Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - Николай Зенькович

Столь же бессмысленными и бесполезными были выступления и других ораторов. Ни одного дельного предложения. Полнейший мрак. Тупик — безысходный, беспросветный. Какие новые идеи могут предложить эти люди, собравшиеся за столом? Бедные «первички», они еще на что-то надеются…

Стойте, вон, кажется, Кодин просит слова. Заместитель председателя Центральной контрольной комиссии КПСС не витает в облаках, как многие, не оторвался от реальной жизни, знает ее не понаслышке.

— Странное впечатление производит на меня работа сегодняшнего Секретариата. Какая же глубокая пропасть разделяет высшие органы партии и первичные парторганизации! Если так дело пойдет и дальше, боюсь, многим секретарям ЦК трудно будет избраться делегатами на XXIX съезд, а некоторым и вообще невозможно. На местах зреет глубокое недовольство позицией Секретариата ЦК. Пусть простит меня Дзасохов, «9-я студия» телевидения, конечно, важна, но ведь на карту поставлена судьба партии. Неужели этого кто-то еще не понимает? Нужны нетрадиционные подходы. Иначе всем нам будет крышка. И тогда уж наверняка «9-я студия» не потребуется. Выступать по телевидению надо. Но обязательно обращаться к рядовым коммунистам. А наши «артисты» изощряются в области болтологии на международные темы, в то время как рядовые партийцы ждут ответа. Когда-нибудь мы горько пожалеем об этом. И, кажется, весьма скоро. Мы постоянно запаздываем по всем вопросам. Уже в ныне действующем уставе партии должна быть норма, предусматривающая приостановление членства на период исполнения государственных обязанностей. Я не понимаю, куда смотрит организационный отдел? Неужели события в Молдове, республиках Прибалтики ничему не научили?

Кодин, кажется, перестарался и в пылу гнева затронул орготдел. Тут же мгновенно отреагировал его заведующий и одновременно секретарь ЦК Манаенков. Юрий Алексеевич хорошо поставленным голосом заявил, что только что прозвучавший выпад он не принимает, поскольку устав партии принимал съезд, а не отдел. И вообще, это в высшей степени нахальство — делать такие замечания. Это не критика, а самое настоящее критиканство.

Более сдержанно откликнулся Дзасохов. С дипломатическим тактом он популярно разъяснил простодушному «внутреннику» Кодину, что является еще и председателем Комитета по международным делам Верховного Совета страны, а эта должность требует многих качеств, в том числе и умения держаться на телевизионном экране.

Маленькая сцена, вспыхнувшая, очевидно, от скуки, тут же рассосалась. Опять возобладал мирный, домашний тон. Подводя итоги обсуждения вопроса, Шенин предложил с учетом высказанных суждений и точек зрения принять постановление, в котором изложить рекомендации местным партийным комитетам о работе в условиях действия указа Президента РСФСР. Посмотрев в мою сторону, Олег Семенович сказал:

— Надо дать подробную информацию об этом. Нормально напишите.

В соответствии с указанием материал был подготовлен уже на следующий день. Как и в предыдущий раз, утром раздался звонок по кремлевской «вертушке», и помощник Олега Семеновича вежливо поинтересовался, готово ли сообщение. Помилуйте, взмолился я, ведь сейчас начало десятого утра, а Секретариат закончился вчера поздно вечером. Надо все осмыслить, взвесить, выделить главное. Часам к четырем принесу.

— Кстати, о главном, — сказал помощник. — В прошлый раз вы почему-то не указали, что заседание Секретариата проходило под председательством товарища Шенина.

— Извините, но так я пишу, если за председательским столом Генеральный секретарь или его заместитель. По уставу эти два лица руководят работой Секретариата. Если же Горбачева и Ивашко по каким-то причинам нет, а заседание ведет другой секретарь, обычно применяю журналистский прием, из которого явствует, кто вел заседание. Напрямую никогда не указываю, что заседание вел, к примеру, Дзасохов. Он строго запретил это делать. Признаюсь, в прошлом году, когда он впервые остался «на хозяйстве», по незнанию применил неподходящую к нему форму. Он сильно отчитал меня.

— Вот как? Тем не менее сделайте, как я сказал. Хотя нет, ну, в лоб, напрямую, не надо. Найдите нужную форму, но чтобы было видно, кто председательствовал.

Описание того, как проходил и этот материал, заняло бы слишком много места. Но чтобы читатель имел представление о том, чем занимался Секретариат ЦК и его аппарат, обозначу лишь пунктирно путь сообщения о заседании в прессу. Материал тщательно шлифовали помощники Шенина, прежде чем показать его шефу. Потом над ним сидел сам Олег Семенович. Наконец он дал разрешение на публикацию. Но тут об этом материале вспомнил Дзасохов и тоже захотел его посмотреть. Начали искать, а материал уже в ТАССе, телетайпы гонят его во все концы страны.

Ознакомившись с копией, Дзасохов отдал распоряжение отозвать материал из ТАСС и сказал, что над ним следует еще поработать. Многие центральные газеты КПСС уже успели набрать его и даже выставить на полосу. И вдруг получают сообщение, что переданный материал о заседании Секретариата ЦК КПСС аннулируется. Вместо него будет передан новый вариант. Опять переверстка, задержка с выпуском номера, нарушение графика, что приводит к опозданию выхода газеты. Это значит — поезда и самолеты уйдут без тиража, почтовые машины и почтальоны возвратятся с узлов связи без газет. Огромные материальные убытки!

Но разве задумывались об этом на Старой площади? В процесс редактирования включались все новые и новые люди, каждый хотел внести свою лепту в совершенствование чего? По сути, обыкновенного репортерского материала. К нему относились как к важнейшему документу ЦК. Иногда я ловил себя на мысли, что даже к подготовке постановлений ЦК не относились столь ревностно, как к этим сообщениям. Может, исходили из того, что постановления, в избытке плодившиеся каждую неделю, рассылались в партийные комитеты и оседали там в шкафах и сейфах, недоступные рядовой партийной массе, а сообщения публиковались в газетах, выходивших тогда миллионными тиражами?

Знакомые партработники с периферии рассказывали, что в последние месяцы постановления ЦК на местах почти никто не читал — они были обтекаемые, туманные, наукообразные. Понять их было невозможно. А поскольку в целях демократизации с большинства гриф секретности снимали, то и складировали их в общих отделах, не зная, что с ними делать. Возврату по новым правилам работы с партийными документами они не подлежали.

Глава 7. Плюрализм в одной голове бывает только у идиотов

Вновь и вновь я возвращаюсь к документам ЦК последнего года. Перебираю в памяти и по записям обсуждавшиеся вопросы. Да, некоторые из них рассматривались со значительным опозданием. Да, многие страдали абстрактностью, абсолютной неприменимостью на практике. Но ведь большинство отражали настроения партийцев, специфику работы КПСС в изменившихся условиях. Более того, несмотря на существенные недостатки, в целом, по моему глубокому убеждению, принятые Секретариатом ЦК в последний год документы создавали хорошую основу для консолидации, прежде всего самой партии, выхода ее на качественно новый уровень в обновлявшемся обществе. Почему же благие намерения завершились полным крахом?