Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - Николай Зенькович

Пресс-центр был нужен ему, чтобы хоть чем-нибудь руководить, чтобы хоть какое-либо, пусть самое крошечное, подразделение аппарата непосредственно подчинялось ему. Лучинский курировал средства массовой информации, а работники, занимавшиеся ими, находились в штате идеологического отдела, которым занимался другой секретарь — Дзасохов. Странная получалась штука: секретарь ЦК, а без «своего» отдела. Отсюда и стремление Петра Кирилловича заполучить себе хоть какое-нибудь структурное подразделение.

Руководителей «своих» подразделений назначали сами секретари. Как правило, это были их люди. Я же в аппарате был ничейным, не входил ни в чьи команды, которые обожали тайны, многозначительность, интриги. На моих глазах разыгралась драма, когда человеку ни за что ни про что наплевали в душу. Один инструктор исполнял обязанности заведующего сектором. Казалось бы, его надо назначать на вакантную должность, тем более он успел проявить себя за довольно продолжительный срок с положительной стороны.

Еще утром он расписал бумаги для исполнения коллеге, с которым раньше сидел в одном кабинете, а через полчаса тот вошел к нему и, неловко переминаясь с ноги на ногу, сказал, что ему велели переселяться сюда — только что показали вышедшее решение об утверждении заведующим этим сектором. Кадровые вопросы, начиная с момента подготовки проекта постановления, обычно ходили по цековским кабинетам три-четыре недели. Получается, все это время начальники моего коллеги знали, что бумаги наверх пошли на другого человека? Знали. И молчали. И пожимали руку и. о., здороваясь с ним по утрам. Если бы это был единственный случай!

Бывало и так: заведующий подбирает на пост завсектором подходящего с его точки зрения кандидата, скажем, из числа рядовых работников. С ним беседует, оформляет на него документы, посылает их на рассмотрение Секретариата. Оттуда бумаги возвращаются: не прошел кандидат. Бедняга мучается, переживает, не может взять в толк, в чем дело. А все очень просто: у секретаря есть свой человек, которого он хочет посадить на это место. Делалось все грубо, неделикатно, неуважительно к людям. В застойные годы и то, кажется, кадровая политика велась гибче и тоньше. В случае с и. о., о котором говорилось выше, прежде чем назначать его подчиненного начальником, самому и. о. предложили бы несколько неплохих мест на выбор. Нельзя унижать человеческое достоинство!

Но партийный аппарат — не место для подобных сентенций. Впрочем, тема аппарата ЦК КПСС — отдельная история. Я непременно вернусь к ней, у меня накопилось много любопытных наблюдений. Просто я сейчас нечаянно затронул эту тему, не удержался — слишком свежи впечатления.

Позднее я, кажется, начал понимать, почему по-разному вели себя секретари ЦК на пресс-конференциях и на заседаниях Секретариата. На встречах перед журналистами, перед телекамерами, были раскованными, смелыми и независимыми в суждениях. Тот же Прокофьев не побоялся сказать корреспондентам, что ситуация в нашей стране напоминает ему ту, которая сложилась в начале семидесятых годов в Чили, а положение Горбачева — это положение Альенде. Почему же Юрий Анатольевич был столь скучно-правилен на заседаниях Секретариата? И не только он.

Плавный ручеек слов, приятно щекочущих самолюбие сидящих за большим длинным столом, попеременно журчал из уст каждого. Здесь сидели единомышленники, и они произносили то, что другие хотели услышать. По давнишней партийной привычке. Людей с другими взглядами и представлениями здесь не было давно. Где-то бушевали страсти, полемизировали представители различных платформ и течений в бывшей когда-то монолитной партии, а тут — тишь и благодать. Уютная домашняя обстановка. Никто никому не хотел портить настроение, предстоящий вечерний досуг. Это было бы неприлично. Кроме всего прочего, сидящие за столом олицетворяли партийное единство — хотя бы в руководстве. Но что партийные низы уже были оторваны от него, руководство еще не подозревало.

Среда формирует позицию. Вот и лидер российских коммунистов Купцов — остроумный, смелый на пресс-конференциях — говорит о беспочвенности панических слухов и возгласов типа того, что все потеряно, все рушится и т. д. Растерянность, вызванная указом Ельцина о департизации, продолжал Валентин Александрович, большинством партийных организаций преодолевается. Начинается глубокое осмысление поиска путей выхода из кризисного состояния. Приведя пример жесточайшего прессинга в органах МВД республики, в результате которого из 5500 первичных парторганизаций распалось только 750, Купцов успокаивал: свыше 500 из них действуют, но уже как территориальные. Так что оснований для беспокойства нет, просто нужно найти иные формы работы. Вон в Черемушкинском районе Москвы в течение года существует территориальная партийная организация работников народного образования.

А возьмите Иваново, подхватил Александр Сергеевич Дзасохов. В тамошнем инженерно-строительном институте тоже нашли умное, неординарное решение вопроса — аккредитацию организации коммунистов при учебном заведении. Правда, когда ему показали проект газетного сообщения с этой фразой, последнюю ее часть, касающуюся расшифровки «умного, неординарного решения», Дзасохов решительно вычеркнул. Побоялся быть непонятым партийной массой? Не знаю. Дзасохов в свойственной ему абстрактной манере выражения мыслей размышлял о разумном сочетании территориального и территориально-производственного принципа строения партийных организаций. Эти две формы деятельности нуждаются в хорошем паритете и должны дополнять друг друга.

Пламенную филиппику в защиту парткомов на производстве произнесла Галина Владимировна Семенова. Правда, мне показалось, что она забыла, где речь держит. Может, что-то перепутала, забеспокоился я, слушая ее риторические вопросы, неизвестно к кому обращенные.

— Разве парткомы способствуют распаду хозяйственных связей? — вопрошала она. — Разве парткомы взвинчивают цены? Уничтожают социальные программы? Нарушают права человека? Наоборот, даже в сегодняшних труднейших условиях партийные комитеты защищают интересы людей труда, заботятся об их жизнеобеспечении.

Позвольте, Галина Владимировна, перед кем вы отстаиваете партийные комитеты? Перед Президентом РСФСР, прекратившим их деятельность в государственных органах? Да нет, ваши слушатели — секретари ЦК КПСС. И вы объясняете им необходимость присутствия партийных структур на производстве?

Галина Владимировна перешла между тем к своей любимой теме — средствам массовой информации. Она призвала их с помощью документальных фактов, а их множество, ярче показывать роль секретарей первичных парторганизаций в жизни трудовых коллективов.