Горы дышат огнем - Веселин Андреев

не отказывайся! Он будил даже спящего: «Выпей сладкой водички!» Тому не до воды, он отворачивается, что-то бормочет. «Послушай, тебе же хочется пить, но ты сонный и не понимаешь этого. Выпей!» Тот только машет рукой и пьет.

Песни он любил, как людей. Один блокнот он уже исписал и мелким, убористым почерком заполнял второй. Каких только песен там не было: болгарские, русские, сербские, французские, греческие, итальянские, турецкие, арабские... и даже на языке эсперанто. Он пел их сам, учил других и даже дирижировал хором.

Гошо научил его одной нежной, протяжной песне (не помню, то ли арабской, то ли еврейской), у которой был тяжелый, отрывистый припев с ударением на каждом слоге: «Ко-тел ма-ра-бу». Вскоре бай Цико переделал это в «Ко-тел с ба-ра-бой»[118], и хор мощно, увлеченно исполнял его вариант песни. В ответ на аплодисменты бай Цико раскланивался всегда очень скромно. Чудесную программу он подготовил ко дню Парижской коммуны.

А теперь о нем расскажет еще и Максим: «Вряд ли во всей стране найдешь такого библиотекаря. Прежде чем получишь от него новую книгу, выслушаешь целую лекцию о том, как беречь книгу, как читать ее и когда вернуть.

— Книга что живой человек, — говорил он, — береги ее от сырости, а то она может схватить тяжелую болезнь и пропадет, а другую взять неоткуда. Я ценю ее даже выше человека, потому что одной человеческой жизни не хватит, чтобы собрать столько ума-разума, сколько содержится в ней... Так что береги ее как следует...

Не дай бог было потерять книгу! Он так тебя проработает на собрании, так пропесочит, что места себе не найдешь».

«А что, у этого человека не было никаких недостатков?» — спросите вы. Почему же? Иногда он проявлял некоторую ограниченность, был склонен к сектантству, что ли. Но ведь сектантство сектантству рознь. Сектантство может защищать чистоту коммуниста, а может и оправдывать тупость, умственный разврат, угодничество. И даже если мы в чем-то не соглашались с бай Цико, то всегда чувствовали чистоту его побуждений...

Потоки и реки текут вниз. Человеческие потоки способны подниматься вверх, чтобы слиться в реки на вершинах гор. На Баррикады стекались потоки со всего Центрального Среднегорья.

Первая чета формировалась в сорок втором, около Стрелчи, главным образом из стрелчан. Командиром ее был Святой Петр. Следующей осенью в бою погиб комиссар четы Танчо Шотлеков. Приток новых бойцов в чету продолжался.

В сорок втором к западу от Панагюриште начинает действовать еще одна чета. В сорок третьем две эти четы образуют отряд имени Георгия Бенковского. После нескольких операций он быстро приобретает популярность. Потом он временно объединяется с одноименным отрядом ихтиманцев. Однако после героического боя на «Конской», где погибли командир Марин Христов (обаятельный молодой человек! Как о нем говорили!), Ралчо Сапунджиев и многие другие, уцелевшие разбрелись по разным сторонам, и лишь некоторые из них пришли на Баррикады.

В селах на равнине — Старо Железаре, Церетелеве и других — тоже появились подпольные группы. В сорок третьем Кара объединяет их и ведет в горы.

В октябре 1943 года отряд был сформирован. Тридцать партизан выбрали командиром Кару, а политкомиссаром — Ильо.

Мне нравятся слова Максима, простые и точные: «Теперь мы заводим личные дела на людей, где находят отражение наиболее важные моменты их биографии. Тогда люди шли к нам с верой в победу и с ненавистью к фашизму. И нам этого было достаточно. Мы давали им партизанские псевдонимы, и с ними они жили в отряде. Теперь каждый сам создавал свою новую биографию, и никто не интересовался ни рекомендациями со стороны, ни чьими-то ходатайствами, ибо человек, идущий на смерть во имя светлых идеалов, не нуждается в опекунах и покровителях. Здесь собрались люди, готовые в любой момент сложить голову во имя победы над фашизмом...»

Под Богданом бенковцы обратили в бегство отряд полиции. В конце октября они взяли село Крыстевич.

Имя отряду дали после того, как он получил боевое крещение. Георгий Бенковский! Больше всего отрядов носили его имя: Ихтиманский, Асеновградский, Видинский, Черноморский и, кроме того, некоторые отряды в других бригадах. Почему? Партизаны восторгались многими гайдуками, деятелями национально-революционного движения, революционерами-коммунистами, однако, перед глазами каждого из нас в первую очередь стоял образ Бенковского во главе Летучей четы. И если теперь с нами в строю не было Бенковского, мы хотели, чтобы его заменил отряд...

Потом были взяты Душанцы (об этом мне рассказывал Антон). В декабре партизаны во второй раз вошли в Крыстевич: надо было свести счеты со сборщиком налогов, лютым фашистом. В первый раз его не было в селе, а теперь ему не удалось избежать народной кары. Он хотел было выхватить пистолет, но его опередили. Бенковцы доказали людям: «Как бы полиция ни бесновалась, мы живы!» В селе была разрушена работавшая на гитлеровцев фабрика. Тогда и попал к партизанам брезент, из которого они пошили плащ-палатки, рюкзаки и штормовки.

Бенковцы хорошо подготовились к зиме: их запасы состояли не только из муки, полученной в Душанцах. Однажды они захватили у кулаков около семидесяти свиней. Однако, повстречав большое стадо рогатого скота, реквизированного у копривштичан, бенковцы не взяли ни одной коровы, а всех вернули крестьянам.

За осень, во время успешных операций, и за зиму, в ходе разведывательных действий, бенковцы крепко сдружились. В их отряде тоже проводились занятия, изучалось оружие, шла боевая подготовка. Они изучали исторический материализм, политическую экономию, историю партии большевиков и нашей партии. Много внимания уделялось тому, чтобы в отряде была крепкая дисциплина, товарищеские отношения, высокая мораль. Бенковцы разработали свой кодекс. Там были такие слова: «Три вещи есть у нас в жизни: наше славное коммунистическое движение, наши дорогие далекие семьи и наши прекрасные товарищи».

Никогда ни одна регулярная воинская часть, как бы сильна ни была солдатская дружба, не может быть такой сплоченной, внутренне единой, как партизанский отряд. В армию люди идут по мобилизации, очень разные, иногда и в идейном отношении. Партизанские подразделения у нас складывались долго и были организационно прочными. Помимо единства идей, чувств, единства командования еще многие другие факторы сплачивали партизанские подразделения в единый коллектив.

Общего между двумя отрядами было очень много. Мы очень походили друг на друга! А различия? Наш отряд был софийским. В нам приходили находившиеся в подполье работники партии и РМС из Софии, профессиональные революционеры. Отряд имени Георгия Бенковского был более сельским. В нем было что-то от участников Апрельского восстания, от Захария Стоянова, да партизаны этого отряда и в самом деле были