Страдания и Звёздный свет - Каролайн Пекхам

руками, его эмоции бурлили, пока он приходил к какому-то решению, и он поднялся на ноги, цепляясь за ночные железные прутья, как будто они не причиняли ему никакого дискомфорта. И, возможно, если его утверждения о том, что он не владеет тенями, были правдой, то так оно и было.

— Мой сын доверял вам. Он любил вас. Вы дали ему семью, когда он не мог претендовать на нее дома, — его голос надломился, и я почувствовал дискомфорт Тори. Она не была так близка с Диего, как Дарси, но я знал, что их дружба была достаточно настоящей, даже если временами она была немного нестабильной. — И я думаю, он хотел бы, чтобы я рассказал тебе об этом. Он бы хотел, чтобы я доверился тебе тоже.

— Довериться мне в чем? — спросила Тори, и я наклонился ближе, чувствуя, как в комнате нарастает важность этого откровения.

— Я родился в уединенной части королевства, скрытой от всех посторонних благодаря годам тщательной и усердной работы. Мы разорвали союз с другими представителями нашего рода, когда решили противостоять призыву la Princesa de las Sombras. Мы разглядели ложь, которую она плела, и поняли, как она запятнала тени, которые мы когда-то так любили и которыми так дорожили. Поэтому мы покинули их, целых шесть племен нимф, и спрятались подальше от тех, кто желал продолжать идти по ее пути. Мы работали над тем, чтобы очистить небольшую часть теней от ее мерзкого влияния, чтобы мы могли использовать их без ее участия, чтобы мы не были загрязнены ее желаниями и не сошли с ума от необходимости красть магию у фейри. Среди нас даже есть фейри, которые живут среди нас мирно. Они женились на таких, как мы, и живут с нами полноценной жизнью, отдавая свою силу только тогда, когда смерть стучится в их дверь, да и то только по их желанию.

— Мне нужно узнать больше о магии, которой вы владеете, — сказала Тори. — Мне нужно использовать все, на что я только способна, чтобы уничтожить Лайонела. Ты можешь научить меня?

— Тори, — предупредил ее я низким рыком, но она бросила на меня мрачный взгляд, который слишком ясно говорил мне, что нужно отступить, и я стиснул зубы, ожидая ответа Мигеля.

— Я не знаю многого из старой магии, — признался он. — Но я могу дать тебе некоторые рекомендации по обращению с тенями — хотя твой род не может овладеть ими так, как мы.

— Есть ли кто-нибудь, кто знает больше о старой магии фейри? Кто-нибудь, кого я могла бы спросить в вашей скрытой деревне? — подтолкнула она.

Мигель замер, его глаза настороженно перебегали с места на место. — Их местонахождение — это секрет, который охраняется уже почти тысячу лет…

— Но давайте предположим, что это не так. Предположим, что ваш народ сейчас здесь, с нами. Допустим, они действительно хотят разобраться с Лавинией и отвоевать у нее тени. Есть ли среди них кто-то, у кого могут быть ответы, которые я ищу? Есть ли шанс, что остальные могут объединиться в армию, чтобы сражаться на нашей стороне в этой войне?

— Тори, — рявкнул я, вскакивая на ноги, когда меня охватило отвращение при одной мысли об этом. — Не можешь же ты всерьез предлагать союз с какими-то нимфами?

Она обратила на меня свои темные глаза, в которых горело предостережение, но я не позволил ей продолжать это безумие.

— Ты забываешь, что в действительности ты не являешься королевой, — прорычал я. — Ты не можешь заключать союзы ни с кем, не говоря уже о наших заклятых врагах.

— Я просто задаю вопросы, — ледяным тоном ответила она, обернувшись, чтобы посмотреть на Мигеля. — Есть ли шанс?

Мигель переводил взгляд с нее на меня с нерешительностью, написанной в каждой частице его существа. Его страх цеплялся за стены и скатывался по ним в густой и тягучий туман, который невозможно было игнорировать, но сквозь этот ужас пробивался один-единственный луч эмоций, привлекший мое внимание. Надежда.

— Возможно, — вздохнул он, и, клянусь, весь мир закрутился вокруг своей оси, когда звезды придвинулись ближе, чтобы услышать это единственное, невозможное слово.

Между нами повисла тишина, наполненная напряжением, недоверием и этой ноющей надеждой.

— Нам нужно идти, — внезапно сказала Тори, подняв голову и посмотрев в окно на небо снаружи.

Я проследил за ее взглядом и увидел, что солнце приближается к зениту, полуденный свет окрашивает небо в потрясающий голубой оттенок.

— Я оставлю тебя подумать над этим предложением и вернусь, чтобы все обсудить, — сказала она Мигелю, щелчком пальцев создав для него ложе из мягкого мха с теплыми одеялами, затем небольшой деревянный навес для обеспечения уединения у его ведра с дерьмом. И наконец, она создала каменную чашу, наполненную подогретой водой, в которой он мог мыться, и еще одну, поменьше, с охлажденной водой, из которой он мог пить.

— Я прослежу, чтобы кто-нибудь принес тебе поесть, — добавила она, и глаза Мигеля расширились в шоке и благодарности за доброту. Впрочем, это не удивило меня: Вега страдали от голода и холода. Она не хотела бы, чтобы кто-нибудь другой страдал от того же, даже если он может оказаться ее врагом.

Тори вышла из комнаты, не потрудившись проверить, следую я за ней или нет, и я рысью последовал за ней, слова Джастина, брошенные мне ранее, звенели в моей голове.

Я не был просто неким побочным звеном в вознесении Вега. Но я должен был признать, что Тори выполняет роль правителя без малейших колебаний, ее действия были сильными и решительными, даже если они были сопряжены с жестокостью в связи с тем, что она потеряла.

Мы вышли из тюрьмы на открытую равнину, не обращая внимания на стражников, которые опять поклонились, и, к моему разочарованию, Джерри нигде не было видно.

Моя походка ускорилась, так что теперь мы шагали вместе, и я больше не отставал, но Тори никак не показала, что заметила разницу.

К югу от острова был холм, и мы направились вверх по его крутым склонам, пока не добрались до вершины, где уже собрались Сет, Калеб и Джеральдина.

— У тебя все есть? — спросил Калеб, глядя на нее, и Тори кивнула, переводя взгляд с него на солнце, которое было почти на самой высокой точке.

— Нам нужно спешить, — сказала она.

— Кто-нибудь собирается объяснить мне происходящее? — спросил Сет, задирая голову, как щенок, и Джеральдина вздохнула, как многострадальная мать.

— В момент восхода солнца наша дорогая и великодушная леди использует древние силы, чтобы перенести свою блуждающую душу в место, где находится