Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

Вертолёт, управляемый тихим немногословным мужичком средних лет, улетел. Пилот оказался нелюбопытен и любоваться Опухолью не стал, а возможно, уже успел насмотреться на необычный природный феномен.

Тарасов, рассмотрев Опухоль со всех сторон в бинокль, приказал разбивать лагерь. На Вилюе он ни разу не был, но хорошо представлял себе особенности таёжной жизни, так как в бытность свою офицером СВР успел побывать и в джунглях Мадагаскара, и в никарагуанской сельве, и в родной сибирской тайге.

Палатки – три для проживания и одну хозяйственную – поставили за час, однако обнести Опухоль анализаторами и датчиками не успели, стемнело.

– Предлагаю всем лечь спать, – сказал Тарасов, направляя струю спрея от комаров на тыльные стороны ладоней, пошлёпал себя по лицу. – Дорога была долгая, начнём работать с утра.

– Командир, можно, я посмотрю на этот водяной волдырь вблизи? – взмолился Доктор. – Никогда не видел ничего подобного.

– В таком случае будешь дежурить первым. Тебя сменит Нос.

– Я с ним схожу, – сказал Нос.

Тарасов тоже был не прочь прогуляться, так как Опухоль поразила его до глубины души, не размерами – тайной своего рождения, поэтому он раздумывал недолго:

– Ладно, пройдёмся. Предупреждаю всех: нас засекли в Мирном, а кто здесь в окрестных урманах живёт, мы не знаем. Быть готовыми ко всему.

– Есть быть готовыми! – вытянулись бойцы группы.

В темноте их лица трудно было разглядеть, но Тарасов хорошо знал каждого и не сомневался в том, что его приказ будет исполнен безукоризненно, несмотря на маску шутовства и ёрничества. Проворчал для острастки:

– Пиво на время командировки отменяется. Замечу – поставлю в угол.

– Командир, мы же практически не пьём.

– Пьянству – бой! – легкомысленно заявил Доктор.

– А б…ву – гёрл, – добавил Хан меланхолично.

Нос и Доктор засмеялись.

Тарасов улыбнулся, оценив каламбур: слово «бой» можно было прочитать и как английское «boy».

– Умники… пошли. Фонари возьмите. Хан – остаёшься.

Они поднялись на возвышенность, подсвечивая путь фонарями.

Опухоль выросла перед ними холодной стеклянной горой, бликуя зайчиками света в лучах фонарей.

– Ближе чем на десять метров не подходите, – предупредил Тарасов.

Остановились.

Несколько минут разглядывали на фоне темнеющего небесного полога гигантскую водяную гору с округлой вершиной, чудесным образом выросшую среди лесных зарослей. Лучи фонарей проникали внутрь горы, преломляясь и рассеиваясь, отчего она казалась наполненной текучим туманом и вздрагивала как живая.

– Чудо из чудес, – пробормотал Доктор. – Тебе не говорили, командир, что это такое?

– Нет, – коротко ответил Тарасов, хотя знал историю появления Опухолей.

– Зачем нас сюда заслали? Мы же боевая единица, а не исследовательский отряд.

– А вдруг вылезут сииртя, о которых нам талдычили журналисты? – заметил Нос.

– Я в нечистую силу не верю.

– Зря, домовые, кикиморы и лешие – не выдумки необразованных предков, а слой жизни, уступивший хозяйствование землёй человеку.

– Сказки.

– Братцы, а вы заметили, что около Опухоли нет комаров? – удивлённо произнёс Хохол.

– Точно, ни комаров, ни гнуса, – сказал Нос.

Бойцы посмотрели на Тарасова.

– Излучение, что ли? – продолжал Нос. – Не хватало подхватить какую-нибудь лейкемию.

– Опухоль не радиоактивна, – успокоил его Тарасов. – До нас проверено. Другие параметры замеряем завтра.

– И долго будем замерять?

– А что, тебя кто-то ждёт в столице? – насмешливо спросил Доктор. – Неужели женщина?

– Не твоё дело.

– Хватит трепаться, – приказал Тарасов. – Будем сидеть здесь, пока не прибудут гости. – Он подумал: – Или пока не получим приказ возвращаться.

Он первым направился к лагерю.

Нос догнал его:

– А что за гости должны прибыть?

– Поживём – увидим.

Белогор предупреждал, что Опухоль могут навестить посланцы Синедриона, и тогда их надо будет встретить «дружескими объятиями, переходящими в мордобой», как любил повторять Хохол. Но об этом Тарасов своих гвардейцев уже предупредил.

Ночь прошла спокойно. Не беспокоили ни комары, ни бич здешних мест – гнус.

Утро выдалось хмурым, облачным и холодным, вопреки июльским прогнозам.

Пришлось натягивать куртки и греться у костра, в нетерпении поглядывая на каплю Опухоли в сотне метров от лагеря.

Пока пили чай, Хохол отправился разведывать окрестности со словами: здесь должны быть грибы, нутром чую. Но вернулся он подозрительно быстро, странно задумчивый и рассеянный.

– Командир, я тут нашёл кое-что интересное.

– Подосиновик величиной с гору, – пошутил Нос.

– Не-а, не подосиновик. Пошли, покажу.

Тарасов присмотрелся к нему и взялся за карабин.

– Кирилл, останься.

– Я с вами… – попробовал возразить Доктор.

– Останься! Потом посмотришь.

Хохол нырнул в лес, остальные двинулись следом.

Поднялись на холмик, спустились в распадок и через три десятка шагов вышли к обрывчику, помеченному упавшей сосной метрового обхвата.

Хохол остановился перед сосной, оглянулся. Глаза у него были шалые.

Тарасов обошёл его и только потом сообразил, что край обрыва представляет собой ровный округлый бок какого-то огромного бака высотой в несколько метров.

– Ни хрена себе! – пробормотал Нос.

Хан, хищно раздув ноздри, скользнул к обрыву, вскарабкался на ствол сосны и, балансируя руками, поднялся над краем обрыва, посмотрел вниз.

– Здесь кто-то копался.

Тарасов поднялся к нему.

Край бака из красноватого пупырчатого материала, вовсе не напоминающего сталь или железо, уходил под пласт земли и камней, но всё же было видно, что в земле прорыта ложбина длиной около трёх метров и глубиной больше двух. Причём сделана она была недавно.

– Вход искали, – сказал Хан.

Тарасов кивнул. Все они знали историю открытий в Долине смерти «железных котлов» и других таинственных объектов, хотя и не рассчитывали встретить один из объектов возле Опухоли.

– Что вы тут углядели? – поднялся к ним Нос. – Ух, ты, мать честная! Да это же самый настоящий «котёл»!

Хан поднял камешек, постучал по ровному краю бака: раздался глухой металлический звук.

– Металл всё-таки.

– Подкоп рыли недавно, вон дёрн лежит, трава чуть подзавяла.

– Возвращаемся. – Тарасов спустился в низинку под баком, оценил его высоту.

Бойцы последовали за ним.

– Командир, давай попробуем углубить яму, – предложил Нос.

– Это не входит в нашу задачу, – сухо отрезал Тарасов.

– Интересно же, что это такое. Вдруг и в самом деле встретим инопланетян?

– Каких инопланетян? – округлил глаза Хохол, постепенно приходя в себя.

– Каких-каких, обыкновенных. Вдруг это их корабль здесь лежит?

– Бред!

– Почему бред? Есть такая гипотеза. А Опухоль твоя – не бред?

– Опухоль – физическое явление.

– Много мы знаем.

– То, что Опухоль выросла рядом с «котлом», – заговорил Хан, – имеет смысл.

– Какой?

– Насколько мне известно, Опухоли найдены на всех материках, и вылезли они из пещер и подземных тоннелей.

– Ну?

– Кроме «железных котлов», в Долине смерти найдено множество нор и подземелий, заплывших мерзлотой, и все они могли соединяться в одну сеть, а из центрального тоннеля и выползла Опухоль.

– Не вижу связи.

Хан посмотрел на Тарасова:

– «Котлы» – следы деятельности предков, арктов или гиперборейцев, Опухоль – того же рода явление.

– Ну, это ещё надо доказать, – запротестовал Нос.

– Отставить дискуссии, – бросил Тарасов. – Ясно одно: надо держать ухо востро! Если те, кто копал здесь яму, вернутся, им может не понравиться наше присутствие. Понятно?

Бойцы дружно закивали. Объяснять им последствия контакта с копателями не было нужды.

Возвратились в лагерь.

– Ну, что там? – сунулся к Тарасову сгорающий от любопытства Доктор.

– «Котёл» нашли, – пояснил подошедший Нос.

– Какой котёл?

– Тебе же давали читать вводную.

– Что, серьёзно?

Нос отмахнулся, догнал Тарасова у хозяйственной палатки.

– Командир, мы все читали материалы по феномену Елюю черкечех, почему же его не изучают? Ведь сюда добраться на вертолёте – раз плюнуть.