Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

За ширмой Оза[101] на афгано-пакистанской границе в тот день скрывались суровые реалии. Я прибыл в лагерь прежде всего потому, что МРС поставлял наши новые зенитные ракеты «Стингер» и другое оружие таджикам долины Панджшер и прочим непуштунским племенам, которые воевали с Советами в Афганистане. Именно пакистанцы решали, кому из моджахедов – каким полевым командирам – достанется наше оружие. ЦРУ могло задабривать и оказывать давление, но последнее слово оставалось за президентом Мохаммадом Зия-уль-Хаком и МРС. Разумеется, мы тесно сотрудничали с Зия-уль-Хаком в противодействии Советам, однако он одновременно принимал законы, способствовавшие дальнейшей исламизации Пакистана и укреплению исламского фундаментализма. Поэтому значительное количество американского оружия соответственно переправлялось афганским исламским фундаменталистам. А мы, к сожалению, демонстрировали полное непонимание Афганистана, его культуры, его племенных взаимоотношений, не могли разобраться, кто владеет реальной властью в стране. Став министром обороны двадцать лет спустя, я понял, что в Афганистане, как и в Ираке, американское правительство, когда оно вознамерилось сменить местный правящий режим, столкнулось с сакраментальным вопросом «На кого?» – и совершенно не представляло себе последствий вмешательства в афганские дела. Мы не удосужились выяснить хоть что-нибудь о стране, которой двадцать лет назад помогали победить Советы.

Этот опыт – эти призраки прошлого – давно убедил меня, как я упоминал выше, что сильная демократическая (в нашем понимании) центральная власть, более или менее честная и эффективная, в Афганистане попросту невозможна, а наши попытки изменить афганскую культуру, создать полноценную экономику и реформировать местное сельское хозяйство обречены на провал. Наши задачи, думал я, следует свести к уничтожению талибов и прочих экстремистов, чтобы ослабить военный потенциал терроризма, и к помощи в создании афганской армии и местных сил безопасности, которые будут в состоянии контролировать экстремистов и не допустят укоренения «Аль-Каиды» в Афганистане. Нужно мыслить в пределах трех – пяти лет, этого времени вполне хватит для достижения конкретных целей, – также стоит прикинуть, как нам сохранить небольшое гражданское и военное присутствие на десятилетия вперед; я считал, что в Афганистане эта мера необходима ничуть не меньше, чем в Ираке. Нельзя просто взять и уйти – снова. Размышляя об этом, я не мог не вспоминать о советском контингенте численностью 120 000 человек и о более 15 000 погибших советских солдат[102]. Если в стране окажется слишком много иностранных войск, если будут чрезмерно высокими потери среди гражданского населения, если мы будем проявлять недостаточно уважения к афганцам и к тому, чего хотят они сами, о чем они сами мечтают, – афганцы и к нам тоже начнут относиться как к оккупантам, а не как к партнерам. И мы в итоге проиграем, как проиграл Советский Союз. Свои мысли по этому поводу я последовательно и публично озвучивал с декабря 2006 года по конец 2009 года, излагал свои соображения конгрессу и не скрывал скептицизма относительно существенного увеличения численности наших войск в Афганистане.

Перед инаугурацией Обамы Джо Байден, как я уже рассказывал, посетил Афганистан и Ирак. Беседуя в Кабуле с американскими дипломатами, командирами и солдатами, Байден обнаружил на всех уровнях серьезные разночтения в понимании нашей стратегии и тактических задач. Его предыдущая встреча с президентом Афганистана Карзаем, за обедом в феврале 2008 года, прошла не слишком удачно: он, тогда председатель сенатского комитета по международным делам, отбросил салфетку и чуть было не накинулся на афганского президента с кулаками. На ужине с Карзаем в январе 2009 года разговор опять шел на повышенных тонах, и Байден обвинил афганского президента в неумении управлять государством и коррупции. Если характеризовать содержательную часть беседы, то Карзаю (как и Малики) Байден, в частности, сообщил, что Обама не намерен контактировать с ним так часто, как это делал Буш. Команда Обамы была убеждена, что частые видеоконференции Буша с обоими восточными лидерами вызвали у тех «нездоровую зависимость» от прямых контактов с президентом США, и это мешает находящимся в Ираке и Афганистане американцам выполнять свою работу. Отчасти я был согласен с этим мнением, однако кое-что меня смущало: ведь Буш проявил себя умелым наставником для обоих лидеров, и когда он затрагивал те или иные вопросы, оба понимали, что более высокой инстанции нет и жаловаться больше некому. Байден также встретился с командующим Международными силами содействия безопасности (МССБ) генералом Дэвидом Маккирнаном, который просил подкрепления численностью до 30 000 человек, особо упирая на предстоявшие в августе общеафганские выборы. В целом Байдена сильно обеспокоило то, что он увидел в Афганистане. (В Ираке дела обстояли значительно лучше.)

В ходе предвыборной кампании Обама обещал направить в Афганистан дополнительные войска, чтобы восполнить «пренебрежение ресурсами» со стороны администрации Буша, якобы сосредоточившей свое внимание на Ираке всего через несколько месяцев после падения режима талибов. По-моему, все высокопоставленные чиновники новой администрации в сфере национальной безопасности разделяли мнение, что мы в Афганистане не выигрываем и не проигрываем и что нужно обратить самое пристальное внимание на ситуацию в этой стране. Я говорил президенту Бушу на собеседовании в ноябре 2006 года, что, на мой взгляд, наши цели в Афганистане чрезмерно амбициозны, и на протяжении двух последующих лет мои опасения только возрастали. Во время встречи 26 января с Обамой я сказал, что не надо лелеять никаких грандиозных устремлений в Афганистане: мы просто не хотим, чтобы эта страна вновь сделалась для нас и наших союзников источником угрозы, как было при талибах. На слушаниях сенатского комитета по делам вооруженных сил на следующий день я высказался еще конкретнее: «Если мы задались целью создать [в Афганистане] центральноазиатскую Валгаллу – мы проиграем. Наши цели должны быть реалистичными и ограниченными, иначе мы обречем себя на неудачу».

Первая встреча Совета национальной безопасности новой администрации, посвященная Афганистану, состоялось 23 января. Развернулась бурная дискуссия по поводу отсутствия внятной и последовательной стратегии. Петрэус и Маллен оба ратовали за скорейшее предоставление Маккирнану запрошенного подкрепления в 30 000 военнослужащих. Я поддержал саму необходимость выделения подкреплений, но усомнился в численности – отчасти из-за того, что налицо путаница в сроках. Дополнительные подразделения нужны, чтобы остановить летнее наступление талибов и обеспечить безопасность проведения августовских выборов, но большинство этих солдат мы попросту не успеем перебросить в Афганистан вовремя. Также я продолжал тревожиться из-за «размеров» нашего военного «следа». Байден вполне логично возражал против отправки дополнительных подразделений, пока не выработана согласованная стратегия.