Собрание сочинений. Т. 4. Дерзание.Роман. Чистые реки. Очерки - Антонина Коптяева

Протест датскому правительству все приняли с воодушевлением.

Незадолго перед конгрессом была утверждена новая датская конституция. Наряду с такими пунктами, как введение престолонаследия по женской линии (у нынешнего короля народились одни девочки и нет наследника), был внесен в конституцию и пункт, гласящий, что в минуту опасности датское правительство может весь суверенитет власти передать международной организации. Это еще более усилило оппозиционные настроения в стране. Конституция прошла со скрипом: почти половина жителей, имеющих право голоса, проголосовала, как здесь говорят, лежа на боку, то есть не пошла на голосование, да 300 тысяч голосовало против.

Когда мы знакомились с Данией, то побывали и на фабрике телефонных аппаратов в десяти километрах от Копенгагена. Мы увидели отлично оборудованные цехи. Но работницы, все без исключения, в том числе и беременные до восьми месяцев, ездят сюда из города на велосипедах. На трамвае рабочему ездить не по карману.

Очень интересны были встречи в порту… Докеры, показывая нам на набережную, где не видно было ни одного крана, сказали:

— Вы видите эти горы товаров? Все тяжести мы переносим на своем горбу… Так хозяевам выгоднее.

Нам показали детский сад в Вестброу — западном районе, где живут низкооплачиваемые трудящиеся и безработные. Единственный детский сад на семьдесят тысяч жителей! Он принадлежит частнику. На верхнем этаже, где ясли, было три грудных ребенка, на втором — для дошколят — человек двадцать, они играли во дворе, где росло около десятка деревьев, загороженных очень высокими решетками.

— Мы бережем деревья, — пояснили нам, — других нет в районе.

Тяжело смотреть на мальчиков в американских трикотажных ковбойках на «молниях». Рубашки эти с рисунком: мелкий орнамент — браунинги и воинственные восклицания, крупным планом — стреляющие и режущие молодцы.

«Человек человеку — зверь!» — стараются внушить ребенку даже видом рубашки американские помощники смерти, товарами которых завалены прилавки датских магазинов.

В Дании существуют летние лагеря для детей. Один такой лагерь мы видели, и он произвел на нас грустное впечатление. Представьте себе большой пустырь, изрытый какими-то ямами. Кругом — ни травинки. Песок, камни да пыль. И на этом участке проводят время дети рабочих. Их тут «воспитывают». Прежде всего трудом. Дети корчуют пни, занимаются «строительством» домиков из ящиков, старой жести и соломы. Внутренняя обстановка таких курятников — домашний хлам: порванные шторы, поломанная посуда, но на дверке каждого домика большущий замок. Так прежде всего воспитывают собственника в человеке. В лагере есть «художественная студия» — низкая палатка. Когда мы в нее заглянули, там был один мальчик. Он наклеивал на большой лист черной бумаги изображение почти нагой женщины, должно быть вырезанное из американской афиши. А тут же рядом крупным планом рука, держащая браунинг…

Перед отъездом мы взяли такси и проехались по городу. Побывали в богатом музее искусств, где хранятся исключительно произведения древних: из Греции, Рима, Египта. Потом осмотрели прекрасный музей Бертеля Торвальдсена. Он построен в античном стиле. Над фронтоном — большая скульптурная группа: колесница, запряженная четырьмя мчащимися лошадьми. А во внутреннем дворике, вымощенном серыми плитами, строгий четырехугольник из черного полированного камня — могила Торвальдсена, пышно заросшая вечнозеленым плющом.

В открытой гавани крутобокие океанские пароходы, однако и в этом порту не видно техники, только иногда проезжают самоходные тележки с небольшими подъемными кранами. Что ж, рабочих рук здесь много: 200 тысяч безработных.

В маленькой Дании очень высок процент самоубийств, и в первую очередь самоубийств матерей вместе со своими детьми. Об этом же говорила нам на конгрессе представительница Японии, где пятьдесят пять процентов от числа самоубийц составляют матери, вместе с собой убивающие детей. Возможно, это японки, которые не хотели продавать своих девочек в публичные дома.

Осмотрев благоустроенный Копенгаген с его чистенькими улицами и густыми, безмолвными в будничные дни парками с просторными полянами для гуляний, мы спросили датчан:

— Почему в вашей красивой, цветущей, такой веселой на вид стране много самоубийств?

— Потому что жить очень трудно. Дания — страна молочного хозяйства, мы экспортируем, главным образом в Англию, бекон, яйца, масло. Мы славимся этим, а многие у нас не в состоянии приобрести даже кусок хлеба. Нищенствовать же не разрешается: официально у нас нет нищих. Те, кто работает, платят большие налоги. Квартирная плата съедает не меньше четверти заработка. А ждать нечего — нет никакой перспективы.

Мы вспоминаем слова венгерской матери: «Каждый день для нас приносит лучшее». Вспоминаем десяток деревьев за решетками в Вестброу, где в добротных, тесно поставленных домах задыхается от нужды 70 тысяч населения. Разве им нечего ждать? Мы вспоминали еще шофера такси, который вез нас на первое заседание конгресса. Он не взял в гостинице адреса, а мы никак не могли объяснить ему, куда нам нужно. Спортивный зал? Но в городе их четыре. Пришлось прибегнуть к помощи полисмена.

— Джерман? — сердито спросил шофер, включая газ.

— Нет.

— Инглиш?

— Нет, Москва.

Мрачное лицо водителя сразу просияло. Неожиданно он ударил большой ручищей по плечу сидевшую рядом с ним нашу делегатку и, широко улыбаясь, сказал, сразу использовав весь свой запас русских слов:

— О, Москва! До свидания!

Шофер, который возил нас на экскурсию, тоже смотрел невесело, все время поторапливая наших провожатых.

— Куда он спешит? — спросили мы.

— Он хочет, чтобы вы посмотрели побольше.

И мы, в самом деле, с его помощью успели осмотреть очень многое. Уже по собственному почину шофер завез нас в парк, где находились могилы жертв фашистской оккупации. Судя по надписям, это в большинстве была молодежь.

— Здесь много железнодорожников, которые действовали против гитлеровцев, устраивая аварии, — сказал переводчик. — Поэтому фашисты возили в поездах заложников, которых тоже расстреливали.

У братской могилы мастерски сделанная гранитная скульптура. Сидит мать, охваченная скорбью. У ее ног, привалившись к ней, — мертвый молодой солдат. Голова его с закинутым вверх лицом лежит на коленях женщины, застыла отброшенная рука. Возле памятника свежие цветы — от делегаток конгресса. Мы проехали и в дачный район, мимо домишек рыбаков, приткнувшихся к садам богатых вилл, мимо морских купален.

Шофер завез нас и в зеленую зону пригорода, где пышно, радостно цвела сирень и повсюду разбегались переулочки — асфальтовые ленты среди живых изгородей. Из садочков высматривали кирпичные домики под черепичными крышами.

— Что здесь?

— Застройщики. Если человек накопил пять тысяч крон, он может получить еще ссуду и выстроить себе домик. Общая стоимость постройки до шестидесяти тысяч крон, в четыре раза больше, чем до войны. До старости будешь выплачивать проценты, а жизнь так неустойчива! Лишился работы — нечем платить, и хочешь или нет, но приходится отказаться от дома.

Да, невеселая перспектива!

Возвращаясь в отель, мы решили дать на чай старательному шоферу, но он отмахнулся и, похоже, сердито сказал что-то.

— Может быть, он тоже когда-нибудь приедет в Москву, — перевел его слова наш гид. — Вы, наверно, покажете ему все, что там есть. И неужели вы потребуете за это денег?..

Ровно через десять лет, в июне 1963 года, в Московском Дворце съездов тоже открылся Всемирный конгресс женщин. Много воды утекло за это время. Мы стали старше, мудрее. Дети наши подросли или совсем повзрослели. Произошли большие изменения и в международной жизни. Все красочнее и праздничнее становятся год от года конгрессы, фестивали, спортивные встречи.

Это говорит о потребности людей общаться друг с другом, о неслабеющем стремлении объединить силы в борьбе за счастье своих детей. Как сразу распахивается мир, когда идешь по улице иноземного города, идешь как брат и друг, с живым интересом глядя на необычный ансамбль улиц, и незнакомые деревья, и новые для тебя наряды, слушаешь говор, любуешься детьми, близкими твоему сердцу в любом уголке земного шара. Ты чувствуешь себя здесь чужим, но не чуждым, многое непонятно тебе, но мило, потому что это обычная мирная жизнь народа.

Хорошо побывать за границей! Но не менее интересно принимать у себя заграничных гостей — посланцев дружбы.

На конгрессах, где присутствуют делегаты всех стран, обычно ощущается столько душевной теплоты, что долгие годы воспоминания о них согревают душу.

Я представляю волнение друзей-делегатов, когда они впервые ступают по земле нашей родины.