Однажды орел… - Энтон Майрер

Тем временем он, Сэм Дэмон, стоя в клубах желтой пыли, обучал молодых, неповоротливых, но старательных ребят как надо с ходу падать, чтобы земля не забилась в дуло винтовки, как но-боевому уложить и приладить снаряжение, как отрыть индивидуальный окоп, как, наконец, быстро переползать, не выставляя вверх зад; и так неделя за неделей, месяц за месяцем. Когда генерал Уэстерфелдт, застрявший со своей усиленной бригадой у Моапора, прислал ему телеграмму с предложением принять командование старым полком, в котором он служил, когда тот был расквартирован в Бейлиссе, Дэмон ухватился за этот шанс, не раздумывая ни минуты. Он позвонил Бену, который не находил себе места и томился в должности начальника полигона в Тарлетоне. Хочет ли он поехать в качестве заместителя командира полка? Еще бы! Дэмон дал ему шесть часов на сборы, и вот через несколько быстро пролетевших педель томительное ожидание закончилось, они уже на месте, опускаются на взлетно-посадочную полосу Кокогела на побережье Папуа в заброшенной, отвратительной дыре, на задворках войны…

Самолет все еще описывал вираж: с выпущенным шасси он, казалось, неуклюже пошатывается, спотыкается на малейшей воздушной волне. На зеленом ковре появились змеевидные шрамы — следы колес грузовиков; в нескольких местах виднелись хижины, их кровля из казавшихся жестяными пальмовых листьев серебрилась на фоне джунглей. По земле к небольшой бухточке тянулось что-то похожее на оставшиеся секции деревянного настила из покоробленных досок; в самой бухточке из воды торчала корма какого-то судна, заржавевшая, очень шершавая. Никаких других признаков жизни нигде видно не было.

— Видик довольно пустынный, — заметил Бен. — Что ж они, уехали все домой, что ли?

— Не осудил бы, даже если бы они и поступили так, подполковник, — ответил Герц.

Неожиданно перед самолетом возникла посадочная полоса, вся испещренная темными, круглыми, будто накрашенными пятнами — засыпанные воронки от авиабомб. Навстречу им неслись перистые, густые кроны тропических деревьев. Посадочная полоса как бы нырнула под самолет, быстро сделалась горизонтальной и скрылась из виду; колеса коснулись грунта, отскочили от него, самолет резко подпрыгнул, задрожал, затрясся всем корпусом, ящики с боеприпасами сдвинулись, их крепления натянулись как струны. Первое, что бросилось в глаза Дэмону, смотревшему в иллюминатор, были мелькавшие с обеих сторон груды обломков.

— Господи, как на городской свалке, — заметил кто-то.

И действительно, вот валяется «киттихок» с оторванными крыльями, а вот Р-39 без хвостовой части, с закрученными, как серебряные ленты, лопастями пропеллера; почерневший от огня фюзеляж «мародера»; смятый, как оловянная фольга, С-46, остатки еще двух сгоревших самолетов, тип которых опознать невозможно. Над аэродромом потрудились на славу — японцы, видимо, бомбили его когда и сколько им хотелось.

Теперь самолет, неуклюже подпрыгивая, катился по летному полю. Впереди него бежал юркий джип с надписью на задней части кузова «Следуй за мной»; обходя множество других разбитых самолетов, они приближались к окруженной земляным валом стоянке.

— А ну, пехтура, на выход! — бодро крикнул светловолосый паренек.

— Моррисон, заткнись! — прикрикнул на него сержант.

Старший из обслуживающего экипажа ударил по рукоятке запора и распахнул грузовой люк. В самолет сразу же ворвался тяжелый, отвратительный запах — порождение тлетворных испарений и гниения, — мгновенно окутал и проник во все, что встретилось на его пути. Дэмон почувствовал, как на его лице и шее выступили капельки нота.

— Да, с уборкой дерьма дело обстоит здесь неважно, — заметил все тот же светловолосый солдат.

Дэмон накинул на плечо свою винтовку и, сопровождаемый любопытными взглядами солдат, шагнул в горячий, вонючий воздух; за ним последовал Бен; одновременно, ничего не выражая этим, они подмигнули друг другу.

— Это ваши вещи, полковник? — спросил встретивший их тощий капрал с шапкой рыжих волос и очень большим ртом. — Вот эти два казарменных вещевых мешка, и это все?

— Ты угадал.

— Вас понял, вас понял. — Капрал забросил вещи Дэмона в заднюю часть кузова изрядно потрепанного бронетранспортера, за ними последовали два таких же вещевых мешка Бена.

— А знаете, полковник, путешествуя налегке, вы имеете больше шансов уберечь свою задницу в случае, если земля под вами зашатается. Черт возьми, не побоюсь сказать вам, видали мы всяких здесь; прибывают, набрав с собой столько барахла, что шесть здоровых парией с мальчиком впридачу не поднимут. Тут тебе и контейнеры, и чемоданы, и нумерованные ящики, и сундуки. Один тип приволок целую библиотеку и холодильник. Да-да! — Капрал рассмеялся и одним прыжком вскочил на место водителя. — Не знаю только, — весело продолжал он, — каким местом он думал и куда собирался вставлять вилку.

— Может быть, в собственную задницу, — пошутил Бен. Капрал прыснул со смеху, его рот растянулся до ушей.

— Вот это хохма! Да, но он недолго пробыл здесь. Я не называю имен, но он выскочил отсюда как ошпаренный; уж очень ему было жаль самого себя. Не знаю, куда потом он дел этот свой холодильник. — Капрал повернулся к группе столпившихся у самолета людей. — Есть кто-нибудь еще в семьдесят седьмой? — спросил он.

— Да, я.

Это был Стокпоул, хирург, проворный и вспыльчивый человек с болезненным, желтоватым лицом. Его вещи состояли из двух солдатских сундучков, вещевого мешка и медицинского ящика с окантованными металлом углами. Капрал, оставаясь за рулем, проследил за погрузкой, произведенной двумя солдатами из аэродромной команды. Стокпоул уселся рядом с Беном, а Дэмон устроился рядом с водителем, с любопытством поглядывавшим на его винтовку.

— Собираетесь поохотиться, полковник? Дэмон невозмутимо посмотрел на него.

— Нет. Рассчитываю, что удастся обменять ее на какие-нибудь сувениры.

Капрал снова прыснул со смеху и хлопнул себя по колену.

— Черт возьми! Вот это здорово! Надо запомнить. — Мотая головой, он продолжал: — Если и существует что-нибудь такое, что может привести меня в отличное расположение духа, так это офицер с чувством юмора.

— Рад служить, — спокойно произнес Дэмон.

Стокпоул показал на шею капрала с большой открытой ссадиной и сочившейся оттуда желтой слизью.

— Тропическая язва, — авторитетно заметил он. Оглянувшись назад, капрал смерил хирурга взглядом.

— А что здесь такого? Вы же не собираетесь переспать со мной, доктор?

— Почему вы не лечитесь?

Ничего не ответив, капрал включил сцепление, и маленькая машина тронулась.

По дороге им встретились еще два разбитых самолета, большой обгоревший грузовик и барак из гофрированного железа, превращенный в груду искореженного металла, из которой поднимались слабые струйки голубого дыма.

— Недавно был воздушный налет? — спросил Дэмон.

— Налеты у нас бывают каждый день, полковник, — ответил капрал, бросив беглый взгляд на дорогу. — Они прилетают сюда как на бал под открытым небом. Каждый раз, когда мы видим хоть один наш самолет, испытываем такое чувство, как при встрече с давно забытым другом. Вот какие дела здесь.

— А как же с воздушным прикрытием? — попытался выяснить Стокпоул.

— Ну, оно, как бы это сказать… его пока еще не открыли, этого прикрытия-то.

Справа, на небольшой прогалине, возвышалась беспорядочная груда ящиков, мешков и упаковочных материалов, сваленных как попало, почти на фут в воде. Никому, казалось, не было до этого дела; никто, по-видимому, даже не охранял все это. Дэмон украдкой бросил взгляд на Бена, который, поджав губы, осуждающе смотрел на это болото с гниющими в нем запасами. Да, судя по всем, признакам, обстановка здесь определенно была неблагополучной, мало обнадеживающей. Дэмон начал расспрашивать водителя, решив, что это полезнее. Он еще увидит все своими глазами.

Транспортер свернул в густые джунгли, несколько минут бежал по затемненной дороге, затем вырвался на призрачно выглядевшие поляны, заросшие травой кунаи десятифутовой высоты. Дважды дорога уходила под воду, и бронетранспортер начинал буксовать, скользить и вилять в стороны. Один раз им пришлось прижаться к обочине, чтобы пропустить санитарную машину, в которой на носилках лежали тяжелораненые, а на подножках и бамперах пристроились легкораненые и санитары. Дальше дорога пошла по широкой, местами заросшей низким кустарником просеке, уходившей далеко на юго-запад, — японцы, вероятно, пытались создать здесь аэродром. После нее начались мангровые болота: маслянистые, предательски скользкие, с корнями деревьев, торчащими из воды как паучьи лапы. Вонь стояла ужасная.

— Да, осадков, как я вижу, у вас здесь маловато выпадает, — заметил Бен.

Капрал бросил на него гневный взгляд, однако, поняв шутку, громко расхохотался.