Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

– Что интересного видел?

– Следы цивилизации атлантов, – заявил Пинский.

– Кого?! – изумился Буй-Тур.

– Атлантов. Когда Атлантида затонула, они высадились в том числе и здесь, на Кольском.

– Я считал, что на наших северах высаживались гиперборейцы.

– Один чёрт, – отмахнулся лейтенант. – Никто ещё не доказал, что Гиперборея – не Атлантида. Не ссылайся на термины, они придуманы нами же.

– Но я читал, что Атлантида сейчас лежит подо льдами Антарктиды, то есть на Южном полюсе, а Гиперборея – на Северном.

– У меня своя теория, когда-нибудь я напишу об этом книгу.

– Ты ж вроде не имеешь права.

– Я не собираюсь всю жизнь служить в конторе, – огрызнулся лейтенант. – Я исследователь, а не прапорщик на побегушках.

Буй-Тур засмеялся. Горячность и безапелляционность Коки ему нравились, хотя он точно знал, что контора, то есть ФСБ, своих специалистов в отставку не отправляет.

Через час прилетели в Лахту, маленький посёлок на берегу небольшого озерца. Здесь отряд должен был взять на борт проводника, о котором предупреждал Родарев.

Посёлок неожиданно оказался вполне современным, что объяснялось наличием хорошей, хотя и грунтовой, дороги, проходящей через него и соединявшей посёлки Нял и Титовка. Аэропорта Лахта естественно не имела, поэтому «Ми-8» сел в полукилометре от него, на каменистой возвышенности, с которой хорошо было видно озеро.

– Порыбачить бы, – кивнул на него Пинский.

– Ты рыбак? – поинтересовался Буй-Тур.

– Люблю посидеть у воды с удочкой. В здешних реках водится даже лосось, но голец и сиг вкуснее. Хариуса не пробовал?

– Нет.

– Попросим проводника наловить и нажарить.

Буй-Тур посмотрел на Строева, открывавшего люк.

– Выходим?

– Незачем, сам придёт, посадку видели отовсюду.

– Разомнусь. – Гордей спрыгнул на галечную осыпь, подставил лицо лучам низкого солнца.

Лето было в самом разгаре, но температура воздуха на севере Кольского полуострова не поднималась выше восьми градусов. И всё же здесь было хорошо, тихо и не летали комары, что было немаловажно. В аэропорту Мурманска их было много, несмотря на постоянный шум и воздушные вихри от взлетающих и садящихся самолётов.

На каменистой дорожке, ведущей от посёлка к озеру, появился золотистого цвета двухдверный автомобильчик, резво подкатил к вертолёту. Буй-Тур с любопытством оглядел его, гадая, что это за модель. Оказалось – старая «Вольво».

Из автомобильчика вылезли двое, и он не поверил глазам: одним из встречающих оказалась… Аглая! Разве что одетая не по-городскому.

Оба уставились друг на друга, ошеломлённые встречей.

– Здравы будьте, – густым баритоном сказал спутник девушки, высокий седой старик с умными светло-серыми глазами. Он был так похож на Аглаю, что не приходилось сомневаться: они – родственники.

Буй-Тур очнулся, шагнул ему навстречу, подал руку.

– Гордей Буй-Тур.

– Анурий Фокич, – показал крепкие белые зубы старик, сжал руку Буй-Тура как клещами. – Ваш Сусанин. А это моя внучка, Аглая свет Антоновна.

– Мы знакомы, – хмыкнул Гордей.

– Вот как? – Гамаюн-старший оглянулся.

Аглая смущённо улыбнулась.

– Мы познакомились в Питере, на форуме. Я тебе рассказывала. Не ожидала увидеть тебя… так скоро.

– Я тоже, – признался Гордей. – Ты собиралась куда-то ехать на весь июль.

– К деду, в Лахту. Какое удивительное совпадение!

Анурий Фокич, переводивший глаза с одного на другую, покачал головой.

– Всё, что ни делается, делается к лучшему. Ничего, если она пойдёт с нами?

Из люка вертолёта на землю спрыгнул Строев.

Буй-Тур посмотрел на него.

– Я-то не против, но командир он.

– Здравствуйте, – подал ладонь полковник. – Я Строев Борис Егорович, начальник отряда.

– Анурий Фокич. Это моя внучка.

– Слышал, но не хотелось бы лишних хлопот, если честно. Поход нам предстоит необычный, а она…

– Аглая в курсе событий, не раз ходила в экспедиции, закалена, к тому же она будет под моим полным контролем, так что не беспокойся.

Из люка выглянул Пинский.

– Пусть летят, командир, веселей будет.

Строев нахмурился, покосился на Буй-Тура.

– Отойдём-ка.

Они зашли за вертолёт.

– Ты откуда знаешь эту девицу?

– Познакомились на конференции по вопросам гиперборейского наследия. Она делала доклад.

– А ты?

– Я охранял форум, – усмехнулся Гордей.

– Ей нечего делать с нами, это не экскурсия.

– Насколько я знаю эту семью, они не из тех, кто прячется за чужие спины и создаёт трудности другим. Да и дед обещает присматривать.

– То есть ты за?

– Почему бы и нет? Старик сказал – не помешает, а я склонен ему верить. Да и отца Аглаи знаю хорошо, очень твёрдый человек.

– Я против, но не искать же другого проводника.

– Решайте, товарищ полковник, – расправил плечи Гордей с подчёркнутой исполнительностью.

Строев окинул его лицо мрачным взглядом, вернулся к «Вольво».

– Хорошо, летим вместе, но вынужден предупредить: о нашем походе никому ни слова! Это не общественное мероприятие.

Аглая, вопреки ожиданиям Буй-Тура, не запрыгала на месте и не захлопала в ладоши, несмотря на свой юный возраст, только улыбнулась застенчиво.

Буй-Тур поймал её взгляд, и на душе у него потеплело.

– Не сомневайся, мил человек, – прогудел Гамаюн-старший, – мы знаем своё дело. Залезай, Глаша.

Он вытащил из багажника «Вольво» два рюкзака, побольше и поменьше, махнул рукой водителю:

– Езжай, Гриша, скажешь Фросе, я позвоню.

– Любопытный аппарат, – кивнул на отъезжавшую машину Строев.

– Почитай годков двадцать пять на нём езжу, – сказал Анурий Фокич. – Справный ещё.

– Разве такое возможно? Автотранспорт столько не живёт, да ещё в ваших условиях, на севере, в болотах.

– Слово знать надо, – усмехнулся в усы Гамаюн. – Сделанное человеческими руками может храниться долго.

Буй-Тур запрыгнул в люк, подал руку Аглае:

– Обопрись.

В глазах девушки мелькнул лукавый огонёк.

– Надёжно?

– Исключительно! – подыграл он ей.

– А надолго?

Буй-Тур сделался серьёзным.

– На всю оставшуюся жизнь. Подходит?

– Хорошо, – засмеялась девушка, отлично понимая подтекст сказанного, опёрлась о руку Гордея и легко взобралась в отсек.

Разместились таким образом, что он оказался рядом с Аглаей с одной стороны и Строевым – с другой. Пинский, обидевшись на Гордея (тот вовремя отпихнул лейтенанта в сторону), сел напротив, надул губы. Гамаюн-старший устроился в кабине пилота. Он был единственный, кто знал, куда надо лететь.

– Похоже, вы с ней специально договорились, – наклонился к уху Гордея полковник.

– А если и так? – весело ответил ему Гордей, чувствуя тепло бедра и плеча девушки. – Что это меняет, кроме моего настроения? Но я не договаривался, Борис Егорыч, так получилось.

– Странное совпадение. Тебе не кажется? Я же вижу, как ты на неё смотришь.

– Я и не отрицаю, полковник, ибо это знак.

– Какой?

Буй-Тур не ответил, нашёл пальцы Аглаи, сжал и уловил ответное пожатие. Ни о чём её можно было не спрашивать, она была рада встрече, и от этого хотелось свернуть горы.

Строев понял его состояние, перестал донимать вопросами.

Буй-Тур уловил острый оценивающий взгляд деда Аглаи, высунувшего голову в дверь из кабины в отсек, и перестал улыбаться. Старшему Гамаюну что-то не нравилось. Однако настроение от этого не ухудшилось. Гордей был уверен: он сумеет объяснить Анурию Фокичу, что его внучка дорога ему не менее.

Вертолёт, накренившись, покачиваясь, поскрипывая стареньким корпусом, полез в небо.

Стал виден посёлок – с десяток домиков вдоль жёлтой ленты дороги, сопки невдалеке, полоса леса.

– Часто здесь бываешь? – кивнул на иллюминатор Буй-Тур.

– Каждое лето, – ответила Аглая.

– Природа здесь небогатая, но интересная.

– Мне нравится.

– А комары и мошки не мешают отдыхать?

– Мы умеем с ними договариваться.

– Это как?

– Захочешь, я и тебя научу, как дед меня, это просто.

– Энергетика?

– Действительно работает энергетика организма, хотя практика называется лажением покоя.

– Примерно то же, что ты опробовала на мне тогда, в кафе?