NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пошли, как и положено, не спеша на юго-запад, вдоль берега. Открылась очередная большая полынья. Мы опять сели в каноэ и поплыли, благо, ветерок был попутным. Однако лужа оказалась очень мелкой, и весла иногда упирались в дно. Тогда я решил воспользоваться лыжными палками, и мы продолжили движение. Я, как заправский гондольер, работая двумя палками, посылал вперед, в туманную неизвестность, наше суденышко, на носу которого восседал предводитель, пытаясь своим орлиным взором пробуравить густую пелену тумана и увидеть, что же там впереди!
Так мы и плыли на каноэ вдоль берега, а он все тянулся и тянулся, постепенно становясь все более пологим. В таком режиме мы двигались минут сорок, но в конце концов нам это надоело. В 2 часа дня, на час позже, чем мы обычно останавливались на ланч, мы причалили к льду, который монотонно тянулся слева от нас параллельно берегу. Пройдя полчасика по этому льду, чтобы согреться, мы остановились лагерем.
По уже установившейся традиции состоялся очередной затяжной митинг, на котором в очередной раз обсуждалось распределение ролей в будущей экспедиции. В результате я уверен, что вновь никто ничего толком не знает. Никто никаких записей не вел, а сказанное, как показал наш опыт, очень быстро забывалось.
Особенно оживленно обсуждался вопрос о зарплате предводителя на период подготовки экспедиции. Речь шла о гигантской сумме —1400 долларов в месяц. Все с совершенно серьезным видом обсуждали такую ерунду! Я сказал: «Ребята, я считаю, что в бюджет надо ставить все зарплаты», но это был глас вопиющего в ледяной пустыне. Я плюнул и сказал Уиллу: «Ну что ты страдаешь? Если надо, вставляй свою зарплату, в конце концов, кто-то же должен ее получать, особенно если он работает!». Единогласно проголосовали за зарплату несчастного Уилла.
Вечером была связь с Инувиком. Уезжала Тереза, которая без малого год проработала на проекте волонтером, то есть без зарплаты. Мы все по очереди с ней попрощались. Я написал ей стихи, такую легонькую поэмку, и мне удалось даже при плохом прохождении ей эту поэмку зачитать.
Народ был страшно доволен. Потом собрались в палатке и, съев часов в десять свою порцию макарон, заснули под монотонный шум дождя.
Сейчас, утром, тепло и опять туман, туман, туман. Километров, наверное, девятнадцать, осталось до Тактояктака, если не обманывает карта.
Слышны звуки двигателей снегоходов. На противоположном берегу залива стоит палатка, раздаются звуки выстрелов, крики гусей – в общем, все, как полагается. Рассчитываем сегодня во второй половине дня прибыть в Тактояктак.
Эпилог
Обнаружив отсутствие дневниковых записей, относящихся к началу экспедиции, я понял, что без пролога не обойтись. Однако, заканчивая работу над рукописью и уже предвкушая, что вот, еще чуть-чуть, и «летопись окончится моя», я совершил еще одно серьезно расстроившее меня открытие – магнитофонные записи обрывались самым неожиданным образом: «До Тактояктака оставалось еще около 19 километров… рассчитываем сегодня во второй половине дня прийти в Тактояктак». И все! Теперь получалось, что вместо ожидаемого, короткого и столь желанного: «Эпилог: без эпилога!» – мне предстояло-таки завершить эту повесть без начала и конца каким-нибудь, пусть коротким, но эпилогом.
В том, что мы в конце концов смогли преодолеть эти километры без потерь и добраться до цели нашего путешествия, сомнений не было никаких (я думаю, что их не осталось и у всех тех терпеливых читателей, кому удалось добраться до этих строк), но вот что именно происходило и каким образом развивались события в эти последние дни экспедиции, мне сейчас уже просто не вспомнить.
Я припоминаю только, что нам удалось достичь Тактояктака в этот же день, 25 мая, и что первые не обремененные тяжестью каноэ и потому широкие шаги по твердой земле были направлены в офис местного отделения канадской береговой полиции, с тем чтобы донести туда весть о нашем благополучном прибытии, как этого требовали полученные нами на старте экспедиции инструкции. Затем мы проследовали через весь небольшой поселок к местному аэропорту, где, о чудо, нас уже поджидал бело-красный «Твин Оттер», на котором мы должны были вылететь в Йеллоунайф. Наши каноэ, длина которых была соизмерима с длиной салона самолета, никак не хотели в нем помещаться. Пришлось сложить все сиденья, а самим разместиться поверх занявших все пространство кабины лодок.
Из Йеллоунайфа мы перелетели в Виннипег и далее в Миннеаполис. Здесь наши пути разошлись. Уилл, Мартин, Джулия и Ульрик остались в Штатах: Уилл и Джулия, потому что они здесь жили, а Мартин и Ульрик должны были заняться подготовкой экспедиционного снаряжения для предстоящей в следующем году экспедиции. Мы с Такако разъехались по домам. Вся команда снова собралась на ранчо Уилла в Хоумстэде уже перед самым стартом экспедиции в феврале 1995 года.
О том, что произошло дальше, будет написано в моей следующей книге, посвященной нашему путешествию через Северный Ледовитый океан от берегов Сибири через Северный полюс в Канаду.
Экспедиции в североамериканскую Арктику (986—2006 годы)
Норманны на севере Американского континента в X–XIV веках
История арктических путешествий и открытий в Новом Свете, согласно «Саге о гренландцах», начинается с похода норвежца Бьярни Херюльфсона, который в 986 году направлялся со своей дружиной из Исландии в Гренландию, чтобы присоединиться к отцу – сподвижнику гренландского первопроходца Эйрика Рыжего. Корабль сбился с курса, и норвежцы увидели неизвестный берег – предположительно, часть северо-восточного побережья Америки.
Другое норманнское сказание, «Сага Эйрика», утверждает, что первым, кто не только увидел северо-восточные берега американского материка, но и высадился там, был сын Эйрика Рыжего – Лейф Эйриксон. Около 1002 года Лейф, совершая плавание из Норвегии в Гренландию, случайно открыл новые земли, которым дал названия Хеллуланд (страна плоских камней), Маркланд (лесная страна) и Винланд (страна вина). В саге говорится даже о зимовке норманнов на берегу «Винланда». Как полагают, сын Эйрика Рыжего побывал где-то на побережье полуострова Лабрадор и острова Ньюфаундленд.
Через несколько лет Торвальд Эйриксон, брат Лейфа, совершил плавание из Гренландии в Винланд и зимовал там. Летом он предпринял плавание на корабле вдоль берега и был убит в стычке с индейцами.
Норманнские источники сохранили сведения о плаваниях из Гренландии в Винланд в первые десятилетия XI века детей Эйрика Рыжего – сына Торстейна и дочери Фрейдис, а также норвежца Торфинна Тордарсона. Из Винланда в Гренландию норманны вывозили виноград,
