За серой полосой. Дилогия - Андрей Кайко

   В результате переговоров барон Залесский добился монаршего дозволения на возобновление работы фабрики грамзаписи и, соответственно, на беспрепятственную торговлю её продукцией. Немаловажную роль сыграло его предложение Микичу принять участие в реализации музыкальных записей. Понятное дело, не самому, а поставив на это дело доверенного человека. Чай, казна-то не бездонная, а лишняя монета ещё никому не помешала. Да и держать руку на пульсе событий всегда предпочтительнее рефлексии. К тому же подобная схема не предусматривала личного присутствия Володи в Ровунне, что давало королю возможность сохранить лицо перед детьми Леса.

   Окончательно в самое благостное расположение духа самодержца привела Вовкина инициатива починить давно уже сломанный самобеглый экипаж, к которому Микич дышал ещё более неровно, чем к юным прелестницам. И хотя кровопускание казне подобное начинание обещало сделать солидное, Его Величество согласился весьма охотно. Лишь один раз Володя допустил промашку, заговорив о чрезмерности наказания князя Ёнига. Но, увидев блеснувшее недовольство во взоре короля, поспешил перевести разговор на другую, нейтральную тему. Мол, ничего особенного, просто к слову пришлось.

   Выбравшись из дворца через тёмный лабиринт потайных ходов, Вовка отправился на конюшню, где занялся демонтажем крупповского движка с Протце. Сие действо завершилось уже в вечерних сумерках погрузкой немецкого железа на ломовую подводу. Двигатель Володя планировал забрать с собой в баронства, чтобы на его основе изготовить новое "сердце" для королевского экипажа. У изобретателя была ещё свежа в памяти неудачная попытка создать импеллер, провалившаяся главным образом из-за отсутствия хороших подшипников. А тут вот они, подшипники, даже с гнёздами и валом, пофигу что коленчатым. И изготовлено всё это с запредельной по местным меркам точностью. Отказаться от подобного сокровища было бы по меньшей мере глупостью, а круглым дураком Вовка себя не считал.

   Покидал Ровунну Володя с королевским указом в кармане и удовлетворением на сердце. По пути он завернул в бывшее имение Ёнига, показал новому управляющему оттиск малой государственной печати на украшенной монаршим росчерком бумаге, и легко договорился с ним на поставку сырья для нужд фабрики - свежей, очищенной смолы солнечников. После чего демонстративно отбыл в Вольные баронства.

   А спустя неполную седмицу после его отъезда в усадьбе случилась беда: среди ночи за ограду проникли воры и нагло утащили стоявшую без дела в каретном сарае колдовскую повозку. И как они только смогли уволочь эту колесницу? Помнится, в позапрошлом месяце управляющий приказал освободить сарай для собственного выезда, так два могутных тяжеловоза изрыли копытами двор конюшни, но не смогли сдвинуть странный экипаж с места! А воры управились легко. Странно и непонятно. И ведь сторож ночной караулил, но вот куда он глядел, спрашивается? "Наверно, пьян был, собака" - подумал управляющий, принюхиваясь к дыханию понурившегося перед ним охранника. Но нет, перегаром от сторожа не пахло совершенно. Тоже странно.

   Откуда управляющему было знать, что ночному смотрителю в питьё незаметно добавили ускоряющей водицы. Изрядно добавили, от всей широты души. А когда превратившийся в комету сторож умаялся нарезать круги по двору усадьбы и замер в откате, Вовка вместе с охотниками спокойно зашли в сарай, деловито собрали всё что нужно, не упуская ни одной мелочи. После чего сняли джип с ручника, на руках выкатили машину со двора, подцепили к припаркованному у ворот возку и бесследно растворились в ночной темноте.

   Сочтя, что она уже достаточно отсыпала Вовке добряков, Фортуна покинула непоседливого барона. Осмотрев и облазав при дневном свете освобождённый из плена джип, Володя от досады только сплюнул, не найдя в лексиконе подходящих слов. Даже матерных. Его первоначальный план - разобрать голубку, отстегнуть крылья, стабилизатор, водрузить части на крышу автомобиля, и в таком виде за неделю прокатиться до Залесья - накрылся медным тазом. Выяснилось, что аккумулятор машины посажен в ноль, а поди попробуй завести джип с автоматической коробкой с толкача. Тот ещё геморрой, если учитывать, что в роли буксира имеется только пара редкостно флегматичных лошадей. Но самым непреодолимым препятствием оказалось отсутствие горючего. Кто-то основательно попасся в Вовкиных запасах, изрядно опустошив оные. Пускаться же в дальнюю дорогу, имея всего четверть бака топлива, было бы поистине верхом безрассудства.

   Из Вовки словно внутренний стержень вынули. Разом обессилив, он ткнулся лбом в боковое окно. Однако утреннее солнце ещё не успело раскалить машину, и прохладное стекло быстро помогло барону придти в себя. Эмоции застыли, а мысли в черепной коробке защелкали с чёткостью шестерёнок механического арифмометра. Ещё раз пробежавшись по цепочке рассуждений и расставив приоритеты с учётом изменившейся ситуации, Володя пришел к выводу, что сейчас для него самым важным является время.

   И работа закипела. Пока Вовка снимал с джипа реле регулятор, часть проводов, генератор и выволакивал наружу тяжелый брус аккумулятора, Лесьяр со товарищи аккуратно, чтобы не повредить хрупкий летательный аппарат, грузили в пассажирский отсек двигатель с Протце. Далее им предстояло замаскировать автомобиль подручными средствами и самостоятельно, передвигаясь окольными путями, переправить его в Западное баронство. Тогда как Володя отправился в свою вотчину по-прямой, самым кратчайшим путём.

   "Быстрей, время, время!" - подгонял себя Вовка, щедро подавая ману на амулеты Голубки. Сколь ни тяжел был взятый на борт груз, но всё же он оказался заметно легче, нежели вес четырёх воинов в полном облачении и ворохе зимних одежд, которых несла на себе Голубка по пути в Северное королевство. Потому и полёт до Западного баронства вышел не столь длительным. Или то попутный ветер помог? Как бы там ни было, доискиваться причин Володя не стал. По прилёту в свою усадьбу он шустрым живчиком выбрался из кабины, велел осторожно разгружать Голубку и без промедления готовить к срочному вылету Голубя, а сам отправился писать послание князю.

   Не успели просохнуть чернила на последнем завитке подписи под текстом, как со двора донёсся голос, извещавший барина, что магопланер готов к очередному полету. Не мешкая, Володя сложил листок втрое, капнул на стык расплавленным сургучом и прихлопнул малой баронской печатью. После чего выбежал на двор, вручил послание отиравшемуся у крыльца Лёшке и вместе с ним на Голубе поднялся в небо, взяв курс на столицу Вольных Баронств. В результате доставленный Вовкой к окраинам Белина в качестве гонца Лёха успел проскочить в город до закрытия ворот, так что Его Светлость князь Ёниг прочёл письмо в тот же день, когда оно было написано. Невиданная в тех краях оперативность почтовых отправлений!

   Надо сказать, что предложение Его Милости барона Залесского пришлось как нельзя кстати: Его Светлость накануне в очередной раз пересчитывал свою стремительно пустевшую казну. Да, столичная жизнь никогда не была дёшевой в любом государстве. Лишённый поместий и соответственно доходов от них, князь Ёниг на собственном опыте убедился в справедливости данного высказывания. А тут вдруг письмо, в котором старый, не единожды проверенный друг практически на блюдечке преподносит возможность осесть, остепениться, перейти из разряда залётных прожигателей жизни в число землевладельцев, уважаемых людей государства! У князя не возникло даже тени сомнений, когда он писал ответ, выражая свою готовность прибыть на переговоры с Владимиром в близь лежащий лесок. Богини свидетельницы - Ёниг был готов отправиться хоть на край света, лишь бы разминуться с замаячившим на горизонте призраком нищеты!

   Володя:

   Следующие три недели для меня слились в одну сплошную круговерть дел, забот и хлопот. Я буквально рвался на части, стараясь успеть везде: и в кузню, где переделывался мотор для королевского выезда, и на новую фабрику пластинок, и в Белин, на переговоры с князем Ёнигом. А ведь нужно было ещё навестить усадьбу в окрестностях Ровунны и забрать оттуда приготовленные управляющим куски солнечников - сырья для изготовления пластинок. И чёрта с два мне бы всё это удалось, если бы не проверенный Голубь! Повидавший виды, не раз ремонтировавшийся и подвергавшийся переделкам магопланер в последнее время обзавёлся новым "украшением" - крыльчаткой, укреплённой на оси генератора от джипа, которую в полёте исправно раскручивал набегающий воздушный поток, тем самым подзаряжая притулившийся за пилотским сиденьем аккумулятор.

   Но постепенно прикладываемые мной усилия начали приносить результаты. Заполыхали костры, разогревая в чанах куски солнечника, а жидкая янтарная смола потекла через сита в плоские оловянные миски. Тут же на ещё жидкую массу в центр укладывались серебряные кружки, поверхность которых впоследствии должны будет украсить гравировки с названием композиций. В сёлах основной урожай уже был собран, так что свободных рабочих рук хватало, поэтому полки для заготовок под пластинки в хранилище заполнялись буквально на глазах.