В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

Первая часть этого заявления, скажем, наименее спорная; все остальное – либо плод абсолютного беспамятства, либо великая и преднамеренная фальсификация истины. Кейтель, единственный из присутствовавших, кто знал, как все было на самом деле, промолчал.

Вскоре нам пришлось оставить, понеся тяжелые потери, Крым. 12 мая в четвертый, и в последний, раз германское Верховное командование нарушило все свои принципы и устроило облаву на те скудные силы, которые мы имели для защиты от вторжения. В этот день союзники возобновили наступление в Южной Италии. До тех пор по периметру «крепости Европа» не было больше наступательных операций, которые пророчил нам Йодль в своих стратегических теориях после высадки противника в Анцио, что, однако, не помешало нам промотать свои скудные резервы. Теперь уже, кажется, не приходилось сомневаться, что за этим наступлением противника стояла стратегическая задача помешать любой переброске немецких частей из Италии на запад. Гитлер по-прежнему был решительно настроен сражаться за «каждый метр территории», а его беспокойство по поводу утери престижа в результате неминуемого падения Рима означало, что его действия совпадали с планами противника в еще большей степени, чем можно было предполагать. Все планы вывода войск из Италии давно были забыты. Наоборот, в ту самую неделю, когда началось наступление, он бросил на юг войска из Венгрии и Дании в составе трех дивизий, а когда 25 мая противник успешно соединил южнее Рима основную линию фронта с плацдармом в районе Анцио, он преследовал его силами четвертой, неподготовленной, дивизии с юго-востока. Эти пляски под дудку противника достигли своего апогея 2 июня в приказе Гитлера перебросить в Италию 19-ю авиаполевую дивизию, которая долгое время контролировала самые опасные участки Западного фронта. Одновременно он забрал несколько батальонов тяжелых танков[263].

Такие шаги верховной ставки ни в коей степени не удовлетворяли Кессельринга. Полностью игнорируя военную обстановку в целом, он потребовал, помимо полного возмещения потерь, не менее пяти боеспособных дивизий и подкрепления для авиации. Йодль тоже сыграл некоторую роль в этих решениях. Он считал, что подкрепление необходимо, чтобы «как-то уменьшить риск и не оставить Лигурийское побережье вообще без прикрытия». Он, казалось, не понимал, что давно просроченный отвод сухопутных войск в Италии к северным Апеннинам помог достичь бы той же цели меньшими силами. Все, чего смог добиться его штаб, – это издать 1 июня приказ об «ускоренном укреплении позиций на Апеннинах».

Привлечение дополнительных сил не смогло предотвратить потери Рима, это произошло 4 июня. Они не способны были перенацелить свои усилия, и их просто затянуло в водоворот сокрушительного поражения, а огромные, как никогда, потери явились результатом неоднократных приказов Гитлера «как можно меньше территориальных уступок» и «как можно южнее восстановить линию фронта на севере от Рима». На Западе вот-вот должно было начаться вторжение, а наши войска там лишились еще одной дивизии, нескольких танковых частей и какой бы то ни было перспективы получить подкрепление с других театров ОКВ.

Тем временем на Балканах и в Эгейском море оборона побережий и островов снова переживала состояние всеобщего бездействия. Однако весной, и лишь с громадными трудностями, Гитлера отговорили от захвата острова Лисса (ныне Вис) на далматинском побережье, который служил западным союзникам базой для связи с Тито. Меня считали «экспертом» по Балканам, и потому я, против обыкновения, принимал активное участие в бесконечных обсуждениях этого вопроса на ежедневных совещаниях в ставке. Я указывал на то, что даже при успехе нашей операции противник без труда сможет обосноваться на любом другом из множества тамошних островов, на что получил раздражительный и неубедительный ответ: «С таким же успехом вы могли бы сказать: зачем есть сегодня, если завтра опять проголодаешься». Между тем во внутренних районах Балкан борьба не прекращалась, а германская верховная ставка то ли не смогла, то ли не захотела осознать смертельную угрозу, которую для тысяч километров обороняемой береговой линии на юго-востоке Европы представляло возможное соединение сил Тито с Красной армией в долине Дуная. Тлеющая партизанская война, яркими штрихами которой была операция «Розельспрунг» в мае 1944 года, когда Тито лишь чудом увернулся от эсэсовских парашютистов, и высокая цена, назначенная за его голову.

С самого начала этого года стало ясно, что на западе Средиземного моря противник готовит десантную операцию, и, соответственно, велось укрепление побережья от Лионского залива до Генуэзского. Однако единственное, чем могла здесь помочь верховная ставка, – это предоставить одно или два соединения из армии резерва и обеспечить перегруппировку и отдых отдельных дивизий. Была организована командная структура, готовая для приема дальнейшего пополнения. В конце апреля 1944 года на юго-западе Франции сформировали штаб сухопутных сил, подчинявшийся непосредственно главнокомандующему немецкими войсками на западе; позднее он стал группой армий «Г» под командованием генерал-полковника Бласковитца, командовавшего 1-й армией на побережье Бискайского залива и 19-й армией на Средиземноморском побережье Франции. Последняя соприкасалась на востоке с Лигурийской армией под командованием итальянского маршала Грациани, она была сформирована поздней весной 1944 года, но подчинялась главнокомандующему немецкими войсками на Юго-Западе.

Данию рассматривали на первых порах как возможный район высадки противника почти наравне с западом; теперь про нее почти не вспоминали. С другой стороны, Норвегия даже в этот период оставалась одной из главных забот Гитлера, и при любой возможности там размещались дополнительные силы и средства. На севере перед штабом оперативного руководства возникла новая чрезвычайно сложная задача, когда Гитлер задумал захватить Аландские острова на тот случай, если Финляндия выйдет из войны. Он хотел использовать их, а также остров Суусари в Финском заливе в качестве баз для блокирования Балтийского моря от русских. Гитлер склонялся теперь к тому, чтобы оказывать на финнов всяческое давление, включая прекращение поставок немецкого оружия и зерна. Этому противились Йодль с Дитлем, которые считали, что, что бы ни случилось, с военной точки зрения для Германии весьма нежелательно без нужды наносить вред нашему «товариществу по оружию». 25 июня Дитль погиб в авиакатастрофе. Гитлер продолжал колебаться.

С выполнением всех этих задач были непосредственно связаны также интересы и силы флота, но это не привело к более тесному контакту или взаимодействию ОКВ с ОКМ. Все военно-морские дела, включая даже второстепенные, обсуждались, как правило, лично и с глазу на глаз Гитлером и главнокомандующим кригсмарине гросс-адмиралом Дёницем, который проводил в ставке немало времени. В результате неимоверных усилий перспективы для боевых действий подводных лодок вновь складывались благоприятно, и во многих случаях в соответствии с требованиями разведки или береговой обороны желательно было осуществлять единое руководство – не через Гитлера. И все равно во всех этих делах ОКВ по-прежнему ограничивалось рутинной работой по сбору донесений.