451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы - Рэй Брэдбери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вот и я, Лавиния.
Она обернулась. У нижней ступеньки веранды, среди аромата цинний и китайской розы стояла Франсин в белоснежном облачении.
Лавиния Неббс заперла дверь и, оставив недопитый стакан на веранде, сказала:
– Отличный вечерок для похода в кино.
Они зашагали по улице.
– Куда вы собрались, девочки? – окликнули их мисс Ферн и мисс Роберта со своей веранды.
Лавиния ответила им сквозь ватный океан темноты:
– В кинотеатр «Элит», на ЧАРЛИ ЧАПЛИНА!
– Ни за что не выманите нас в такую ночь на улицу, – возопила мисс Ферн, – когда Неприкаянный женщин душит. Лучше запремся с дробовиком в кладовке.
– Вздор!
Лавиния услышала, как дверь у старушек захлопнулась на замок, и поплыла дальше, осязая теплое дыхание летнего вечера, поднимающееся с раскаленных, как печь, тротуаров. Казалось, ступаешь по корочке свежеразогретого хлеба. Тепло волнообразно колыхало подол платья, пробегая по ногам, и нельзя сказать, что это вороватое вторжение было неприятным.
– Лавиния, ведь ты не веришь в то, что рассказывают про Неприкаянного?
– Этим теткам лишь бы языками почесать.
– Все равно, Хэтти Макдоллис убили два месяца тому назад, Роберту Ферри за месяц до этого, а теперь исчезла Элизабет Рамзелл…
– Хэтти Макдоллис – глупая девчонка, наверняка убежала с каким-нибудь бродягой.
– Но всех-то остальных задушили, говорят, у них языки вывалились изо рта.
Они стояли на краю оврага, который рассекал город пополам. У них за спиной остались освещенные дома, играла музыка, а впереди лежали глубь, сырость, светлячки и тьма.
– Может, нам не стоит идти сегодня в кино, – сказала Франсин. – А то еще Неприкаянный нас выследит и убьет. Не нравится мне этот овраг. Ты только глянь на него.
Лавиния взглянула; овраг, как динамо-машина, никогда не замирал, ни ночью, ни днем; над ним висело гудение, жужжание и шебуршание животных, насекомых и листвы. Пахло, как в теплице, таинственными испарениями и древними размытыми сланцами и плывунами. И всегда, словно искры электрических разрядов, гудящее черное динамо разбрасывало по воздуху светлячков.
– Мне не придется возвращаться сегодня так поздно вечером через овраг, а тебе, Лавиния, придется спускаться по ступенькам, идти по мосту, а вдруг там тебя поджидает Неприкаянный?
– Чепуха! – бросила Лавиния Неббс.
– Это тебе придется идти по тропинке одной, прислушиваясь к своим шагам, а не мне. Домой ты будешь возвращаться одна-одинешенька. Лавиния, тебе не одиноко жить в этом доме?
– Старым девам нравится жить в уединении. – Лавиния показала на теплую тенистую тропу, которая погружалась во тьму. – Давай срежем путь.
– Страшно!
– Еще рано. Неприкаянный вылезает поздней ночью.
Лавиния взяла подругу за локоть и увлекла вниз по извилистой тропе в теплынь со сверчками и кваканьем, в тишину, которую способен нарушить комариный писк. Они топтали выжженные летом травы, репейник цеплялся за их голые лодыжки.
– Побежали! – тяжко выдохнула Франсин.
– Нет!
Они свернули за изгиб тропы… и тут…
В непроницаемой поющей ночи, под сенью теплых деревьев, как бы выставив себя напоказ наслаждаться мягкими звездами и нежным ветерком, вытянув руки по швам, словно весла изящной лодки, лежала Элизабет Рамзелл!
Франсин истошно завопила.
– Не кричи! – Лавиния протянула руки, чтобы обнять плачущую навзрыд Франсин. – Нельзя! Нельзя!
Женщина лежала, словно на волнах, лицо залито лунным светом, остекленевшие глаза распахнуты, язык вывалился.
– Она мертва! – сказала Франсин. – Мертва! Мертва!
Лавиния стояла в гуще тысяч теплых теней, крикливых сверчков и галдящих лягушек.
– Надо вызвать полицию, – сказала она наконец.
* * *
– Лавиния, обними меня! Я мерзну. Никогда в жизни мне не было так холодно!
Лавиния поддерживала Франсин, а полиция рыскала в трескучей траве, карманные фонарики шарили вокруг, голоса смешались, дело близилось к половине девятого.
– Как в декабре. Мне нужен свитер, – сказала Франсин с закрытыми глазами, уткнувшись в Лавинию.
Полицейский сказал:
– Пожалуй, вам можно идти по домам, дамы. Зайдите завтра в участок, мы бы хотели немного вас порасспросить.
Лавиния и Франсин удалились от полиции и от савана поверх утонченного существа на траве оврага.
Лавиния чувствовала, как громко стучит ее сердце, и ее тоже сковал февральский холод. На ее теле внезапно возникли хлопья снега, луна омывала ее хрупкие пальцы, отчего они стали еще бледнее, и она вспомнила, что говорила, пока Франсин рыдала, прижавшись к ней.
Издалека послышался голос:
– Вас проводить, дамы?
– Нет, мы справимся, – сказала Лавиния кому-то невидимому, и они зашагали дальше.
Они шли сквозь шуршащий и сопящий, шепчущий и щелкающий овраг, а мирок расследования, оставшийся за их спиной, уменьшался в размерах, гасли отсветы и голоса.
– Никогда раньше не видела трупов, – сказала Франсин.
Лавиния изучила свои наручные часики, словно они находились за тысячу миль и ее запястье отросло на невозможно большое расстояние.
– Еще только половина девятого. Возьмем с собой Элен и успеем на сеанс.
– Сеанс! – содрогнулась Франсин.
– Именно это нам сейчас нужно – все забыть. Незачем это помнить. Если пойдем домой, то запомним. А мы пойдем в кино, как ни в чем не бывало!
– Лавиния, ты в своем уме?!
– Как никогда в своей жизни. Нам нужно сейчас посмеяться и развеяться.
– Но Элизабет, там… твоя подруга, моя подруга…
– Мы ей ничем не поможем; мы можем помочь только самим себе. Идем же.
Они стали подниматься по склону оврага в темноте, по каменистой тропе. И вдруг на ней, преграждая им путь, стоя неподвижно на одном месте и не замечая их, оказался Дуглас Сполдинг, смотрящий вниз на пляску огоньков и тело, прислушиваясь к начальственным возгласам.
Он торчал там, бледный как гриб, руки по швам, заглядывая в овраг.
– Марш домой! – взвизгнула Франсин.
Он не услышал.
– Кому говорят! – вопила Франсин. – Домой! Прочь отсюда! Слышишь? Домой, домой, домой!
Дуглас потряс головой и уставился на них, словно их там не было. Его губы зашевелились, издав какое-то мычание. Потом он молча повернулся и побежал беззвучно к отдаленным холмам, в теплую темноту.
Франсин снова зарыдала и пошла с Лавинией Неббс.
* * *
– Вот вы где! Я уж думала, вы никогда не объявитесь! – Элен Грир стояла на своей веранде, постукивая туфелькой по верхней ступеньке. – Опоздали на час! Только и всего! Что-то стряслось?
– Мы… – заговорила было Франсин.
Лавиния вцепилась ей в плечо.
– Там поднялась суматоха. Кто-то нашел Элизабет Рамзелл в овраге.
– Мертвой? Она… умерла?
Лавиния кивнула. У Элен перехватило дыхание, и она приложила руку к горлу.
– Кто ее нашел?
Лавиния крепко сжала запястье Франсин.
– Мы не знаем.
Три молодые женщины стояли посреди летнего вечера, глядя друг на друга.
– Я собираюсь зайти в дом и запереть
