Наследство - Джудит Майкл

Фарлей смотрел то на Поля, то на Луи.

— Что происходит?

— Да этот чертов бухгалтер! — кричал Луи. — Говорит, что мы все рассказали Полю и он больше нам не доверяет. Он натравил на нас налоговое управление, и завтра от нас останется одно мокрое место.

— Этого не случится, — резонно заметил Фарлей. — У них на это уйдет уйма времени. Все это знают. Они будут копаться несколько месяцев, разбираясь во всех цифрах. У нас есть еще масса времени.

— Вы безмозглый дурак, — вмешался Поль. — Все турне держится только на доверии людей. Как только станет известно об аудиторской проверке, вы все потеряете. С турне будет покончено, и с вашим возвращением на Олимп тоже. У вас нет…

— Я не хочу слышать об этом! — закричал Луи. — Ничего не кончено, слышите? Мы что-нибудь придумаем! У меня есть связи, можно поговорить с людьми из ИРС, попридержать их…

— Тем более пойдут разговоры, — сказал Поль.

— Минуточку! — вмешался Фарлей. — Вы, ребята, с ума сошли или что? Публика любит меня, они придут на концерт, что бы ни случилось. Они не знают, что такое аудиторские проверки, они хотят просто быть на концерте и восторгаться Бриттом. Никаких проблем! Все будет отлично!

Рукой, которую он прятал за своей спиной, он дернул за ручку ящика письменного стола и открыл его, не сводя глаз с Поля и Луи.

— Вы только держитесь за меня, и все будет…

— Оставьте эту дрянь в покое, — сказал ему Поль.

— Я буду соображать лучше, если приму немного. Вы бы могли понять, если бы не строили из себя дурацкую Мэри Поппинс…

— Если я не могу использовать свои связи, тогда что я вообще могу в данном случае? — спросил Луи, обращаясь в основном к самому себе.

Поль вытянул руку и схватил Фарлея.

— Оставьте это и послушайте меня. Я не позволю, чтобы вы завалили все дело.

— А что вы собираетесь для этого сделать?

— Надо подумать. Но главное, я должен быть уверен, что Бритт сможет выступить.

— Конечно, могу! Говорю вам: публика меня любит! Не имеет значения, что я делаю: мне не нужно быть в хорошей форме; я могу выть, как гиена, и писать на них с расстояния пятидесяти футов, а они будут визжать от восторга. Конечно, я могу выступать… нет вопросов!

— Это не то, что я хочу, — презрительно бросил ему Поль. — Вы должны дать концерт, а не выть, как гиена, или писать или делать еще что-нибудь. Вы должны петь и сделать ваше выступление лучше прежних. Это вы понимаете? Я буду находиться около вас каждую секунду, начиная с этой минуты, и до того момента, как вы выйдете на сцену. И ваша голова будет чистой, как стеклышко.

И тут Фарлей залаял. Откинув голову назад, он с силой завопил, отчего его лицо стало красным. Поль ждал, продолжая держать Фарлея за руку, пока вопли не утихли.

— А когда вы с чистой головой дадите концерт и турне закончится, мы поговорим о том, как закончить наш фильм, — спокойно сказал Поль.

— Господи Боже мой! — скрипучим голосом произнес Фарлей. — Я не смогу это выдержать, если не приму дозу! Неужели вы настолько глупы, что не понимаете этого? Я должен буду принять немного или развалюсь на сцене. Не смогу петь, не смогу говорить. У меня не будет голоса. Что на это скажете, приятель?

Поль молчал. Он не знал, говорил Фарлей правду или нет.

— Да какая разница? — вспылил Луи. — Если ИРС выведет нас на чистую воду…

— Вот что я скажу, — продолжил Фарлей, — со мной может находиться Луи. Он заставлял меня бросить кокаин и раньше. Только он сможет помочь мне. Это сработало в Солт-Лейк-Сити, помните, как хорошо я там выступил? Поэтому не стоит волноваться, вы получите свой концерт. А мы получим свой фильм. Правильно? Луи что-нибудь придумает с деньгами, у него есть связи, которые ведут в правительство. И обо мне он тоже позаботится. Мне нужно, чтобы обо мне кто-нибудь заботился. Вы ведь знаете, что я не могу быть один. Но есть одна вещь. Послушайте. У меня нет денег, которые нужно вернуть. И никогда не знаешь, сколько времени уйдет на съемки телесериала. Я выдам вам отличное выступление в Вашингтоне, но с деньгами я — пас. О'кей? С этим я не справлюсь.

Поль смотрел на Фарлея. «Наш американский герой, — думал он с иронией. — Маленький испуганный ребенок, слабый и стремительно падающий со своего пьедестала славы».

— Я сам справлюсь с этим, — сказал он. — Я вложу деньги, если вы дадите мне слово…

— Какие деньги? Откуда?

— Извините, что не выразился яснее. Я вкладываю двести двадцать тысяч долларов в фонды. Все будет на месте, когда станут проверять бухгалтерские книги.

Луи издал сдавленный крик. Он смотрел на Поля, вытаращив глаза.

— Откуда вы сможете достать такие деньги? — решительно спросил Фарлей.

— Достану, — коротко ответил Поль. — Ваше дело — сидеть тихо. Справитесь? Сможете не проболтаться, чтобы вся наша затея не взорвалась?

— Эй, голова садовая, вы имеете дело с Бриттом Фарлеем…

— Считайте, что я не слышал, что вы сказали, — сказал Поль с нотками металла в голосе. Фарлей покраснел:

— К черту. О'кей. Я буду нем как рыба.

— Вы даете мне слово, что будете сидеть тихо? Фарлей посмотрел ему прямо в глаза.

— Хотя оно стоит сейчас немного, даю слово, — сказал он в порыве честности.

Поль встал и положил руку на плечо Фарлея. Он с удивлением сознавал, что тот продолжает ему нравиться, ему было жаль, что Фарлей превратился в неудачника и мог стать им снова.

— Мне нужно сделать несколько телефонных звонков. Увидимся позже.

— Конечно. Эй, приятель, — окликнул Поля Фарлей. — Если вам придется просить эти деньги у кого-то, то делайте это вежливо.

Поль улыбнулся:

— Спасибо за совет…

— Подождите, — сказал Луи. — Я провожу вас до лифта. Я сейчас вернусь, — бросил он Фарлею и вышел с Полем в коридор.

— Вы действительно сможете достать эти деньги?

— Да.

— Ради чего? Вы хотите; влезть в долги ради концерта?

Поль рассмеялся. Луи был так серьезен, что Поль растрогался.

— Я думал, что все задумывалось ради бедных и голодных, — ответил он. Луи опустил голову:

— Вы, наверное, считаете меня чудовищем.

— Нет. Я думаю, что вы тоже испуганы не меньше, чем наш певец. Возвращайтесь к нему, Луи. Вы знаете, в чем ваша работа сейчас. У вас два дня. Пусть он полностью придет в себя. Идите. Увидимся за ужином.

У себя в номере он позвонил своему брокеру в Бостоне.

— Двести двадцать тысяч, — повторил агент, — перевести на ваш личный счет?

— Нет, переслать мне сюда. — Он дал адрес своего отеля. — И позаботьтесь сделать это сегодня.

На следующий день он собирался отправить эти деньги в офис Фарлея «Музыка для голодных» от имени Бритта — Фарлея. В бухгалтерских книгах эти деньги будут фигурировать как обычная оплата краткосрочного займа.