Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Только русские здесь кресты на могилах,Только русские надписи на надгробьях,Только русские лица на фотоснимках,Вделанных в камень.Всюду чистые трели незримых птичек,Как ручьи, под ветром лепечут листья,И шаги шуршат, и от этих звуковЧище молчанье.На уютный пригорок в курчавой кашкеПоднимись – и увидишь как на ладониЛабиринт оградок хрупких, в которомБродит старушка.В этом городе предки твои не жили,Нет родни у тебя на этом погосте,Но с пригорка кажется: видишь близкихОтдохновенье.Может быть, над этим кто-то пошутит,Как оно в обычае стало нынче;Ты прости – пусть чистой душа пребудет,Как этот вечер.

* * *

На опушке полянку мы открыли –Под текучей березовою теньюМолча там столпились и застылиМаленькие кроткие растенья.По вершинам ветерок пробегает,Проливающий лиственные струи,На полянке же бабочки порхают,На соцветьях маленьких пируя.Здесь и мы расположились для пира,Но вино стоит нетронуто в чаше,Ибо ветер, облетевший полмира,Загудел прибоем в нашей чаще.И слепящие пространства полевыеПотекли, отделенные стволами,И гигантские пятна теневыеПотянулись вслед за облаками.И мы видим из нашего затишья,Как, покорные тяге этой древней,Двинулись сутулые крышиЗа бугром укрывшейся деревни.Перелески вздохнули и поплылиС копнами бесчисленными в свите,И за что бы нынче мы ни пили –Всё равно мы выпьем за отплытье.Мы стремнину ощутили мировую –Ту, что всё за собою увлекает,И кукушка незримая кукует –Словно чурочки в поток опускает.И пусть всё останется как было,Связано недвижности заветом,Всё же что-то незримое отплыло,Чтоб скитаться по вселенной вместе с ветром.

* * *

По шоссе мимо старой деревниПролетаешь, но выхватит взгляд:Мальчик едет на велосипедеПо плотине, где вётлы шумят.И другого об этой деревнеЯ припомнить уже не могу,Хоть и знаю, что есть там и прудик,И телок на его берегу.Хоть и знаю, как ласковым светомЗаливает деревню закат,И как звякает цепь у колодца,И как звонко коровы мычат.Но одно только врезалось в памятьИз пейзажа, сметенного вбок:Этот маленький, знающий местностьИ почти неподвижный ездок.Почему? То ли так же я ехалВ позабывшейся жизни иной,То ли будут и новые жизниИ опять это будет со мной:Снова ясный и ветреный вечер,И я еду, трясясь и звеня,По делам, что нелепы для взрослых,Но безмерно важны для меня.

* * *

Она вполне достойна оды,Мохнатая четвероножка,Мистический символ свободы,Зверь ночи – маленькая кошка.Пусть у стола она канючит,Зато изящна и опрятна,И жить по-своему не учит,И выражается понятно.Не кошка учит жить, а люди –Посредством едких замечаний,Как будто я призвал их в судьиМоих неправильных деяний.Свой опыт маленький рутинныйОни считают за образчик…Я бью учителя дубинойИ заколачиваю в ящик.А ящик тот кидаю в мореИль в кратер грозного вулкана,Но и оттуда, мне на горе,Звучат советы непрестанно.Восстанет из огня советчик,Из хляби сумрачной взбурлится…Подобных призраков зловещихОдна лишь кошка не боится.Она их люто ненавидит,Они и кошка – антиподы,В них мудрый зверь угрозу видитСвященным принципам свободы.Он хочет им вцепиться в яйцаИ вмиг становится уродлив,Как сон запойного китайца,Как некий страшный иероглиф.Он норовит вцепиться в пенисНазойливому педагогу,Шипя, щетинясь и кобенясьИ приближаясь понемногу.Застонет скорбно привиденьеИ сгинет в пламени и вони,А зверь мне вскочит на колениИ ткнется мордочкой в ладони.Он заурчит, прикрывши глазки,И засыпает понемножку –Не зверь мистический из сказки,А просто маленькая кошка.

* * *

Люблю сидеть, читая книжку,И что-то вкусное жевать.Свою-то жизнь прожить непросто,Чужие проще проживать.Свою-то жизнь не остановишь,Хоть и горька она порой,А книжку можно и захлопнуть,Коль в тягость сделался герой.Своя-то жизнь почти иссякла,Но в книгах жизнь кипит вовсю.Читая книжку, ты бессмертен,Как Агасфер Эжена Сю.И если “Агасфер” наскучит,Другую книжку можно взять,А жизнь своя – как труд на черта:Хоть тошно, а изволь писать.Свою-то жизнь ты пишешь кровью,И это – окаянный труд,Ведь всякий раз на полусловеЛюбого автора прервут.Нет, лучше жить в литературе,Следить за замыслом творцаИ видеть логику сюжетаИ обоснованность конца.А жизнь своя – пустая книга:Ведь было множество идей,А перечитываешь снова –И не находишь смысла в ней.

* * *

Ты сможешь отдохнуть, философ,На тростниковых берегах,На плоскостях озерных плесов,На розовеющих лугах.Там ветер катится по травам,Влетев откуда ни возьмись.Ты там поймешь, что нет отравыЗловредней, чем людская мысль.Мысль ходит в черепе, как поршень,Кипит, как варево в котле,Но вдруг взлетит с дороги коршун,Терзавший жертву в колее.Туда-сюда на точке взрываМысль воспаленная снует,Но вдруг дорогу торопливоТебе перебежит енот.И поначалу с недоверьем,Ну а потом совсем легкоСебя почувствуешь ты зверем,В сосцах копящим молоко,И птицей, в бритвенном сниженьеСрезающей метелки трав, –И утихает напряженье,Другую голову избрав.Ты, умствуя, как в лихорадке,Мог не заметить никогда,Как утомленные касаткиРядком обсели провода.Присядь на хворую скамейку,А взором в небо устремись,И ты поймешь, насколько мелкоВсё то, что нам приносит мысль.Ведь ей с той мыслью не сравниться,Которая и есть Господь,В которой ты, и зверь, и птицаПриобрели и кровь, и плоть.

* * *

Нам плыть четыре километра,Волна по днищу барабанитИ терпеливо против ветраНатруженный моторчик тянет.Недаром мы разжились лодкой –Возбуждены удачной ловлей,Теперь плывем себе за водкойТуда, где есть еще торговля.И вновь с очередным подскокомГроздь капель по лицу стегает,И кажется: слепящим сокомПлод мира щедро истекает.Стирая блещущие капли,Мы видим на недальнем бреге,Как очертания набряклиИ млеют в ясности и неге.Как будто ждут чьего-то взглядаДеревни, плесы и растенья,И встречной зыби перепадыПодобны дрожи предвкушенья.И лодка нас уносит в дали,От встречных выплесков колеблясь,Чтоб соку мира мы придалиНеобходимый хмель и крепость.

* * *

Бегут бесчисленные гребни,Тростник – за ними без оглядки,А неподвижные деревниИх провожают, как солдатки.Простор весь полон этим бегом,И мягкий берег тем спокойней.Над ним надежным оберегомБелеет кротко колокольня.Покинь озерную безбрежность,Где воды катятся упруго,И погрузишься в безмятежностьПозванивающего луга.Там купы лиственного лесаСошлись у тихого затонца.На лодке выбирают лесу,И рыба вдруг блеснет на солнце.К воде там лошади спустилисьИ пьют, а в ходе передышекТе капли, что с их губ скатились,Ты видишь как цепочку вспышек.Нелегок путь преображенья,И только здесь подать рукоюОт напряженного движеньяДо совершенного покоя.

* * *