой», как говорил сам Тарасов.

«Гусев, — рассказывала Галина Анатольевна, — и заманил Тарасова в “сусанинские места”. Первый раз мы поехали летом. Отец со своим учеником, олимпийским чемпионом Игорем Ромишевским, провел тренировки — и влюбился в деревенских мальчишек. Второй раз, осенью, встречался с губернатором Костромской области Валерием Арбузовым и владыкой Александром. И дело по организации сельской „Золотой шайбы” тогда решили. Третий раз, зимой, на первый турнир в Кострому нас провожала Татьяна и велела взять с собой “чапаевскую” бурку. Стояли дикие морозы, катки все открытые, но отец не пропустил ни одной игры».

Ромишевский показывал местным мальчишкам, как нужно тренироваться. Анатолий Владимирович сидел на стуле посреди площадки и руководил процессом. «Иногда, — вспоминала Галина, — он так увлекался, что вскакивал со стула, опирался на свой костыль и сам пытался что-то показать». Бурка, к сожалению, от воспаления легких тогда не спасла.

На Доме культуры в Шувалове, рядом с хоккейной коробкой установлена памятная доска. В то время на земле было два места, где была увековечена память об Анатолии Владимировиче Тарасове, — в Зале славы в Торонто и в костромском селе. Два с лишним десятилетия спустя после ухода Тарасова из жизни не было ни школ хоккейных, названных его именем, ни дворцов спорта. Даже в подмосковной Загорянке, ставшей для Тарасова дачным пристанищем, нет улицы Тарасова…

Вместе с Игорем Ромишевским, активно работавшим в «Золотой шайбе», Анатолий Владимирович принял самое горячее участие в судьбе пятнадцатилетнего Сережи Левина, которого сбил мотоциклист, когда группа юных игроков «Искры» — так назывался хоккейный клуб — возвращалась с тренировки на велосипедах. «Когда я подоспел к мальчику и увидел, что случилось, — вспоминал Борис Гусев, — у меня в глазах потемнело. Нога у Сережи превратилась в кровавое месиво…» На попутной машине мальчика отвезли в Кострому. У него оказалась вырвана часть малой берцовой кости, разорваны мышцы… Лоскутки мышц после многочасовой операции удалось сшить. С помощью Тарасова Сережу показали лучшим московским врачам. В конце 1993 года в Институте микрохирургии имени Бурденко ему была сделана еще одна операция. Потом Тарасов и Гусев стали хлопотать, чтобы мальчик прошел необходимый курс реабилитации, постоянно находился бы под присмотром врачей.