Демократизация - Патрик Бернхаген

Проникновение демократического дискурса и внешнее давление в пользу хотя бы формального соответствия требованиям либеральной демократии глубоко повлияли на страны арабского мира, которые адаптировались к этой новой среде путем модификации институциональной структуры государства и поиска новых стратегий обеспечения гарантий своего выживания за счет создания «фасадных демократий», которые удовлетворяли бы международное сообщество и внутренние сегменты общества, стремящиеся к демократии. Некоторые страны, такие как Марокко, опережали другие в вопросе либерализации и сегодня они по-прежнему могут утверждать, что следуют путем демократизации – хотя, по мнению большинства исследователей, процесс практически остановился[943]. Другие даже пережили определенный период демократического правления (например, Алжир в 1988–1992 гг.), прежде чем демократизация была насильственно остановлена вмешательством военных в демократический процесс. Тем временем Иордания, Тунис и Египет произвели ряд поверхностных изменений, номинально приняв содействующие либерализации законы и концепты для удовлетворения могущественных западных союзников. Наконец, такие страны, как Саудовская Аравия и Сирия, оставались авторитарными и нелиберальными, хотя обе пережили периоды краткосрочной «весны» в сфере активизма гражданского общества и социальной мобилизации против правящих режимов. Несмотря на то что демократические политические изменения в арабском мире не закрепились, неолиберальная повестка дня в экономике была успешно проведена в жизнь в странах региона. Это способствовало существенным экономическим и социальным переменам, которые, в свою очередь, имели решающее воздействие на соответствующие политические режимы. Сходные тенденции были характерны для политических и экономических событий в Иране, где после смерти Хомейни произошла существенная либерализация, завершившаяся избранием на пост президента страны сторонника реформ Хатами. Несмотря на то что программа реформ и демократизации Хатами в итоге была сломлена более консервативными силами внутри режима, современное иранское общество принципиально отличается от общества раннего периода исламской революции 1980‑х годов, а реформаторское движение и сегодня очень активно. Однако текущий международный климат не способствует экспериментам с политическими преобразованиями, а из-за активизации патриотического дискурса иранские консерваторы отложили проведение либеральных реформ в долгий ящик.

Поступательная интеграция арабских стран и Ирана в мировую экономику изменила их политэкономические и социальные структуры, увеличив разрыв между высшей прослойкой общества, которая выиграла от демократической открытости, и широкими массами населения, чья жизнь стала еще труднее после того как были урезаны субсидии, приватизирована сфера социальных услуг и возросла стоимость жизни. Реализация экономических реформ была в значительной степени неполноценной[944]. Реформы были выгодны в основном тем, кто имел связи с режимом, что делало последний еще более уязвимым для критики со стороны подлинно оппозиционных акторов. Далее представлен ряд обоснований долговечности авторитарного правления в условиях внутреннего и внешнего давления в поддержку демократии.

21.1. Мандат

С середины 1800‑х и до конца 1940–1950‑х годов Ближний Восток и Северная Африка переживали период существенного внешнего вмешательства и управления. Алжир обрел независимость от Франции только в 1962 г., а некоторые страны Персидского залива, такие как Оман, обрели ее только в начале 1970‑х годов. Опыт стран в колониальный период существенно различался в зависимости от того, каким образом осуществлялась власть западных колониальных империй; при наличии всего нескольких реальных колоний (Алжир, Ливия и Аден) имперские державы напрямую контролировали весь регион через институты мандата и протектората. Распад Османской империи привел к созданию ряда «искусственных» государств, а институт мандата позволил, в частности, Франции и Великобритании поделить регион в соответствии с их стратегическими интересами и балансом сил. Юридически эти мандаты были созданы при помощи Лиги Наций и позволили имперским державам «содействовать» новым независимым государствам, таким как Ирак, Сирия, Ливан, Иордания и Палестина, до тех пор пока они не обретут самостоятельность. По сути, мандаты были замаскированным колониализмом, и по этой причине Роджер Оуэн[945] убедительно доказывает, что политические системы стран региона после Первой мировой войны можно изучать через призму концепции «колониального государства». Именно в этот период в странах Ближнего Востока и Северной Африки началась централизация бюрократии и установление территориальных границ при одновременной трансформации внутриполитической динамики. Понятия и институты, ассоциируемые с либеральной демократией, были привнесены в регион и, несмотря на то что они не использовались имперскими державами, заняли место в политических системах стран, что привело к созданию политических партий, парламентов и либерального законодательства. После окончания мандата эти институты просуществовали недолго, но националистический политический дискурс с акцентом на единство, антиимпериализм и модернизацию быстро подтвердил свое значение и привел к установлению авторитарного правления.

21.2. Ключевые положения

• В то время как демократизация преобразила государства по всему миру, авторитаризм смог выжить в регионе Ближнего Востока и Северной Африки.

• Авторитарные режимы выжили за счет способности адаптироваться к новым внутренним и международным обстоятельствам, что позволило им выдержать политическую конкуренцию.

Международный контекст

В работах, посвященных изучению демократизации, смена режима традиционно рассматривается как продукт внутренних переменных и внутренней динамики. Международный аспект воспринимался как триггер транзитов или как благоприятный фактор для успешного завершения изменений, однако он редко рассматривался в качестве основной объяснительной переменной (см. гл. 7 наст. изд. для обзора). Тем не менее в случае Ближнего Востока и Северной Африки достаточно сложно исключить из анализа международные факторы, учитывая центральное геостратегическое и экономическое положение региона в международных отношениях. Такие исследователи, как Бурхан Галиун[946] и Мохаммед Аюб[947], показывают, каким образом наиболее влиятельные государства мира поддерживают авторитарные режимы в регионе под предлогом удержания региональной и международной стабильности. В условиях сложной борьбы между внутренними игроками с радикально противоположными целями каждая сторона может рассчитывать на определенный набор ресурсов.

Роль исламистских политических акторов

Так, оппозиция, включая исламистов, может пользоваться значительной поддержкой со стороны населения благодаря своей антиправительственной позиции, однако правящие элиты также могут рассчитывать на широкую поддержку, особенно тех социальных групп, которые ощущают себя в безопасности и обладают привилегиями при авторитарном режиме. Измерение степени поддержки политических акторов в регионе всегда очень проблематично, но в тех редких случаях, когда население призывалось к выражению своей воли путем свободных и честных выборов, оппозиционные партии – особенно исламистские – показывали превосходные результаты, одерживая победу над партиями власти (Алжир в 1991 г., Египет в 2005 г. и Палестина в 2006 г.). Правящие режимы смогли выжить, несмотря на результаты выборов, однако, как отмечает Моатаз Фаттах[948] в своем исследовании, скрывать недовольство населения им становится все сложнее.

Распределение материальных ресурсов и ресурса легитимности между агентами политики является ключевым для определения исхода внутриполитической борьбы, в которой политические акторы осознают свои сильные и слабые стороны. В этой политической игре международное сообщество, несмотря на риторическую приверженность демократии, как обеспечивает легитимность правящих режимов (т. е. участие в международных форумах и игнорирование подлинно оппозиционных партий и деятелей), так и предоставляет им материальные ресурсы (военную и экономическую помощь), что позволяет им выживать.

Отсутствие серьезного давления по поводу демократизации, отказ от взаимодействия с исламистской оппозицией, предоставление экономической и военной помощи, прием авторитарных лидеров на международных форумах – все это является инструментами, при помощи которых международное сообщество укрепляет авторитаризм. Со своей стороны, правящие элиты поддерживают региональную стабильность и избегают проведения политики, которая может быть воспринята как антизападная. Поэтому они проводят политику благоприятствования иностранным инвесторам, воздерживаются от конфронтационной позиции по арабо-израильскому конфликту и в целом избегают оспаривания доминирования Запада. Говоря конкретнее, арабские страны все больше вовлекаются в неолиберальные форматы сотрудничества, инициированные западными странами, включая подписание двусторонних соглашений о свободной торговле с США, а также участие в Евро-Средиземноморском партнерстве, предусматривающем либерализацию торговли между Европейским союзом и странами-партнерами. В дополнение к этому США требуют от подавляющего большинства арабских стран признания своего военного и дипломатического доминирования в регионе. Среди прочего эти страны в результате не способны возражать против процесса урегулирования арабо-израильского конфликта и присутствия США в Ираке. Всеобщая борьба против терроризма еще больше укрепляет арабские авторитарные элиты, так как их службы безопасности и разведки становятся привилегированными посредниками в регионе для западных стран. В основе этого лежит осознание международным сообществом того факта, что приход к власти исламистов помешает реализации описанного выше политического курса и приведет к росту нестабильности в регионе, если не к прямой конфронтации.